Циклопедия скорбит по жертвам террористического акта в Крокус-Сити (Красногорск, МО)

У самовара я и моя Маша (песня)

Материал из Циклопедии
Перейти к навигации Перейти к поиску
Польский вариант. Автор видеоролика: 240252
Польский вариант. Otto Dobrindt’s Orchestra — Pod Samowarem (Foxtrot) . Автор видеоролика: Plattensammler88
Польский вариант. Jerzy Welin — Pod samowarem. Автор видеоролика: Krzysiek45fan
Исполняет Пётр Лещенко
Исполняет Леонид Утёсов
Леонид Утёсов, последняя съёмка (1982)
В варианте Петра Лещенко. Кадр из фильма «Пётр Лещенко. Всё, что было...»; в роли Петра Лещенко Константин Хабенский
«У самовара» — Александр Малинин (2004)
Исполняет Группа КВАТРО, 4 июля, 2015 год
Ансамбль Бархатный сезон. У самовара я и моя Маша

«У самовара я и моя Маша» (польск. «Pod samowarem») — популярная эстрадная песня.

Автор первоначального текста (на польском языке): Анджей Власт[1].

Автор перевода (на русском языке) и музыки: Фанни Гордон (Фаина Квятковская, Гордон — ее девичья фамилия[2], по отчиму).

Время создания: 1929 год[2]. Журналист Андрей Мальгин называет другую дату: 1931 год, ссылаясь на то, что сам видел показанный ему Фаиной Квятковской (Гордон) клавир, изданный в 1931 году[3]; эту же дату — 1931 г. называет Борис Савченко (Из книги Бориса Савченко «Кумиры забытой эстрады». М.: Знание, 1992, стр. 91−94)[2].

Язык оригинала: польский; в 1933 году Ф. Квятковская написала текст на русском языке[2].

Фаина Квятковская[править]

Фаина (Феофания) Марковна Квятковская, урожденная Фейга Иоффе, затем — по фамилии отчима — Фанни Гордон (1914—1991), родилась в Ялте (Российская империя), ребенком с родителями (мамой и польским отчимом) проживала на территории Польши[4], вернувшись в Россию — уже в СССР лишь после Второй мировой войны, побывав в плену[5].

Проживая в Польше, она выучила польский язык и владела русским и польским одинаково свободно.

Ко времени создания песенки про Машу у самовара она, несмотря на свою молодость — ей не было даже 20 лет (!), уже была известна в Польше как композитор под своей девичьей фамилией Фанни Гордон[2].

История создания песни[править]

Польский вариант[править]

Однако идея создания песни и ее первоначальный текст на польском языке принадлежали другому человеку. Автор первого варианта стихов был известный польский поэт, сочинивший стихи к более 2 000 польским песням, Анджей Власт (настоящие имя и фамилия — Густав Баумриттер; 1895—1942/1943). Он в эти годы владел небольшим кабаре в Варшаве «Морское око» («Morskie oko»), для которого сочинял песни и скетчи (это кабаре-кафе находилось на углу Краковского предместья и Свентокшиских аллей; оно и до сих пор существует, только под другим названием[3]).

В 1929 году он сочинил для своего заведения ревю «Путешествие на луну», в котором должна была звучать песня; слова он написал сам — «Pod samowarem» (в переводе на русский язык: «У самовара»)[1]. Стихотворение положила на музыку молодая, но уже получившая известность в Польше композитор Фанни Гордон[4]; тогда ей еще не исполнилось двадцати лет (позже она прославилась под фамилией мужа как Квятковская).

Вот стихотворение, написанное А.Властом, к которому, собственно, и была сочинена мелодия:

