Циклопедия скорбит по жертвам террористического акта в Крокус-Сити (Красногорск, МО)

Дарья Максимовна Болина

Материал из Циклопедии
Перейти к навигации Перейти к поиску

Дарья Максимовна Болина (1790 — дата и место смерти неизвестны[1]) — артистка Петербургской императорской труппы: оперная певица (лирическое сопрано) и драматическая актриса.

Биография[править]

О Дарье Болиной известно лишь то, что она должна была стать выдающейся русской певицей и актрисой. Учась в Петербургской театральной школе при императорских театрах, она еще 14-летней девочкой, начиная с 1804 года регулярно принимала участие во многих оперных спектаклях. А уже в возрасте 16 лет, в 1806 эта ученица выступила в большой сольной партии Всемилы на премьере оперы «Илья-богатырь» К. Кавоса и привлекла внимание зрителей и театральной критики великолепным голосом и обаятельной внешностью[1].

В 1807 году, окончив театральную школу, поступила в Петербургскую императорскую труппу, на сценах которой к этому времени уже неоднократно появлялась во многих ролях — разделения на музыкальную и драматическую части не было, и молодая артистка — впрочем, как и все ее партнеры по сцене — исполняла как оперные, так и драматические роли, участвуя и в модных в то время водевилях, и комедиях, и трагедиях, и драмах.

Однако до нашего времени сохранились воспоминания лишь об ее огромном успехе в партии Зетюльбы (опера «Калиф Багдадский» Ф. А. Буальдьё).

Артистическая карьера Дарьи Болиной прервалась самым счастливым образом, когда ей было 18 лет: актриса вышла замуж. Казалось бы, почему же счастливое замужество должно нести с собой творческую трагедию, что за несправедливость — ведь актрисы императорских театров не были крепостными? Они не были крепостными только формально.

Театр в России изначально предполагался для увеселения господ, коим должны заниматься холопы, и создавался по принципу барской дворни[2]. И хотя формально все крепостные, зачисленные на императорскую службу, получали вольную — не дело, чтобы императору служили крепостные, это барское дело! — отношение к ним оставалось, как к холопам.

О подневольной жизни балерин императорской труппы вспоминала Авдотья Яковлевна Панаева (1820—1893); сама дочь драматического артиста Я. Г. Брянского, она хорошо знала закулисную среду императорских театров первой половины 19 века[3]. Этой же теме посвящена книга Ольги Ковалик «Повседневная жизнь балерин русского императорского театра» (издательство «Молодая гвардия», серия «Живая история. Повседневная жизнь человечества», 2011)[4]. Однако не только балерины испытывали трудности в создании собственной личной жизни.

Об истории с Дарьей Болиной писал — как ни странно, не историк русской оперы, а историк русского балета — М. Борисоглебский (Борисоглебский М. Прошлое балетного отделения Петербургского театрального училища. — Л., 1938. Т. 1. С. 60; правда, выяснилось, что Борисоглебский был не чужд плагиату и использовал чужие работы, а настоящим автором оказался Денис Иванович Лешков (1883—1933) — известный историк русского балета и журналист, в течение 1919—1927 гг. работавший главным архивариусом и заведующим в архиве Управления государственными академическими театрами[5]), и дело о замужество певицы Дарьи Болиной выглядело так: «Молодой дворянин Марков, имевший до 40 000 рублей в год доходу, увлекся артисткой и решил на ней жениться. Он предложил дирекции выкуп за Болину, но дирекция не согласилась отпустить актрису; тогда Марков похитил Болину из театра и тайно обвенчался с нею…»[1].

Проливает свет на дальнейшую судьбу потерянной для сцены артистки Ф.Ф. Вигель в своих воспоминаниях[6]:

И что же? Осьмнадцатилетняя певица, которая могла бы долго быть украшением сцены и упиваться восторгами, ею производимыми, сделалась несчастнейшею из помещиц. Сперва из ревности, а потом стыдясь неравного брака, муж всегда поступал с нею жестоко и не давал ей нигде показываться. Не получив в школе приличного воспитания будущему её званию, ни светского образования потом, из неё вышло нечто совершенно пошлое.
Лет двадцать спустя, по приглашению Маркова, случилось мне раз у них обедать: о Боже! в грации, которою я некогда так восхищался, нашёл я что-то хуже деревенской барыни, простую кухарку, неповоротливую, робкую, которая не умела ни ходить, ни сидеть, ни кланяться и как будто не смела и говорить. Я узнал после, что Маркова сделали губернатором; ну, подумал я, для жены его роль губернаторши будет потруднее ролей Зетюльбе и Алины.

Источники[править]