Дискуссия о двухколёсных катакомбных повозках

Дискуссия о двухколёсных катакомбных повозках — научная дискуссия по проблеме интерпретации и реконструкции транспортных средств с двумя колёсами из погребений катакомбной культурно-исторической общности Восточной Европы среднего бронзового века (XXIX—XX вв. до н. э.).

Погребение 27 кургана Тягунова Могила

В 1976 г. Верхнетарасовской экспедицией Института археологии Украины в погребении 11 кургана 27 Тягунова Могила у с. Марьевка Запорожской обл. обнаружены следующие деревянные предметы и их остатки: два дисковых колеса — одно сохранилось лучше и стояло у стенки погребальной камеры, второе сохранилось фрагментарно и лежало на дне ямы — цельная плаха в форме корыта, отдельные планки по сторонам от неё, плашка под плахой и ещё одна плашка у стенки камеры.

Реконструкция повозки из погребения 27 кургана Тягунова Могила Н. Н. Чередниченко и С. Ж. Пустоваловым

В 1991 г. Н. Н. Чередниченко и С. Ж. Пустовалов интерпретировали деревянные предметы катакомбного погребение 27 в кургане Тягунова могила как одноосную боевую колесницу и предложили два варианта её реконструкции (рис. 1:2—3).

В 2000 г. С. Ж. Пустовалов опубликовал третий вариант реконструкции повозки как колесницы с тормозом (рис. 1:4): «Близкие по типу и аналогичные по назначению (боевому) ТС [транспортные стредства] были исследованы и реконструированы в Синташте… Фактически, в полевых условиях были зафиксированы только колеса. Внешний вид синташтинских колесниц восстановлен по косвенным, но весьма выразительным данным и по аналогиям. Реконструкции этих колесниц сделаны очень тщательно и достоверно… Обращает на себя внимание массивная деталь в реконструкциях колесниц из Синташты… По мнению авторов публикации, здесь крепилась добавочная стойка для закрепления оружия. Авторы публикации Синташты обратили внимание на то, что ось колесницы проходит асимметрично относительно кузова. Справа она выступала больше. Это и явилось основанием для реконструкции такой детали. Аналогичная асимметрия отмечена и для колесницы из Тягуновой Могилы… Для торможения необходимо, чтобы с внутренней стороны детали имелся выступ на ширину обода колеса, а оси вращения колеса и рычага тормоза не совпадали. Лучше всего, чтобы ось рычага тормоза была сдвинута вперед и вниз на несколько сантиметров по отношению к оси колеса. Чтобы затормозить, достаточно потянуть рычаг на себя и вверх, при этом выступ прижмёт обод колеса».

• 

В 2008 г. С. Ж. Пустовалов провёл аналогию между своей реконструкцией повозки из погребения 27 кургана Тягунова Могила как боевой колесницы с тормозом и Флорентийской колесницей из Древнего Египта Нового Царства: «На рисунке одной из колесниц Тутанхамона с правой стороны изображена деталь, также напоминающая тормоз… Видимо, в данном случае торможение осуществлялось прижиманием детали к колесу движением руки по направлению от кузова».

Там же он пишет: «сделан обоснованный вывод о её боевом назначении... На это указывали смещённая к задней стенке ось, её значительное выступание по сторонам кузова, наклонный овальный передок, изогнутое дышло, находка стрекала».

Критика реконструкций Н. Н. Чередниченко и С. Ж. Пустовалова

В 1993 г. к.и.н., специалист по колёсному транспорту бронзового века вообще и Восточной Европы и Северного Кавказа в частности Елена Владимировна Избицер указала:

• «С захоронением вождя связывают погребение Марьевка, 11/27... реконструируя остатки повозки в качестве боевой колесницы (Чередниченко, Пустовалов 1991). Однако для предложенной авторами реконструкции нет достаточных оснований».

