Авиатор (фильм Олеси Шигиной)

← другие значения

«Авиатор» — документальный фильм Олеси Шигиной.

Общая информация

Работа над документальным фильмом шла с перерывами пять лет, в течение которых Шигина, прослышавшая о чудаковатом авиалюбителе, ездила к нему в село в любое время года — зимой, осенью, летом и весной. Премьера состоялась в здании Союза писателей Москвы.

Фильм повествуют о простых и, при этом, очень счастливых людях, проживающих на окраине одного из сёл в Тверской области, у которых есть большая мечта о полёте в небе. Главный герой — Игорь, мастер-механик-самородок и мастер на все руки, с большим увлечением занят в ангаре сборкой самолёта из подручных материалов, где ежедневно стоит рёв, что-то распиливается, работает фреза и стрекочет и шипит сварка. Поскольку для приобретения некоторых деталей нужны деньги, то вместе с другими мужиками-соратниками он собственноручно собрал токарный станок с числовым программным управлением и занимается изготовлением на заказ различных изделий из метала (топоры, мечи), а также выпиливанием деревянных объёмных иконок. При этом за время съёмок Настя, жена Игоря, вместе с другими местными жителями создала в деревне фольклорный хор, став его хормейтером, и поставить спектакль «Василий Теркин», а их сын успел подрасти и научиться разговаривать и петь песни.

Поэт, прозаик, публицист и критик С. С. Арутюнов в своей рецензии на фильм приводит слова одного из сотрудников Издательского Совета являющегося мастером-механиком по профессии, поделившего впечатлениями от просмотра: «И главное, как всё просто снято. Ничего лишнего». В свою очередь подытожив, что «действительно — что лишнего может быть в аскетическом кадре, где всё есть по определению самая настоящая русская правда?». Главный герой «стоит, задорно вздёрнув курносый нос: двигатель с ещё не надетым винтом нуждается в пуске на малых оборотах». И хотя «ещё нет крыльев, но уже есть хвост». На риторический вопрос зрителя «Неужели — взлетит?» режиссёр отвечает паузой, показывая, что «в доме с некрашеными фанерными стенами обстановка спартанская», а на столе чай, вафельный торт, купленный по случаю приезда съёмочной группы". Магазин находится на расстоянии двух вёрст, а сами жители все на колёсах, включая удалую мать большого семейства, ездящую на квадроцикле, весёлую и влюблённую в супруга с его «завиральными идеями». Рецензент указывает, что события в жизни Игоря связаны не с календарными днями, а с рождением детей, наряду с самолётом, являющиеся самым главным в его жизни: «Когда начал? Не помню. По-моему, уже дочь родилась. Или нет, вру… как раз родился сын. Всё перепуталось». При этом не поддаётся описанию количество уже пройденных стадий, включая подгонку каждой составной части и полевые испытания, поскольку «в случае малой авиации места нет: одна сместившаяся от вибрации деталь может перекрыть поступление топлива», а самой «кабине буквально, а не фигурально негде повернуться». Старшим товарищем Игоря является «лётчик-испытатель с полувековым стажем», внешне обычный и скромный человек, подтянутый, хотя и чуть сутулый, который убеждён в том, что «русский мужик должен летать». Именно он взлетит, взяв старт прямо с поля в один из летних дней, а затем будет «шутливо снижаться на несущуюся за ним по земле машину Игоря». А после того как произойдёт перегрев двигателя и он всё же сумеет посадить самолёт, то затем расслабленно изречёт: «Дрожащими от волнения руками пилот зажёг сигарету». А окружающие «негромко рассмеются, уже уняв из объёмистой бутылки белый, а потом всё более тёмный дым из двигателя». И хотя маслопровод перебило, но лётчику едва удалось уцелеть. Арутюнов в связи с этим отмечает: «Но русская смерть, как и русская жизнь, сёстры, и кто не понимает, сколь незаметна порой грань между ними, вряд ли вообще что-то понял. Здесь не до осознанного героизма и не до пафоса: судьба». На вопрос том является ли он верующим Игорь отвечает: «Стараюсь им быть. А вообще… в небе неверующих нет». А рецензент в свою очередь подчёркивает: «Русский мужик должен летать. Чем не национальная идея, дорогие умствующие? Должен летать, обязан стремиться в небо, потому что больше стремиться нам некуда, и это давно поняли в русской провинции, и жаль, что пока не понимают в городах. Не понимают, не чувствуют, хотя и держат гаражи, и тоже — инстинктивно — рвутся куда-то, что-то непрестанно строгают, пилят». И обращает внимание на то, что режиссёр «целомудренно спрячет сцену настоящего верования: Игоря попросили подмести в церкви», который в ответ скажет: «А чего подметать, если крыши нормальной нет? Лучше крышу сделать, — и вот уже звенигородский собор закрыт от непогоды стараниями Игоря и его товарищей полностью… Так и надо». Возвращаясь к ранее высказанному мнению, что «когда говорят, как просто снято, и какое впечатление производит фильм, когда самолёт всё-таки после стольких земных перипетий взмывает в летнее небо и торжествует в нём, — поэзия растёт исключительно на земле». А также из самой земли, поскольку поэзией является произрастающее «на нашем суглинке и чернозёме, а остальное — привнесённые элементы». И перечислив, что «пыльная крапива — наша, и она поэтична, хищный красавец репей, чертополох — наши удальцы, и саркастически южные мальвы у городских подъездов — наши», подчёркивает: «И всё, что есть нашего у нас, есть поэзия, потому что мы всё своё заслужили, мы же его обязаны нести на себе, подобно кресту, и только оно и есть наше достояние, и оно будет возвышаться над нами, когда сойдём телесно чуть ниже земного уровня, и прорастёт сквозь нас». И высказывает следующее мнение: «Поэзия есть чувство вечности, и потому „Авиатор“, определяющий столь многое, есть поэзия воли, мечты и смысла. Как нам не летать?». И подытоживает следующими диалогами и словами:

— А отвезёте к мастеру? — Конечно, отвезу. Как раз после Донбасса собиралась его навестить, — отвечает Олеся, и начинается помалу уже другая мечта и её воплощение — помочь, ощутить, потрогать и вложиться трудом в уже другой самолёт. Подточить, припаять, согнуть под углом. Есть и станки, и установки, дела хватит на всех, у кого есть руки и голова.

И есть мечта, требующая воплощения.

Зная, что один из работников Совета «болеет» авиацией, я подошёл к нему во время просмотра:

— Как тебе?
— Молчи, ради Бога, — остановил меня он, впивающийся глазами в экран. И потом говорил пламенно.

Ей-Богу, не зря мы устроили этот просмотр в студии «Слово». Даже в Ассоциации союзов писателей и издателей (АСПИ) о фильме говорили час. У нас — два с половиной.

Низкий поклон Олесе.

Увидим, даст Бог, скоро и её донбасский фильм. И не один.

Одним из источников этой статьи является статья в википроекте «Руниверсалис» («Руни», руни.рф), называющаяся «Шигина, Олеся Николаевна». Материал указанной статьи полностью или частично использован в Циклопедии по лицензии CC BY-SA. Всем участникам Руниверсалиса предлагается прочитать «Обращение к участникам Руниверсалиса» основателя Циклопедии и «Почему Циклопедия?».