Абдусамат Тайметов

Краткая Биография

• Первый летчик — узбек по национальности .
• Лётчик Военно-транспортной и Гражданской Авиации.
• В 1935—1941 гг. работал в ГВФ. С началом войны командовал учебной эскадрильей. Перегонял на фронт самолёты Ли-2 с Ташкентского Авиазавод № 84.
• Участник Великой Отечественной войны с 1944 г. Воевал в составе 10 гв.ад, 19 апон. Совершил 109 ночных боевых вылетов в тыл противника к партизанам.
• 9 мая 1945 г. его экипаж доставил в Москву Акт о безоговорочной капитуляции Германии и Знамя Победы.
• После войны работал в ГВФ. Был командиром 161 авиаотряда, начальником Ташкентского аэропорта.
• В 56 (!) лет закончил Юридический Факультет при ТашГУ.
• Работал Главным юритконсультом Узбекского Управления Граданской Авиации СССР.

Туркестан

Абдусамат родился в семье бедного батрака — Таймета в 1909 году в кишлаке Чернак Туркестанского района (ныне территория Казахстана) . Потеряв в раннем детстве родителей был приютен (сиротами осталось пятеро — две старшие сестры и три брата, Абдусамат был средним братом) семьей Баймета. в 1919 году поступил в советскую школу продолжая учиться в старой школе (мактаб) у муллы Артыкбай-суфи. В утреннюю смену он посещал школу, а вечером, после обеда шел учится в старый мактаб. Учителем в советской школе был Карим — из районного центра, то есть из города Туркестана, со старым образованием, но по всей вероятности он был участником революции в Туркестане.

Абдусамат с братом лучше понимали новый советский строй, чем другие дети кишлака. Они всегда выполняли обязанности технических секретарей, сначала батраккома, затем сельсовета, и партийной ячейки. В 1922 году Абдусамат вступает в комсомол, с начала организации комсомольской ячейки активно работает среди молодежи, проводит идеи советской власти, воспитания и обучения в новой советской школе. Особенно среди девушек, привлекая их в школу для ликвидации безграмотности.

Всеми воспитательными работами руководили приезжие большевики из города. Так в то время называли любого представителя, приезжавшего из города по какому-нибудь вопросу.

В 1927-28 годы во время организации колхозов Абдусамат становится секретарем сельсовета (кишлачного совета), так как руководители все были неграмотные, а грамотные односельчане не хотели помогать. Окончив начальную школу Абдусамат, считался относительно грамотным — читал письма из города, писал разные решения Кишлачного Совета, парт ячейки и другое.

В кишлаке в 1928 году появились два первых трактора «Фордзон», а в 1929 году Абдусамата посылают учится на трехмесячные агрохимические курсы в Ташкент. Вернувшись в свой родной Чернак, он проводил мероприятия по борьбе против вредителей хлопчатника, в результате колхоз им. Фрунзе занял первое место. За это в районном центре — Туркестан колхоз получил награду, в качестве сельхоз инвентаря: железные сохи, сеялки и бороны.

Вот так началась биография Абдусамата. В 1930 году приехал в Ташкент и поступил в Средне Азиатский Индустриально-хлопко-маслобойно-механический техникум. В 1932 году в ЦК комсомола вызвали 100 комсомольцев и мобилизовали в Таджикистан на борьбу с бандитизмом. В этом числе оказался и Абдусамат, это было в мае месяце. Обратно их отпустили 1 сентября, так как началась учеба. Это была для него первая боевая школа.

В 1932 году «нелегально» (в тайне от всех) поступил учится в планерную школу при ОСОАВИАХИМе республики. Днем учился в техникуме, а вечером проходил теоретическую учебу планеристов.

Летом 1933 года вместо того, чтобы поехать на завод на практику, он поехал летать на планере, за что директор техникума грозился отдать его под суд, но впоследствии объявил ему строгий выговор.

Балшовская авиационная школа

сенью 1933 года подал заявление в Балашовскую авиационную школу летчиков. Комиссия по набору в училище при совете ОСОАВИАХИМа была в Ташкенте. Отборочная комиссия среди 20 отобранных приняла и Абдусамата — кандидатом в летную школу. Когда он приехал в г. Балашов, Саратовской области, то оказался одним единственным узбеком среди более чем двух тысяч курсантов, обучавшихся на летчиков и техников. Он очень старался учится, чтобы не отстать и не отчислили, так как еще плохо знал русский язык тем более авиационную терминологию по изучению частей самолета и мотора.