В 2000 г. к.и.н., заведующий отделом археологии бронзового века Института археологии РАН, специалист по катакомбной культурно-исторической общности Александр Николаевич Гей указал:

• «Могли применяться различные колёсные транспортные средства, однако никакими положительными данными о них наука не располагает. Что же касается упоминавшегося выше случая находки катакомбной колесницы [Чередниченко Н. Н., С. Ж. Пустовалов, 1989; 1991], явно противоречащего нашим заключениям, то, по глубочайшему моему убеждению, он не может считаться вполне бесспорным. Во-первых, документация, по крайней мере та, что опубликована, выглядит чрезмерно схематичной и явно недостаточной для предлагаемых решений (отсутствуют разрезы, нет отдельной фиксации горизонтов расчистки, нет данных о бортах, оси и её креплении, о дышле, хотя всё это представлено на реконструкциях). Во-вторых, число сохранившихся колёс, как было показано в главе 3, бывает самым различным и не может служить аргументом в пользу наличия именно двуколки. В-третьих, и это имеет принципиальное значение, для выводов такого масштаба, выводов, напрямую подводящих к переоценке представлений об уровне развития степных обществ конца III — начала II тысячелетия до н.э. (а все эти выводами авторами публикации с непонятной поспешностью изложены тут же), единичного и недостаточно очевидного наблюдения бесспорно мало».

В 2009 г. Елена Владимировна Избицер выступила против интерпретации повозки из погребения 27 кургана Тягунова Могила как боевой колесницы на основании того, что:

• «Ни чертёж, ни описание оси не приводятся С. Ж. Пустоваловым ни в одной из публикаций (на что указывал в свое время и А. Н. Гей [Гей А. Н., 2000, с. 189]). Нет их и в полевой документации, переданной в архив Института Археологии Украины [Чередниченко Н. Н., Пустовалов С. Ж., 1976]. Колёса были сняты с оси и поставлены / положены у стенки; непосредственно у оси они не находились, поэтому остаётся непонятным, по каким критериям из сохранившихся фрагментов дерева были выделены остатки оси».
• «“Значительное выступание оси по сторонам кузова”. В данном случае чертёж также не отражает это заявление — фрагмент плашки, расположенной под углом к кузову, выступает только с одной стороны. Остальные же фрагменты, находящиеся по другую сторону кузова, расположены параллельно этой стороне [Пустовалов С. Ж., 2000, рис. 10: 2, 3]».
• «“Наклонный овальный передок”». По описанию, от кузова сохранились остатки дна «в виде цельной плахи, выдолбленной наподобие корыта» [Пустовалов С. Ж., 2000, с. 306]. На чертеже хорошо видно, что это «корыто» имело овальную переднюю и прямую заднюю стороны и постепенно сужалось от передней части к задней. Нам не известен ни один пример, когда дно кузова повозки или колесницы было бы изготовлено из одного куска дерева. Ясно, что остатки изделия, принятые за кузов повозки, являлись отдельным предметом, поставленным на повозку, от которой сохранились только два колеса и отдельные плахи. Таким предметом могла быть колода, сходная с открытой в погребении 6 кургана 2 могильника Привольный-4 на Ставрополье».
• «Изогнутое дышло не является признаком боевой колесницы. Кроме того, так же как и в случае с осью, отдельного чертежа «дышла» нет. Информация ограничивается простой констатацией факта: «Тут же находилась часть дышла размерами 0,95 X 0,06 м» [Пустовалов С. Ж., 2000, с. 307]. При частичной сохранности длины и формы, отсутствии аналогий из однокультурных погребений, а также плохой сохранности дерева в погребении в целом, «изогнутость» могла возникнуть и в результате соединения двух рядом лежавших фрагментов дерева».
• «Стрекалом — палкой с заострённым концом — погоняли быков, идя за животными, а не находясь в повозке. Думается, эксперимент с лошадиной упряжкой (а подразумевается, что упряжными животными в «колеснице» из Тягуновой Могилы были эквиды [Чередниченко Н. Н., Пустовалов С. Ж., 1991, с. 210]) автор идеи о стрекале не проводил».
• «Определение остатков повозки из Тягуновой Могилы в качестве колесницы не имеет под собой никаких оснований. И если в первое время после её публикации никто, кроме А. Хейслера, принявшего версию С. Ж. Пустовалова [Häusler А., 1992], не счёл нужным даже разбирать предложенные фантастические реконструкции, считая это очевидным, то в последние годы рисунки колесницы были неоднократно перепечатаны в работах различных авторов без какого-либо критического анализа».

