Циклопедия скорбит по жертвам террористического акта в Крокус-Сити (Красногорск, МО)

Гавань (книга)

Материал из Циклопедии
Перейти к навигации Перейти к поиску

Гавань


Обложка издания 2019 года, «Эксмо»
Автор
Максим Шмырёв
Жанр
фантасмагория
Язык оригинала
русский



Издательство
«Эксмо»
Выпуск
2019
Страниц
230
Носитель
книга
ISBN
978-5-04-092575-9




«Гавань» — первая часть трилогии «Мир Великого Древа» Максима Шмырёва, поэта, автора сборника стихов «Сны Павла», журналиста, публициста, историка, выпущенная издательством «Эксмо».

Общая информация[править]

Согласно издательской аннотации «Гавань» — первая книга в трилогии «Мир Великого Древа» Максима Шмырёва. Она представляет собой сплав фантасмагорий в духе Гофмана и Кэрролла с авантюрным сюжетом, напоминающим о «Похитителях бриллиантов» Буссенара. Это рискованное сочетание приправлено скандинавскими сагами и обработками легенд Средневековья. Мир Древа — Великого Ясеня, на котором живут рыцари, карлики, королевы, железнодорожники и снеговики, существует в особом пространстве, которое только отчасти напоминает земные реалии.

Сюжет произведения начинается за несколько дней до Великого снегопада, когда почти все обитатели Древа впадают в Зимний сон. Но на одной из Ветвей осталась группа неспящих, которые наблюдают совершенно необычные события. Теперь их путь лежит вверх — к Верхушке, где выяснится причина Сбоя. Путешествие на край мира начинается[1].

Мнения и отзывы[править]

Как считает Галина Иванкина («Завтра»)

Автор "Гавани" выстраивает свои — тоже особые — взаимоотношения с пространством и временем. "В разных окнах было то утро, то вечер, то ясный день, но в доме потемнело — как будто тут существовал собственный вечер, собственная ночь. Мягко горели лампы, Фригг где-то нашла и поставила на стол свечи", — пространственно-временное колдовство, запредельный Кочующий Дом, который возможно (и — невозможно) найти. Есть нюанс. Край света и финал мироздания оказываются также реальны. Книга наполнена занимательной философией, перетекающей в не менее красивые построения: "Сломанные часы дважды в сутки показывают правильное время, сломавшийся поезд каждые сутки находится в нужной точке, но проваливается во времени: во вчера, в позавчера. Его опоздание становится фатальным, будто бы его колёса заменены на шестерёнки часов, увозящих его в обратную сторону". Шмырёв творит свою вселенную, подобную Толкиеновским выкладкам, расширяя смысловое поле мифами и полуязыческими легендами, типа "Медвежьего монастыря" и "Мышиной звезды" — поданные как "найденная рукопись", они встраиваются в общую канву легко и полнозвучно. Являясь "вещью в себе", роман Шмырёва представляет собой ключ к тайникам подсознания.[2].

По мнению Владимира Можегова

"В книге Максима Шмырёва «Гавань» сны являются неотъемлемой частью повседневной жизни людей, вплетены в реальность, являются её продолжением, следствием. Люди там сами пытаются созидать свои сны. Сны же при этом оказывают не меньшее воздействие на реальную жизнь. Многие уже не видят границ между сном и реальностью, и сон сам поглощает реальность, полностью заменяя её. Людям там необходимо быть с этим предельно осторожными, иметь в себе крепкую волю, чтобы сохранить свою личность, не стать беспомощным орудием и игрушкой в руках созданий Хель. Жители Мирового Древа в высших Низших и Средних ветвях его живут в прогрессивном моторизированном веке, в то время как жители Верхней Кроны живут, сохранив не просто облик средневековья, но весь благородный средневековый менталитет, оставаясь умелыми и разумными правителями, успешно руководя при этом всем Древом. Главные герои избраны быть королями и королевами Древа, но должны преодолеть множество препятствий, где проверятся их душевные качества. По пути они многажды встречаются с тенями – живыми отражениями как самих себя, так и своих уже умерших родителей или родственников. Тем самым путешественникам предоставляется возможность увидеть себя со стороны, заглянуть внутрь себя. И потом не испугаться опасностей и трудностей, не предать товарищей своих, но пожертвовать собой ради ближних, и, если надо, умереть, защищая их. К тому же, главные герои пытаются помочь своим умершим родным, на них возлагается обязанность попытаться исправить допущенные в прошлом их родителями ошибки, дабы те, наконец, обрели посмертный покой".[3]

Как считает Роман Багдасаров (Журнал «Наука и религия», июль 2020 года)

"Важные слова теряют смысл, если бросаться ими на ветер. Так произошло с термином “изменённое состояние сознания”. Теперь так называют что угодно: от исполнения застольных песен до видения снов. Последнее особенно обидно, ведь во сне меняется не сознание человека, его «я» (оно остаётся прежним, соотнося происходящее с нормами бодрствования), а тело. Сочтём ли мы человека другим, если он пересядет с автобуса на самолёт? Ведь тот просто поменял несущую оболочку, изменив характер своего движения. То же происходит во сне. Люди воспаряют над ЛЭП, погибают не умирая, слышат мысли собеседников, не нуждаясь в опосредующей роли языка, потому что их “сновидческое тело” позволяет это, а не потому что изменилась их личность. Выходит, теософы были не столь далеки от истины, когда твердили на все лады, что человек обладает целым набором тел. Дело в терминологии. Никто не спорит, что системы человеческого организма во сне взаимодействуют между собой по-другому, чем при открытых глазах. Скажем, чтобы сновидец не причинял себе травм, происходит рассогласование эмоциональных переживаний и их двигательного выражения. В период засыпания происходит пересборка, фактически создаётся другое тело"

Людмила Лаврова в «Инфокус-пресс» отрецензировала книгу так:

«Гавань» – не та проза, которая дает простые ответы или развлекает не желающего думать читателя; не способному принимать жизнь с ее равнодушием и беспощадностью она начинает мстить за легкомыслие, корысть, стяжательство и пр. Настоящие книги вообще не должны быть простыми. К тому же роман М. Шмырева, как это происходит со многими популярными ныне фэнтези, не «прикидывается классическим скандинавским нуаром в исторических декорациях». Писатель создал абсолютно самобытный мир, продуманный до мельчайших деталей и ярких подробностей, где давно забытое неожиданно приобретает новое значение"[4]

Источники[править]