Когда закончил успешно теоретическую подготовку, то на его счастье инструктором оказался летчик Карташов Константин Иванович, который родился в Джамбуле (бывший город Аулия-ата). Он вырос среди узбеков и овладел в свое время узбекским языком. Именно он в процессе летного обучения очень помог в овладении авиационной техникой и полетами высшего пилотажа. Карташов впоследствии работал в Ташкентском аэропорту на воспитательной должности.

Работа в Ташкенте, до войны

В 1936 году Абдусамат успешно окончил аивашколу, стал летчиком III класса и прибыл в Ташкент, где оказался первым летчиком узбеком в истории авиации Узбекистана. В том же году, осенью его дополнительно попросили обучать летному делу группу в аэроклубе. Оказалось, что в этой группе 13 юношей и девушек девяти национальностей, собравшихся с разных производств и учебных заведений, которые выразили желание стать летчиками.

15 января 1937 года он завершил обучение своиз первых «курсантов» и они сдали теоретические и практические знания на летчика, а дальше они должны поступать в летные школы ГВФ или ВВС. Среди выпускников были и девушки — первые парашютистки узбечки Атаулаева Акила, Мирбабаева Башарат и Балтабаева Бибиниса (впоследствии - супруга Абдусамата).

В ГВФ он начал летать на линиях, связывающие областные центры республики, также в Киргизию, Таджикистан, Туркменистан и Казахстан. Приходилось не только летать, но и организовывать новые аэродромы в районных центрах и новые линии, чтобы в первую очередь возить почту. Особенно много приходилось работать по Хорезмской области, Каракалпакии и Таджикистану.

К 1940 году уже он освоил и летал летал на многих типах самолетов (одно- и много моторных). То были марки: У-2, Р-5, П-5, ПР-5, Г-2, ПС-9, Стал-3, Як-12, УТ-2 и другие.

Начало войны

В марте 1941 года в поселке Сыр-Дарья организована учебная эскадрилья по подготовке летчиков, куда Абдусамата направили меня командиром.

22 июня 1941 года началась война. Задача учебной эскадрильи — была подготовить высоко квалифицированных летчиков для фронта. За 1941-42 годы Абдусамат подготовил 71 летчика — целый авиационный полк и попросил руководство отправить его на фронт против врага. В 1943 году его обучили летать на новом двух моторном самолете Ли-2i. Он мог возить пассажиров, а в военном варианте перевозить бомбы, имел пулеметы во вращающейся башне для защиты от нападающих вражеских самолетов.

Война. Партизанская работа

В феврале 1944 г. вторую просьбу о фронте удовлетворяют и направляют в действующую армию. Он попадает в 10 гвардейскую авиационную дивизию, которая базировалась недалеко от Москвы. Его определили во второй ночной полк, задача которого была летать к партизанам и помочь им всем необходимым для борьбы в тылу врага. Этой помощью являлись: боеприпасы, медикаменты, питание, обмундирование, пополнение личным составом с радиостанциями (в основном девушки радистки), вывоз раненных в тыл и другое.

После прибытия в полк на второй день, его назначили летать в качестве провозного на двухмоторном самолете американского производства Си-47.

В течение 1944 года Абдусамат выполнил 109 боевых вылета, все в ночное время и за линию фронта. Полеты в основном были на территории Польши, Украины и Белоруссии. Часто приходилось выполнять полеты в глубокие тылы врага, чтобы спустить на парашютах советских разведчиков. Во время таких заданий полет длился от десяти до 18 часов и еле хватало бензина, чтобы долететь до базы. В экипаже вторым пилотом был Петр Гордиенко, полетные расчеты делал штурман Смирнов Николай Александрович, за режимами работы двигателей следил бортмеханик Демин Иван, а бортрадистом был Михаил Калинкин, который постоянно держал связь с Москвой и докладывал о ходе полета.

Два экипажа — Абдусамата и Барилова Дмитрия Ивановича перебазировали из Москвы в г. Ровно — ближе к линии фронта. Ими командовал специально назначенный Главным командованием начальник штаба польского партизанского движения — полковник Притицкий. После войны Притицкий неоднократно избирался председателем Президиума Верховного Совета Белорусской ССР. Были незабываемые эпизоды фронтовой жизни, при выполнении боевых заданий… Вот запись рассказа Абдусамата

