Константин Михайлович Буров
| Константин Буров | |
|---|---|
| Константин Михайлович Буров | |
| Прозвища: |
«Дикая собака», |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Убийства | |
| Период: | |
| Основной регион: | |
| Жертв: |
2 убитых, |
| Способ: |
Удары ножом |
| Мотив: |
Неизвестен, возможно желание самоутвердиться и сексуальный |
| Наказание | |
| Вид/срок: |
14 лет лишения свободы (в 2000-е годы вышел на свободу) |
| Дата ареста: | |
Константин Михайлович Буров (род. 1977) — один из самых юных маньяков в отечественной истории, не ставший серийным убийцей только благодаря поимке, к слову, абсолютно случайной. В период с 27 апреля 1993 по 4 октября 1995 года совершил 28 нападений на мальчиков в лифтах и подъездах домов, в том числе 2 убийства.
Жизнь до преступлений[править]
Родился во вполне благополучной семье. Отец, по образованию математик, был школьным учителем и завхозом. Мать работала в профсоюзной организации крупного московского завода.
Детство Бурова ничем особенным не выделялось. По словам матери, однажды в пионерском лагере Костю избили какие-то светловолосые мальчишки. Возможно, это и предопределило типаж всех выбранных им впоследствии жертв — аккуратно одетые, опрятные мальчики со светлыми волосами в возрасте от 10 до 15 лет.
Буров был невысоким полным подростком с чёрными кудрявыми волосами и чуть восточной внешностью. По его словам, из-за своего телосложения он часто подвергался насмешкам со стороны как сверстников, так и взрослых, его называли «боровом» и «уродом».
Тем не менее, в 15-летнем возрасте это был обычный свойский парень с кучей друзей, на которого засматривались девчонки. Внешне он не выглядел озлобленным или уязвлённым. Видимо, обиды, накопленные с детства, которые он привык держать в себе, в период полового созревания выплеснулись в серию зверских преступлений.
1993 год[править]
Неизвестно, совершал ли Буров эти злодеяния предварительно в мыслях и фантазиях задолго до осуществления, или идея пришла к нему спонтанно, во время летней прогулки, когда он заметил идущего впереди светловолосого паренька младшего возраста. Но факт остаётся фактом. Впервые маньяк почувствовал вкус крови 27 апреля 1993 года. На тот момент он учился в 10 классе.
Все преступления были совершены в Восточном административном округе столицы. Их схема с течением времени почти не изменялась. Буров выбирал подходящую по внешним параметрам жертву, без сопровождения взрослых или других ребят, незаметно шёл за мальчиком до самого подъезда, заходил в лифт, нажимал кнопку «Стоп», доставал заранее приготовленный нож (что говорит в пользу первой версии о десятки раз прокрученном в голове сценарии) и требовал у подростка деньги. Если сбережения у жертвы имелись, то забирал их себе. Но удары ножом наносил в любом случае.
В районных отделениях милиции заявления от потерпевших неохотно регистрировали и откладывали подальше, принимая преступления за «не заслуживающий внимания» молодёжный гоп-стоп. О попытке связать их воедино не было и речи. Возможно, именно на это и рассчитывал Буров, пытаясь замаскировать свои преступления под разбойные нападения.
Первое убийство произошло 6 октября 1993 года. Возвращавшийся из школы Андрей Куслов получил в лифте серию ударов ножом, один из которых пришёлся в сердце. Подросток скончался до приезда «скорой помощи». Но и после этого следствие не развернуло масштабные поиски, ограничившись расследованием на районном уровне. Всего с апреля по декабрь 1993 года Буров ранил 3 и убил 1 подростка, после чего затаился на полгода.
1994 год[править]
Причиной временного затишья послужил отнюдь не страх быть пойманным. 1994 год для Бурова был полон серьёзных планов — сдать выпускные экзамены в школе и пройти вступительные испытания в Московский энергетический институт. В экзаменационном сочинении Буров выбрал столь близкую для себя тему жестокости этого мира и написал: «Мы должны быть жестокими в этот страшный век».
Поступив в институт, Буров вновь встал на кровавый путь. С июля по ноябрь 1994 года маньяк совершил ещё 4 нападения, один из пострадавших с пробитыми ножом лёгкими был доставлен в реанимацию. Врачи буквально вытащили его с того света. Однако следователь Лефортовского РОВД ухитрился закрыть и это дело.
После этого маньяк в очередной раз затаился на полгода.
1995 год[править]
1995 год стал кульминацией его зверств: 20 нападений, в том числе 1 убийство, с мая по октябрь. Безнаказанность опьяняла, а беспомощность (на самом деле безразличие) правоохранительных органов добавляла ему ощущения собственной значимости.
Вот какими словами он впоследствии на допросах передавал собственные ощущения: «Во мне что-то „выключалось“. Контроль, что ли. Я шёл за ним… Ну, как дикая собака идёт за куском мяса. Хотел только одного — отомстить этому подростку. На остальное не обращал внимания».