Стиховторение А. Власта
Pod samowarem
Znów jest maj, ten sam,
Kasztany kwitną znów ogromnie.
Naplewat' mnie tam!
Ja jedno wiem i jedno pomnę:
Pod samowarem siedzi moja Masza,
Ja mówię «tak», a ona mówi «nie».
Jak w samowarze kipi milość nasza,
Ja gryzę pestki, ona na mnie klnie.
Potem nagle po całusku
Wydziela do herbaty na prikusku.
Pod samowarem siedzi moja Masza
I jak herbata tak naciąga mnie!
Przyszli, wzięli nam
Firanki, szubę, stół i łóżko.
Naplewat' mnie tam,
Bo ja o jednym myślę duszko.
Pod samowarem siedzi moja Masza…
1929[1]
Подстрочник на русском языке
У самовара
Опять наступил май,
Опять буйно цветут каштаны.
Наплевать мне на это!
Я знаю и помню лишь одно:
У самовара сидит моя Маша,
Я говорю «да», а она говорит «нет».
Как в самоваре кипит наша любовь,
Я грызу семечки, она на меня ругается.
Потом неожиданно поцелуй
Дарит мне к чаю вприкуску.
У самовара сидит моя Маша.
И как чай так влечет меня!
Пришли, забрали у нас
Гардины, шубу, стол и кровать.
Но мне на это наплевать,
Потому что я думаю об одном, моя душа.
У самовара сидит моя Маша…
(Кто знает польский лучше, может перевести)

Под музыку в стиле фокстрот, сочиненную Фанни Гордон, на сцене танцевали балетмейстер Феликс Парнель и его партнерши Зи-Зи Халяма[2]. Успех оказался феноменальным. Чуть ли не вся Варшава напевала мелодию песенки.

Песня понравилась не только полякам.

В 1931 году появился литовский вариант песни — про любовь в Паланге.

Но самая большая популярность ожидала песню на русском языке.

Русский вариант[править]

К авторам обратилась фирма «Polydor Records», предложившая записать эту песню и танго «Аргентина» (тоже авторства Квятковской) на пластику в переводе на русский язык[3]; запись планировалась для Риги, где оказалось большое количество русских эмигрантов, бежавших от революции из России[4] (к 1930-м годам те, кто сумели выжить в эмиграции, уже обросли кое-каким состоянием, и записывающая фирма рассчитывала сделать на них свой бизнес). Фанни Гордон стала переводить слова стихотворения на русский язык, однако перевод оказался вольным и состоял из двух строф. Вот в таком виде и вышла пластинка, которая в 1933 году поступила в продажу в Риге[1][2].

Текст, созданный Фанни Гордон на русском языке:

У самовара я и моя Маша,
А на дворе совсем уже темно.
Как в самоваре, так кипит страсть наша.
Смеется месяц весело в окно.
Маша чай мне наливает,
И взор ее так много обещает.
У самовара я и моя Маша —
Вприкуску чай пить будем до утра![2]

Как видно из текста, образ Маши претерпел некоторые творческие изменения: из сварливой, но любимой жены (Ja gryzę pestki, ona na mnie klnie) он превратился в заботливую и любящую хозяйку дома (Маша чай мне наливает, // И взор ее так много обещает).

Распространенная в Риге пластинка тут же привлекла в себе внимание, и местные певцы стали сами исполнять ее. Прославился с ней и проживавший тогда в Риге русский певец Константин Сокольский[2].

В исполнении П. Лещенко[править]

Этот русский вариант песни пользовался не меньшим успехом. И еще один выдающийся русский певец-эмигрант Петр Лещенко сразу включил песню с русским текстом в свой репертуар[6], записав ее на пластинку венского филиала фирмы «Columbia» в 1933 году (по другим данным — в 1936—1937 гг.), заменив первый куплет Фанни Гордон на две другие строфы — объяснение чему дано в начале следующего раздела (орфография по источнику соблюдена):

Ночка снежная,
А у меня на сердце лето.
Жёнка нежная,
Пускай завидуют мне это!
Думы мои одне:
Побыть скорее с ней наедине.
Тёмна ночка покроет всё,
Не выдаст нас и будет точка[2].

Кто стал автором этих двух удивительных с точки зрения русского языка куплетов, выяснить не удалось, возможно — сам Лещенко. А возможно — народное творчество приписало к полюбившейся мелодии еще пару куплетов.

Запись стала популярной и в среде русской эмиграции пользовалась немалым успехом.

СССР[править]

Немецкое отделение фирмы «Полидор» записало песню в исполнении певца Нюмы, а певец Нюма почему-то исполнил песню без начала, потеряв первый куплет[2]. И именно эта запись каким-то образом попала к Л. О. Утесову. Такую информацию дает Борис Савченко («Кумиры забытой эстрады». М.: Знание, 1992, стр. 91−94)[2]. Возможно, тут чья-то ошибка: или оговорилась сама Фаина Марковна, или не так записал Борис Савченко. Второй куплет исполнял Петр Лещенко — это, судя по всему, к нему попала пластинка с немецкой записью. А первый куплет он заменил на другой — фольклорный — текст. А Леонид Утесов исполнял песню по авторскому тексту.