В 2010 г. Елена Владимировна Избицер опубликовала резко критическую статью с анализом реконструкций повозки из погребения 27 кургана Тягунова Могила Н. Н. Чередниченко и С. Ж. Пустоваловым:

• «Особенность работы С. Ж. Пустовалова — построение своих реконструкций на основе других реконструкций, а также доказательство недоказуемого на основе неверно понятых фактов».
• «Колесницы из Синташты и Тягуновой Могилы действительно близки, но не по типу и назначению, а по отсутствию данных для реконструкций, когда, в лучшем случае, имеется только одна достоверная деталь — колёса. От колесницы в п. 12 Синташтинского могильника сохранились тлен от колёс на высоту 35 см и 25 см и «полоска древесного тлена, возможно, от детали колесницы» (рис. 2:1—2) (Генинг и др. 1992: 163, рис. 78; 80). Основанием для реконструкции колесницы из п. 16 послужили два овальных углубления на дне могилы, что не помешало её авторам воссоздать сплошные колёса, кузов и прочие детали (рис. 2: 3—4) (Там же: 149, рис. 69; 72)».
• «Флорентийская колесница (рис. 3:1)... легко узнаваема по рогаткам, прикреплённым в неверном направлении при рестарации (Littauer, Crouwel 1985: 107—108). Колесница была обнаружена в гробнице фараона XVIII династии, к которой принадлежал и Тутанхамон, но итальянской экспедицией в 1829 г. привезена во Флоренцию и выставлена в музее. Для более живого восприятия египетских древностей на неё повесили один из луков, найденных в той же гробнице неизвестного фараона (рис. 3: 2—3). Этот лук и принят С. Ж. Пустоваловым за палку тормоза».
• «При отсутствии детальных чертежей и описаний как в публикациях материалов погребения (рис. 1: 1), так и в полевой документации, на что уже указывалось ранее (Гей 2000: 189; Избицер 2009: 125), отождествление сохранившихся остатков с названными частями «боевой колесницы» выглядит достаточно произвольным. Сравнение же достоверно прослеженных конструкций оси, дышла и кузова повозок из других одновременных погребений с теми, что показаны на чертежах п. 27, указывают на ошибочность определений».
• «Оси у степных повозок были подквадратные в сечении и только окончания, на которые насаживались колёса, делались круглыми. Такая форма оси однозначно указывает на то, что ось крепилась неподвижно. Предположительный оттенок заключения, о том, что «ось, вероятно, неподвижно крепилась к нижнему краю кузова» (Чередниченко, Пустовалов 1991: 210) указывает на то, что деталь, принятая за ось, ею не являлась».
• «Кузова повозок имели подпрямоугольные очертания, и их основание составляла двойная рама. Если же массив истлевшего дерева в п. 27 действительно представлял собой остатки цельной колоды, то это говорит о том, что они принадлежали отдельному предмету корытообразной формы, поставленному на повозку (ср. Kalmykov 2007). Днища кузовов ближневосточных колесниц, упомянутых в качестве параллелей для вариантов реконструкции, также не были сплошными, а изготавливались из переплетения кожаных ремней (Littauer 1985). Фактически, в п. 27 кургана Тягунова Могила определимы только два снятых с оси колеса — из-за плохой сохранности дерева надежно отождествить другие детали повозки невозможно».
• «Находки повозок в подкурганных погребениях периода ранней и средней бронзы давно перестали быть исключительным явлением. Надёжно прослеженные детали повозок позволяют отождествить с повозками элементы конструкций даже в тех случаях, когда не сохраняются колёса, а выявленные закономерности в размещении повозок в погребениях дают возможность восстановить их первоначальное расположение. Из известных на сегодня трёхсот погребений с повозками ни одно не даёт оснований относить их к захоронениям воинской знати, а сами повозки — к боевым колесницам».
• «Вопрос... об использовании повозок в качестве колесниц, напротяжении нескольких десятилетий развиваемый С. Ж. Пустоваловым, можно характеризовать как историографический анахронизм, а предложенные им реконструкции колесниц — как эскизы фантастических деревянных конструкций с колёсами, корытом и тормозом».
• «Плохое состояние сохранившегося в Тягуновой Могиле дерева не может служить основанием для реконструкции какого-либо транспортного средства, а параллели, привлекаемые автором для реконструкций колесницы, отношения к конструкции рассматриваемой колесницы не имеют».

