Прогулки по городу

«Прогулки по городу» — одна из глав самой известной и влиятельной работы Мишеля де Серто «Изобретение повседневности» (1980). В книге де Серто развивает теорию повседневной жизни «пользователей» и «потребителей», вынужденных подчиняться установленным правилам и действовать согласно предписанным схемам и ожиданиям. Исходя из того, что любая интерпретация является творческим актом, потребление, по де Серто, может пониматься как скрытое производство. Глава «Прогулки по городу» входит в часть под названием «Практики использования пространства» и посвящена разбору и анализу этих практик применительно к городскому пространству, производимому движением пешеходов.

В начале главы де Серто описывает способ восприятия города с высоты. «Со 110-го этажа Всемирного торгового центра видеть Манхэттен», для того чтобы «охватить взглядом этот самый избыточный из текстов, созданных человеком». Для де Серто видеть город с высоты — то же самое, что читать текст. Именно это возвышение над городом позволяет освободиться от его власти и воспринимать его как текст, так как «тело больше не сковано улицами, которые в силу анонимного закона поворачивают его то во одну, то в другую сторону». С помощью этого возвышения человек выходит из «роли игрока или объекта игры» и превращается в созерцателя.

Наличие у человека подобного желания возвышения и восприятия города как текста де Серто подтверждает, совершая исторический экскурс в эпохи средневековья и ренессанса, когда живопись изображала такой взгляд на город, который не был доступен человеку того времени (с высоты птичьего полета или панорама). В этом проявлялось стремление человека «отождествиться с глазом, который смотрит с небес».

Всемирный торговый центр (самый монументальный образ западного урабанизма, по мнению де Серто) производит некоторую фикцию; происходит трансформация «сложности города» в «читабельное пространство», «прозрачный текст». Так, организаторы пространства (градостроители и картографы) создают нечто вроде «факсимиле». По де Серто город-панорама — это «теоретический (то есть визуальный) симулякр», «картина, возможная лишь при условии забвения и нераспознавания практик».

Автор противопоставляет тех, кто живут внизу — «обычных пользователей», пешеходов, пишущих текст, который они не в состоянии прочесть — тем, кто может этот текст созерцать. В этом и заключается слепота «практикующих». Они представляются неким мидиумом: их движущиеся тела, пересекаясь друг с другом, вырисовывая прихотливые маршруты, «образуют множественную историю, не имеющую ни авторов, ни зрителей», которая будто бы соткана из «различных траекторий и трансформаций пространств». Подобные практики пространства де Серто причисляет к операциям «способам действования», к «другой пространственности» (антропологическому, поэтическому и мифическому опыту пространства). Это, в свою очередь, приводит к возникновению метафорического или кочующего города.

С помощью пространственной перспективы и перспективного планирования происходит превращение «урбанистического факта в понятие города». Отсюда же выводится понятие единства, определяется урбанистической рациональностью. Понятие города, позволяющее мыслить и создавать пространство, определяется следующими операциями: производством собственного пространства, «замещением неуловимых и упорных видов сопротивления традиции не-временем, или синхронической системой», созданием универсального анонимного субъекта, которым является сам город. Пространство города организуется «созерцанием» и «классифицированием», а его управление сочетается с уничтожением. Здесь автор утверждает, что хоть город и становится преобладающей темой политических легенд, он уже не является полем программируемых и контролируемых операций.

Говоря о возвращении практик, де Серто предлагает проанализировать микроскопические, уникальные и множественные практики, которые переживают упадок урбанистической системы. Подобный путь, согласно автору, может быть представлен не только как продолжение, но и как оборотная сторона анализа, предложенного Мишелем Фуко для структур власти. де Серто также обозначает важность вопроса о том, где существует противоречие между коллективным способом управления и индивидуальным способом присвоения. В итоге, приходит к выводу, что именно пространственные практики подготавливают условия, определяющие социальную жизнь.

В рассуждении о шагах, чьи траектории придают форму пространству, автор считает, что они определяются своим качественным характером: это стиль тактильного восприятия и кинетическго присвоения. Сплетая между собой различные места, они фактически образуют систему, создающую город. Не подлежащие локализации они являются производителями пространтсвенности и, даже будучи перемещенными на карту, шаги отнюдь не тождественны маршрутам и траекториям, изображенным на плоскости с помощью линий. Маршруты и траектории отсылают, подобно словам, к отсутствию того, что уже в прошлом. Подобная фиксация на карте сравнима для де Серто с забвением. Эти траектории — след, который замещает практику. Он демонстрирует (поглощающее) свойство географической системы, заключающейся в превращении действия в читаемость, но приводящее к забвению способа бытия в мире. В «Пешеходных высказываниях» де Серто проводит сравнение между шагами и высказыванием в языке, вводит понятие «риторика ходьбы»: движение прохожих сравниваются с речевыми оборотами и со стилистическими фигурами. У акта ходьбы есть три «высказывательных» функции: а) он является процессом присвоения топографической системы пешеходом; б) представляет собой пространственную реализацию места; в) предполагает отношения между дифференцированными позициями (прагматические «контракты», заключаемые в форме движений).

Раздел «Мифы: то, что заставляет ходить» представляет психоаналитический подход к анализу деятельности пешеходов. Фигуры перемещений характеризуют одновременно «символическое бессознательного» и «некоторые типичные процедуры субъективности, проявляющиеся в дискурсе». По де Серто, идти — значит испытывать нехватку места. Ходьбу и значение слова связывает два типа движения: направленного вовне (идти — значит двигаться наружу) и внутрь (подвижность при устойчивом означающем). В различных пространствах пешеходы «создают смысл», «не-место среди мест». («Площади Согласия не существует, — говорил Малапарте, — это идея»). Три символических механизма организуют топосы дискурса о городе и дискурса города: легенда, воспоминание и сновидение. Они делают обитаемым и достоверным место, которое облекают в слово. Истории города постепенно рассеиваются, а так как память — это своего рода анти-музей: ее нельзя катализировать, то ее частицы проникают в легенды. Места же — это фрагментарные и «свернутые» истории.

Ссылаясь на известный пример Фрейда с игрой маленького мальчика с деревянной катушкой, де Серто определяет бытие-здесь пространственных практик как способ перехода к другому, способ почувствовать собственное исчезновение. Далее, апеллируя к лакановской стадии зеркала, де Серто заключает, что использовать пространство — значит быть другим внутри того или иного места и двигаться к другому. Таким образом, практики использования пространства создают в спланированном городе город «метафорический» или подвижный, такой, о котором мечтал Кандинский: «большой город, прочно возведенный по всем архитектонически-математическим правилам, внезапно потрясенный чудовищной силой».

Литература

• Серто Мишель де, Изобретение повседневности. 1. Искусство делать / Мишель де Серто; пер. с фр. Д. Калугина, Н. Мовниной. — СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2013. — 330 с.