Какая-то запись действительно попала к Утесову. Песенка ему понравилась, и он тоже решил ее включить в свой репертуар, попросив сделать небольшую музыкальную обработку Семена Кагана. Как раз в это время, в 1934 году, в Москве шло создание Фабрики звукозаписи, и Л. О. Утесову первому было предложено записать песню с новым высокотехническим оборудованием. Для первой записи Утесов выбрал свою новую песню — «У самовара», которой и суждено было стать первой советской пластинкой хорошего качества звучания[2].

Однако сознаться в том, что песня заимствована с Запада Утесов не мог, поэтому авторства песни он вообще не указал[2] (по версии журналиста А. Мальгина, Утесов записал авторство на Лебедева-Кумача[3]). В таком виде пластинка вышла и сразу приобрела успех у советских трудящихся.

Популярность песенки в СССР в 1930-х годах оказалась огромной. Многие певцы принялись выступать с ее исполнением. Чуть ли в каждом кафе, ресторане, в концертах звучала без упоминания авторства история про улыбающуюся и обещающую так много взором Машу, разливающую чай у кипящего самовара. Польские журналисты обратили на это внимание, и газета «Курьер Варшавски» опубликовала статью «За красным кордоном», в которой корреспондент С. Вагман сообщал: «Самый большой шлягер в летнем театре в парке 一 некий фокстрот, который уже несколько месяцев является „гвоздем“ всех танцевальных площадок, кафе, ресторанов, клубов, а также репродукторов на вокзалах, в парикмахерских и т. д. Фокстрот этот… польская песенка Власта „Под самоваром“ в русском переводе под названием „Маша“. Если бы существовала литературная и музыкальная конвенция между Польшей и Советским Союзом, пожалуй, самыми богатыми на сегодняшний день людьми в Польше были бы Власт и Фанни Гордон. Сотни тысяч советских граждан напевают сегодня с утра до вечера песенку Власта. Ее здесь считают оригинальной русской песней…»[3].

В 1934 году И. Ильф и Е. Петров опубликовали в газете «Правда» фельетон, посвященный песне, который так и назвали «У самовара». В нем они раскритиковали песню и пришли к выводу, что:[7]

Легче оглушить человека воровскими песенками, переложенными для фокстрота, чем добиться подлинной, сверкающей чистоты на вокзале и настоящего удобства в поезде.

Успех песни привел к тому, что на нее обратили внимание власти. Дело кончилось тем, что песня была запрещена[2]. Однако в народной памяти она сохранилась, хотя по радио и со сценических площадок больше не звучала.

В 1950-х годах Фаина Квятковская все же решилась на восстановление собственного авторства[2]; к тому же Лебедев-Кумач уже скончался сам в 1949 году. Каким-то образом она добилась встречи с Л. О. Утесовым, который выразил желание восстановить справедливость, однако результатов это не принесло.

В 1975 году была издана перезапись утесовской грампластинки, и цензура потребовала от Утесова назвать авторов песни. Тогда он указал в авторстве песни: «обработка Л. Дидерихса, слова В. Лебедева-Кумача»[2]. Позже историк советской песни Глеб Скороходов писал, что Утесов сделал это в обход цензуры[2].

И Л. A. Дидерихс, и советский поэт В. И. Лебедев-Кумач к этому времени уже скончались, к тому же Лебедев-Кумач обвинялся в плагиате (об этом сообщали литератор А. Палей, музыкант Н. Деревянко[2]; есть свидетельство Юрия Олеши: «Позавчера в Клубе писателей Фадеев разгромил Лебедева-Кумача. Сенсационное настроение в зале. Фадеев приводил строчки, говорящие о плагиате… В публике крики: позор!» (Ю.Олеша. Книга прощания. М., «Вагриус», 1999, стр.156)[3], также существуют споры об авторстве песни «Священная война», написанной по официальной версии вместе с композитором А. В. Александровым[8][9], при этом состоявшийся уже в 1990-е годы суд в этом споре встал на сторону Лебедева-Кумача, а также указал, что В. И. Лебедев-Кумач не является автором русского текста фокстрота «Маша» («У самовара») и никогда не присваивал себе авторство этого текста, соответствующее опровержение было опубликовано в газетах[10][11]). Настоящий же автор — Фаина Квятковская — в то время (1975 г.) проживала в Ленинграде, в коммуналке на улице Салтыкова-Щедрина[3], и найти ее при желании. было можно, к тому же есть свидетельства, что Утесов знал о ее авторстве.