В 2020 г. к.и.н., сотрудник Самарского государственного социально-педагогический университета П. Ф. Кузнецов в докладе на VI (XXII) Всероссийском археологическом съезде в Самаре отметил, что:

• «Было предложено отнести остатки повозки катакомбного п. 27 из Тягуновой Могилы к разряду одноосных боевых (Чередниченко, Пустовалов, 1991; Пустовалов, 2000). Детальный критический разбор предлагаемой реконструкции привёл к заключению, что это произвольная интерпретация (Гей, 2000. С. 189; Избицер, 2009. С. 125; 2013. С. 193). Реконструкция боевой одноосной повозки оказалась недостоверной. Ответ на аргументированную критику со стороны С. Ж. Пустовалова не последовал».
• «Неинформативная деревянная конструкция п. 27 из Тягуновой Могилы иногда, вслед за Н. Н. Чередниченко и С. Ж. Пустоваловым, продолжает восприниматься как одноосная повозка, прототип колесницы (Чечушков, 2011. С. 58, 63)».

Повозка из погребения 32 Большого Ипатовского кургана

Колёса зафиксированы не были, но на основании расположения древесного тлена изделие определено как двухколёсная повозка «со смещённой к заднему краю осью и так называемым А-образным дышлом». Поэтому С. Н. Кореневский, А. Б. Белинский и А. А. Калмыков интерпретировали её как прототип степных колесниц бронзового века синташтинской археологической культуры из могильников Синташта и Кривое Озеро, поскольку при датировке XXIII в. до н.э. эта могила «является одним из наиболее древних погребальных комплексов с двухколёсными транспортными средствами в евразийских степях».

• 
• 

Критика колесничной интерпретации повозки из п. 32 Большого Ипатовского кургана

Однако в 2009 г. к.и.н., специалист по колёсному транспорту бронзового века вообще и Восточной Европы и Северного Кавказа в частности, сотрудница The Metropolitan Museum of Art (New York) Елена Владимировна Избицер указывает:

• «Конструкция повозки из погребения 32 Большого Ипатовского кургана уникальна... Основное её отличие — это дышло А-образной формы. Дышла степных повозок имеют форму рогатки (см., например: [Гей А. А., 2000, рис. 2: 2, 3]). Дышла А-образной формы характерны для горного ландшафта. В Закавказье повозки с дышлом А-образной формы, современные погребению 32, известны из Триалетского могильника [Джапаридзе О. М., 1969], а более поздние — и повозки, и колесницы — из могильника Лчашен [Мнацаканян А. О., 1960]. Анализ дерева конструкции из погребения 32 также указывает на территорию Кавказа или Предкавказья [Кореневский С. Н., Белинский А. Б., Калмыков А. А., 2007, с. 109, 110]. Впервые в степном погребении найдена повозка, не только изготовленная, но и использовавшаяся в горной местности. Нужно отметить, что данная конструкция могла быть не колёсной повозкой, а волокушей. Колёса у известных горных повозок большего диаметра, чем пятна тлена по сторонам рамы кузова. Волокуши же такой конструкции описаны в работах этнографов, и использовались они в каменистых местностях в основном для перевозки леса [Berg G., 1935]».

В 2014 г. немецкий археолог, профессор Freie Universität Berlin, Institut für Prähistorische Archäologie Элке Кайзер говорит о «сильно преувеличенной интерпретации С. Ж. Пустовалова относительно прототипов колесниц в катакомбной культуре... Относительно предположения, что найденное в погребении 32 транспортное средство представляет собой прототип колесницы с дисковидными колёсами, следует отметить, что плохая его сохранность не даёт возможность уточнить все детали. Огромное расстояние между расположенным на далёком западе (до Нижнего Подунавья) ареалом повозок с дисковидными колёсами поздней катакомбной культуры и территориями Южного Зауралья всё-таки не позволяет говорить о связи между обеими, принципиально различными друг от друга технологиями».