Понравившегося ребёнка садист преследовал, как хищник. Шёл по следу, если нужно — забегал вперёд, наклонялся, якобы завязывал шнурок на ботинке, а сам поворачивал голову и заглядывал в лицо будущей жертве, уже представляя растерянность и страх, которые через минуту появятся в глазах спокойного, ничего не подозревающего мальчика. Если ребёнок имел спортивную фигуру, привлекательную внешность, был чисто и добротно одет, он сразу становился интересен садисту. Ради мгновений, когда благополучный мальчик будет корчиться у его ног, Буров и шёл на преступления.
В умении выследить жертву он достиг прямо-таки удивительных успехов. И здесь снова напрашивается сравнение со зверем. Иногда он забегал в подъезд, опережая мальчика, бросался ему навстречу и с размаху вонзал нож. Как же Буров узнавал нужный дом, почему безошибочно выбирал тот самый подъезд? Вот как он рассказывал о своих ощущениях: «Преследуя человека, через 50 минут начинаешь его чувствовать. Стоит только присмотреться: каким образом он обходит препятствия, куда поворачивает голову, как двигается в толпе… И уже легче догадаться, куда он направится в следующую минуту».
Его жертвы рассказывали о целых кровавых спектаклях, которые он организовывал в лифтах многоэтажек. Заставлял мальчишек вставать на колени, заводить руки за спину, закрывать глаза… По некоторым данным, иногда маньяк во время ударов ножом сексуально возбуждался и даже испытывал оргазм.
С 23 мая по 25 августа 1995 года он отправил в реанимацию 9 мальчиков, но свой сольный выход назначил на 31 августа, чтобы, наконец, заставить о себе заговорить. В течение 1,5 часов он совершил 3 нападения — на 15 Парковой, Измайловском проезде и снова на 15 Парковой. Мальчики, которых искромсал преступник, попали в больницу, но выжили.
А вот Ярослав Герасимов, которого Буров подстерёг в лифте 8 сентября, скончался от удара в сердце сразу. Только после второго убийства серия нападений была объединена в одно уголовное дело. Был составлен фоторобот преступника, но результатов это не приносило.
4 октября Буров совершил новое нападение. Он пырнул мальчика ножом в живот, но лезвие лишь надрезало кожу. Родные тут же повезли ребёнка в больницу. А по дороге мальчишка заметил на остановке напавшего на него парня. Усталый после кровопролитного дня Константин спокойно поджидал автобус.
Арест, следствие и суд[править]
Интересно, что сопротивления Буров не оказал никакого. И даже сам отдал в руки матери жертвы нож со следами невысохшей крови. Двоюродный брат и мать мальчика и доставили неуловимого маньяка в ближайший РОВД.
После объяснения причин задержания он не смог скрыть растерянности и волнения, побледнел, лицо покрылось испариной, руки задрожали. Уже через час преступник начал давать первые показания. По его словам, главной причиной нападений было желание самоутвердиться и почувствовать себя настоящим мужчиной, унизив подростков.
Следователь Лефортовской прокуратуры Виктор Белоус и начальник убойного отдела МУРа Игорь Губанов проследили весь кровавый путь Бурова, обнаружив многочисленные факты незаконного отказа от возбуждения уголовных дел. В итоге уголовное дело было возбуждено не только против маньяка, но и против милиционеров, отказавшихся разыскивать преступника.
Для родных и знакомых Бурова новость о его аресте и предъявленные ему обвинения стали настоящим шоком. Никто из них не догадывался о тайной стороне его жизни. Буров же в камере сильно нервничал, так как уголовники прознали о его подвигах. Скоро Константин сам стал называть адреса и с удовольствием выезжал на следственные эксперименты, лишь бы подальше от СИЗО. Впрочем, помимо его признательных показаний и свидетельств очевидцев, у следствия были и другие доказательства, например, некоторые отпечатки пальцев, оставленные в кабине лифта в день убийства Ярослава Герасимова, принадлежали Бурову.
Судебный процесс длился долго. Судебно-психиатрическая экспертиза признала маньяка невменяемым и рекомендовала отправить на принудительное лечение, но обвинение опротестовало данный вердикт. Повторная медицинская экспертиза также обнаружила у Бурова отклонения в психике (остаточные явления раннего органического поражения мозга), но на этот раз он был признан вменяемым.
Суду пришлось учесть и тот факт, что большинство преступлений маньяк совершил будучи несовершеннолетним. То есть по совокупности этих преступлений назначенный срок не мог превысить 10 лет лишения свободы. Правда, оставался ещё десяток нападений, в том числе второе убийство, которые Буров совершил уже в 18-летнем возрасте. Окончательный приговор прозвучал в 1998 году и не оказался суровым — 14 лет лишения свободы.