Глеб Скороходов рассказывал в статье «Украденная песня» («Аргументы и факты», 1991, № 13 (546) и «АиФ» № 6 (539) за 1991 г.) о том, как они с Утесовым готовили эту запись:

В 1975 г., то есть через 30 лет после смерти Лебедева-Кумача, мне довелось быть составителем и редактором двух комплектов утесовских записей.

При подготовке второго комплекта возникло желание включить в его программу когда-то запрещенную песню «У самовара».

— Леонид Осипович, — обратился я к Утесову, рассматривая старую пластинку, которую мы собирались переписать на пленку, — автор обработки мелодии Семен Каган эмигрировал, все его записи Министерство культуры сняло с производства — полетела уже выпущенная пластинка Изабеллы Юрьевой, Каган ей аккомпанировал. С его фамилией «У самовара» сегодня не пройдет.

— Ну что же, напишем «обработка Л. Дидерихса», — сказал Утесов. Леня — покойник, он не обидится.

— А текст? Здесь вообще не сказано, чьи слова!

— Напишите «народные», — предложил Утесов.

— Но кто же в это поверит!

Леонид Утесов задумался.

— В те годы, — сказал он, — моим постоянным автором был Лебедев-Кумач. Смотрите, почти все, что я записал в 1934 году, его песни — «Подруженька», «У окошка», «Качели», «Папочка и мышки». Мы дружили, и Василий Иванович делал для меня все! Это еще до «Веселых ребят»! Напишем, что он сделал и «У самовара» — к его фамилии наш худсовет не придерется!

Так и появилась в 1975 г. фамилия поэта рядом с песней «У самовара». Знал ли Леонид Осипович подлинного автора музыки и текста этой песни? Знал, познакомился с Фаиной Марковной в 50-е годы, но ее авторство всерьез не принял[2].

Это версия Г. Скороходoва. Напомним, что есть и версия А. Мальгина, по которой Утесов сразу, при первой же своей записи песни, указал в качестве автора стихов Лебедева-Кумача, который, согласно этой версии, и получал весь причитающийся авторский гонорар; ведь именно после смерти Лебедева-Кумача Фаина Марковна решилась добиться справедливости и отправилась к Утесову. Как было на самом деле — выяснение этого еще требует дальнейшей работы специалистов-исследователей.

Лишь в 1979 году авторство Квятковской было узаконено[2]. Именно тогда, в 1979 году, из фирмы «Мелодия» на адрес Ф. Квятковской пришло письмо: «В связи с письмом СЗО ВААП о защите имущественного права и авторского права на имя т. Квятковской Ф. М. Управлением фирмы „Мелодия“ дано указание Всесоюзной студии грамзаписи начислить причитающийся т. Квятковской Ф. М. гонорар за песню „У самовара“, а также исправить допущенную в выходных данных песни ошибку… Генеральный директор П. И. Шабанов»[3]. И Фаина Марковна торжественно получила девять рублей[3].

На вопросы корреспондентов, почему же Фаина Марковна не заявила о своем авторстве раньше, она ответила, что боялась.

В народе песня «У самовара я и моя Маша» обзавелась и новыми стихами и мелодиями.

См. также здесь.

Источники[править]

Samovar.silver.jpg
Места производства

Боруджерд • Данилов • Суксун • Тула (тульские самовары)

Производители

Гжельский фарфоровый завод • Кольчуг-Мицар • Штамп

Устройство и аксессуары

Заглушка • Конусный кран • Кувшин • Дымогарная труба

Собрания самоваров

Музей «Русский самовар» в Касимове • Музей «Тульские самовары» • Музей самоваров в Городце • Коллекция самоваров Лобанова

В культуре

Павильон товарищества Караван • Сборник стихов «Самовар» • «У самовара»

См. также

Л. П. Азарова • Герб Суксунского района • Издательство «Самовар» • Русская чайная культура • Русский самовар (ресторан) • Кенц роберт • Филаретов • Флаг Суксунского района