Однажды летом было задание выбросить 14 польских партизан и двух девушек — радисток в лес под Варшавой. Набрали три тысячи метров. Стали переваливать за линию фронта. И к нам прилип фашистский прожектор. Сразу включились зенитки. Вспышки разрывов справа, слева, впереди, выше. Огненное кольцо. Маневрирую, но прожектор прилип прочно. Осколки бьют по машине. Физически этого не чувствуешь никак, но знаешь, что при таком плотном зенитном огне осколков не избежать. Лишь бы не прямое попадание. Только я подумал об этом — как снаряд пробил правую плоскость. Я увидел рваную дыру в крыле — и выше вспыхнул разрыв. Снаряд не задел ни бензобака, ни тросов управления. Нырнули вниз и кое-как ушли от прожектора. Машина вела себя нормально. Я вошел к партизанам в пассажирскую кабину. Они были бледны, но сидели на своих местах. Раненых не было. Я сказал, что все в порядке, они поняли, девушки заулыбались. Позже, после посадки в Ровно мы увидели дыру в крыле диаметром около олуметра и насчитали в фюзеляже 27 пробоин. Простреленную плоскость залатали в Москве. Надо напомнить, что полет был на двухмоторном самолете американского производства Си-47, десантного варианта.

Другой эпизод. Как-то летим под Минск к партизанам, на борту 3,5 тонны груза — патроны, взрывчатка, медикаменты, газеты. Истребитель настиг нас за линией фронта. Светила луна, и наша тяжелая машина была очень уязвима. Со второго захода немцу удалось повредить правый двигатель. Мы его сразу выключили, чтобы предотвратить пожар. Пошли на одном моторе. Напряжение было ужасное, но груз выбросили над сигнальными кострами с высокой точностью. Груз выбрасывали все, кроме меня. Управились за три минуты. Возвращаться на одном моторе, на облегченной машине было нетрудно. Задание было выполнено.

Была у нас еще одна встреча с немецким ночным истребителем — но без тяжелых последствий. В памяти осталась струя трассирующих снарядов, мелькнувшая рядом с плоскостью крыла. Мы маневрировали, и это усложняло фашисту задачу. Стиснув зубы, я бросал машину вправо и влево, вверх и вниз. И врагу было трудно взять нас на мушку.

Осень 1944 года. Штаб получает тревожную телеграмму от командира партизан Ковпака С. А.ii. Его партизаны попали в окружение и каждый час кольцо сжимается, а уходить и прорвать кольцо окружения отряду мешает большое количество раненных. Необходимо сегодня ночью выслать большой самолет, чтобы он привез боеприпасы, совершил посадку и забрал раненных.

Начальник штаба Притицкий решил поручить выполнение этого задания нашему экипажу. Экипаж изучил обстановку, местоположение отряда Ковпака, какие знаки костров будут использованы, площадку посадки, ее поверхность и возможные препятствия. Погрузили в самолет около трех с половиной тонн боеприпасов, сделали расчеты и соблюдая меры предосторожности вылетели до захода солнца. Погода была облачная по всему маршруту, поэтому перелетали линию фронта в облаках и уже в полной темноте. Когда точно определили точку приземления, сходу пошли на посадку. В это время внизу шла перестрелка между врагом и партизанами. Заметив наш самолет перестрелка прекратилась. Посадку совершили в конце поля у леса. Там находились партизаны и они с радостью вышли навстречу во главе с Сидором Артемьевичем. Экипаж вышел из самолета и я доложил командиру Ковпаку о выполнении его просьбы и попросил срочно начать разгрузку самолета. Он обнял меня и поздоровался со мной и членами экипажа.

После разгрузки он быстро зашел со мной в самолет и спросил, о том, сколько я могу взять раненных. Я ему ответил, что 24 человека без личных вещей, так как площадка короткая и трудно будет взлетать. Он со мной согласился. Из леса стало выезжать много бричек, которые подвозили раненных. Ночь была очень темная и я видел лишь размытые силуэты.

Пока происходила разгрузка-погрузка, я разговаривал с Ковпаком под крылом самолета. Он спросил: «Как там на ‘большой земле’?». Я ответил, что скоро будет победа над врагом и в любое время мы готовы прилететь к нему на помощь. Он увидел у меня в руке батарейный фонарик, которым я освещал вокруг, чтобы лучше видеть и говорит: «У тебя хороший американский фонарик подари мне его». Я это сделал с удовольствием. В ответ он мне подарил новую немецкую фуражку офицера и говорит: "Учись стрелять по фашистам как наши партизаны, тренируйся стрелять на фашистской фуражке. Я взял и поблагодарил его за совет. Он при мне разобрал фонарик, пощупал детали. Остался доволен. «Мне пригодится, спасибо!»— сказал он.

