Вклад К. С. Аксакова в изучение синтаксиса русского языка

Вклад К. С. Аксакова в изучение синтаксиса русского языка связан со стремлением положить в основу аналитической и синтаксической грамматики формы языка с присущими им значениями и вытекающими из них синтаксическими функциями. При этом Аксаков не оставил развёрнутой системы описания синтаксиса русского языка.

Характеристика

Константин Сергеевич Аксаков

Аксаков, двигаясь отчасти в направлении тех же грамматических идей, что Г. П. Павский и Μ. Н. Катков, стремится создать единую концепцию русской грамматики. В общем понимании языка и процессов его развития Аксаков был зависим от философии Гегеля. На грамматических воззрениях Аксакова отразились также его славянофильские взгляды. Он писал: «При составлении русской грамматики всего менее думали о русском языке, думали о готовых формулах иностранных грамматик, о данных рамках, в которые следовало втискивать русский язык». Аксаков заявлял, что «настало время для науки обратиться к самому русскому языку, к самой русской истории и прочим областям знания, и обратиться со взглядом ясным, без иностранных очков, с вопросом искренним, без приготовленного заранее ответа, — и выслушать открытым слухом ответ, какой дают русский язык, русская история и пр.». Призыв изучать русскую народную речь в её своеобразии имел большое значение для последующего развития русской синтаксической теории. По мнению Аксакова, основными задачами науки о русской грамматике той эпохи (1840—1850-е годы) являются: глубокое изучение русского национального языка в его развитии и прежде всего исследование специфических качеств русской грамматической системы, самостоятельная разработка общих теоретических основ грамматического учения и освобождение русской грамматики от влияния универсальной логико-схоластической систематики. Аксаков подчёркивал значительные различия в синтаксическом строе разговорной и письменной речи. Выдвигая задачу построения русской исторической и описательной грамматики, которая бы отражала все богатство русского языка, всю совокупность его черт, Аксаков выступает противником универсальной формально-логической грамматики в её традиционном выражении.

В построении русского синтаксиса Аксаков стремится исходить из форм слов и законов их сочетаемости. Он строго различает значение формы, её употребление, её синтаксические функции и логические понятия, извне привязываемые к словам и их формам. Поэтому Аксаков подвергает критике стремление В. Г. Белинского скрепить части речи со строго определёнными членами предложения, как это было принято во всеобщей «философской» грамматике. В «Опыте русской грамматики» Аксаков писал: «…разделение слов должно быть не по внутреннему значению, ими выражаемому, — тогда это было бы разделение самих понятий и предметов, — а по той форме, которая им даётся самим словом. Основанием деления для слова должно быть само слово, и ничто другое». Аксаков также отмечает: «Содержание слова может быть какое вам угодно, но дело все в форме (именно в окончательной), которая придаётся этому содержанию, и указывает ему место в языке, так что оно или склоняется, или спрягается, или является именем, или глаголом… Глагол, имя, все части речи — не в содержании, не в значении слова, а в форме, и следовательно, первый вопрос грамматики заключается в том, вследствие каких законов слово человеческое, выражая мысль, приняло такие и такие формы». Таким образом, в грамматике прежде всего должно быть разработано учение о формах. Это — грамматика объективная (аналитическая), и она является базой синтаксиса. Учение о формах слов и их системах, о частях речи — задача первой части грамматики, аналитики (современной морфологии): «Аналитика исследует законы, по которым слово приняло известные формы, и потом рассматривает эти формы, каждую в особенности, как выражение отдельного понятия». Сюда относится учение о частях речи со свойственными им формами и категориями. Грамматическая аналитика — отправной пункт синтаксических исследований, поскольку синтаксис языка опирается на морфологию. «В области синтаксиса язык не созидает новых форм: здесь является он уже с готовыми формами и только приводит их в движение, пользуется всеми формами, флексиями, всем, во внешности выражающимся… Речь, со всеми её оттенками, есть предмет синтаксиса. В речи выражается мысль человеческая. Но не забудем: для нас именно важно то, что нашло себе своё выражение в речи самой».

В свою очередь, русская объективная грамматика (морфология), «делится очевидно на две части: 1) Имя и определяющие его прилагательное и предлог. 2) Глагол и потом определяющие его наречие, и союз. Вот все шесть частей речи». Причастие — отглагольное прилагательное, деепричастие — отглагольное наречие. Местоимение относится к имени, отчасти к прилагательным. Междометие — вид восклицательного высказывания.

Аксаков был далёк от того, чтобы, анализируя грамматический строй языка, понимать его как систему грамматических форм, форм слова, форм словосочетания и форм предложений. Возражая против смешения грамматической формы и её семантических функций, тождества грамматических категорий и логический, против искусственной семасиологизации грамматических явлений, учёный стремился построить грамматику на основе свойственных русскому языку форм и категорий, однако он осмыслял их не как систему или структуру русского языка как целого, а в их отдельных обнаружениях или частных связях.

Таким образом, синтаксис изучает движение, функции форм. Такое понимание взаимоотношения морфологии и синтаксиса было прогрессивным. Аксаков отказывается от ломоносовского и востоковского принципа искать в грамматических категориях или понятиях отражения и обобщения явлений и отношений действительности.

Значение трудов Аксакова

Аксаков не оставил развёрнутой системы описания синтаксиса русского языка. Ему принадлежат только отдельные, частные замечания по некоторым синтаксическим вопросам: к примеру, о категориях собирательности и множественности, о существе категории рода существительных, о путях перехода категории предметности в грамматическую категорию качества через ступень конкретной притяжательности, о функциях предлогов, о категориях времени, наклонения и залога, о способах синтаксического выражения значений и оттенков желательности, повелительности, начинательности и мн. др..

Стремление положить в основу аналитической и синтаксической грамматики формы языка с присущими им значениями и вытекающими из них, свойственными данному языку синтаксическими функциями этих форм открывало перспективы изучения грамматического строя русского языка. Позднее к близким взглядам пришли А. А. Потебня, А. В. Добиаш и Ф. Ф. Фортунатов.

В 1860-х годах под влиянием работ Аксакова обозначилось «славянофильское», «народническое» течение в области изучения грамматического строя русского языка. Оно связывается с работой Η. П. Некрасова «О значении форм русского глагола». Основные грамматические положения, которое защищали представители этого течения, пытался перенести в школьную практику Н. Богородицкий. Был выдвинут тезис: «…основания для русской грамматики брать не из общей теории языка вообще, а только из духа и смысла форм языка, русского в частности».

Литература

• Шаблон:Из истории изучения русского синтаксиса-1958

Одним из источников, использованных при создании данной статьи, является статья из википроекта «Рувики» («ruwiki.ru») под названием «Вклад К. С. Аксакова в изучение синтаксиса русского языка», расположенная по адресу: — «https://ru.ruwiki.ru/wiki/Вклад_К._С._Аксакова_в_изучение_синтаксиса_русского_языка» Материал указанной статьи полностью или частично использован в Циклопедии по лицензии CC-BY-SA 4.0 и более поздних версий. Всем участникам Рувики предлагается прочитать материал «Почему Циклопедия?».