Потом он рассказывал о дальнейших продвижениях отряда. В конце я пожелал ему успехов в трудных боевых делах. Тут бортмеханик и помощник командира Ковпака доложили, что самолет загружен ранеными, к ним приставлена одна медсестра и все готово к вылету. Мы попрощались с командиром и партизанами, я мельком посмотрел на часы и удивился, справились со всем за двенадцать минут! Экипаж сел в самолет, и мы запустили двигатели. В это время зажглись три костра, показывающие направление взлета. Затормозив самолет я дал полный газ моторам и отпустил тормоз. Самолет побежал по полю и стал набирать скорость. На половине поля я дал полный форсированный газ — максимальная мощность двигателей, впереди же был виден только черный лес как сплошная высокая стена. Я оторвал самолет от земли раньше, чем было необходимо и прижался к земле, чтобы не терять скорость, а ближе к лесу «горкой» поднял самолет, едва не задев кромки деревьев, и опять уже над лесом стал прижиматься к земле, набирая скорость и уходя к лощине холма. После взлета немцы открыли огонь по нашему самолету — трассирующие пули хорошо были видны ночью.

В темноте и полной облачности уходили по проложенному маршруту, давая разнобой оборотам моторов, чтобы они «чавкали» как немецкие самолеты. И так до линии фронта летели на высоте 100 −150 метров. Моментами пролетали над немецкими полевыми аэродромами, они даже давали сигналы на посадку, думая, что это их самолет.

Во время всего полета постоянно думал, почему так тяжело взлетели, хотя двигатели работали нормально, а площадка была более менее сносной? Я эту загадку оставил «на потом», чтобы позже посоветоваться с членами экипажа и узнать их мнение по поводу тяжелого взлета.

Пролетев линию фронта, уже утром благополучно приземлился на свой аэродром в г. Ровно. Нас встречал полковник Притицкий, я ему доложил о выполнении боевого задания и передал большой привет и благодарность от легендарного Ковпака С. А.

У самолета стояло много людей и санитарных машин. Мне захотелось разузнать причины тяжелого взлета. Я встал у двери самолета и стал считать моих раненных пассажиров, их оказалось сорок три, а сорок четвертой5 была молодая красивая блондинка очень энергичная и с боевым взглядом — медсестра, сопровождавшая раненных партизан. «Вот это да!» — говорю сам себе, и дрожь берет меня. С одной стороны страшно, а с другой стороны — радость за то, что благополучно доставил такое количество раненых. А ругать бортмеханика и штурмана за плохой контроль при погрузке раненых уже не было смысла.

Впоследствии я рассказал это полковнику Притицкому. Самолет был грузовой — десантного варианта, по бортам салона в два ряда установлены металлические съёмно-складные сидения. Партизаны, худых и маленьких затолкали под сидения, а остальные сели как положено на сидения в два ряда. Когда я проходил в кабину, то в тусклом свете бортового фонаря я их не заметил, а смотреть под сидения даже и не думал. Бортмеханик тоже не следил, так как осматривал матчасть, штурман был занят в кабине со своими расчетами, а бортрадист упорно искал связь. Таким образом, при посадке раненных никакого контроля не было, а партизаны по-партизански запихали раненых столько, сколько влезло в самолет, еще и «спрятали» часть раненых под сидения. Хорошо, что все окончилось благополучно.

После выполнения этого особого полета в-первые наш экипаж бал награжден медалями «Партизану отечественной войны» I степени. Медаль мне вручили в Киеве в военном штабе. Это была моя первая боевая награда, осенью 1944 года.

К легендарному командиру Сидору Артемовичу он еще не раз летал с грузом, бывали также и посадки.

Ввиду дальнейшего продвижения войск по всему фронту, их перебазировали на польскую территорию в г. Люблине и оттуда уже начали летать к польским партизанам. Экипаж Абдусамата переодели в польскую военную форму. На его фуражке вместо советской кокарды был орел с распростертыми крыльями. К концу года за более чем 60 боевых вылета его наградили боевым орденом «Отечественная война» II степени, а также в Варшаве он получил польскую медаль «VIR TUTI MILITARI». Так проходила «партизанская работа» до 31 декабря 1944 года.

Ссылки

• www.pobeda-60.ru
• 9may.ru
• smena-online.ru
• www.uzmetronom.com
• Мемуары Курочкина
• Воспоминания фронтового фотографа
• www.centrasia.ru
• mytashkent.uz
• infoshos.ru
• zerkalo21.uz
• novostiuzbekistana.st.uz