В 2019 г. к.и.н., заведующий отделом археологии бронзового века Института археологии РАН, специалист по катакомбной культурно-исторической общности Александр Николаевич Гей отметил:

• «В камере западноманычского катакомбного погр. 32 Большого Ипатовского кургана находилась прямоугольная деревянная конструкция размером 0,70 × 0,67 м, составленная из продольных и поперечных планок шириной около 0,1 м (рис. 3:2), однозначно интерпретированная в публикации как остатки двухколёсной повозки — очевидного прообраза колесниц, получивших распространение в последующих культурах финала средней — начала поздней бронзы (Кореневский и др., 2007. С. 41, 110, 111). Такая определённость вряд ли оправдана. В составе конструкции отсутствуют какие-либо признаки оси. У выходящего из-под неё «дышла в виде рогатки» длиной до 2,5 м нет следов скрепления «рогов», что не исключает простого наложения двух разных досок одна на другую под некоторым, очень небольшим углом. Не прослежены и достоверные остатки колёс — рядом с рамой, с одной стороны лучше, с другой хуже зафиксированы остатки деревянных деталей с дугообразным краем, но без признаков колёсных втулок и отверстий для оси. Радиус скругления, если верить чертежу, составляет примерно 0,2–0,25 м, что недостаточно для колёсного стандарта эпохи ранней–средней бронзы. Сам же факт присутствия гнутых или имеющих закруглённый край деталей определённо отсылает к другим вероятным находкам сидений-“тронов”».

Повозка из 2-го кургана у с. Войково

В 1970 г. экспедиция Днепропетровского музея под руководствой Л. П. Крыловой во время раскопок кургана 2 у окисленных отвалов ЮГОК неподалёку от с. Войково Днепропетровской области УССР обнаружила катакомбное погребение №23:

• «На дне катакомбной камеры по центру были сосредоточены части деревянной двухколёсной повозки, помещённой в разобранном виде. Оба колеса находились у северо-восточного угла камеры. По центру вся площадь повозки была покрыта плетёнкой от верха обтяжки повозки, на которой сохранился геометрический узор, нанесённый красной, белой и чёрной краской и представлявший трёхцветную зигзагообразную полосу. У задней стенки осевшей катакомбы находилась передняя стенка повозки, украшенная четырьмя фароподобными украшениями на ножке, вставлявшимися в передок. За ними располагалась и задняя стенка, лежавшая вдоль камеры. Между ними находились остатки ярма, разломившиеся на четыре части по местам, где вставлялся средний штырь, сделанный из тонкой деревянной палки, диаметром около 2-х см, оканчивавшейся вверху рогулькой. Из таких же палочек были боковые занозы, только меньшего диаметра... После снятия части плетёнки под ней обнаружили по краям передней и задней части дуговидные бруски с расширенными концами, на которые была натянута плетёнка. По концам бруски крепились на округлые в сечении (2,5 см) столбики, разломившиеся на несколько частей. По углам плетёнка загнута и прижата к брусьям остова угольниками. По центру повозки, под плетёнкой сохранились следы костей человека во фрагментах».

• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 
• 

В 2000 г. С. Ж. Пустовалов указал, что «одноосная повозка была обнаружена в катакомбном погребении на Криворожье (Район окисленных отвалов, к.2, п.23)... На дне камеры, в центре, находились части деревянной двухколёсной повозки, помещённой в разобранном виде... Сохранившиеся детали конструкции повозки позволяют реконструировать её как двухколесную кибитку, передвигающуюся двумя волами (?), запряжёнными с помощью ярма... Тяжёлое ярмо, найденное в камере, вряд ли могло применяться для боевой колесницы. Вместе с тем, бычья запряжка... в данном случае выглядит неуместной. Зачем, спрашивается, впрягать быков в такую лёгкую одноосную повозку? Можно было бы вполне обойтись более изящными эквидами. Учитывая, что ТС [транспортное средство] было найдено в камере Криворожского погребения в разобранном виде, нет гарантии, что все найденные детали принадлежали одной и той же повозке. Одноосность свойственна, скорее, боевым колесницам. Таким образом, в погребении, повидимому, находились детали несовместимые в одной конструкции. Неоднозначно можно интерпретировать и наличие в кузове ТС [транспортного средства] из Кривого Рога остатков тканей и плетёнок. По мнению Л.П.Крыловой, это были остатки крытого верха повозки. Но с равной степенью вероятности они могут быть и покровами, которыми был укрыт умерший уже в могиле».

Критика двухколёсной реконструкции повозки из 2-го кургана у с. Войково

В 2010 г. Елена Владимировна Избицер отметила, что:

• «Приняв остатки повозки из Тягуновой Могилы за боевую колесницу, С. Ж. Пустовалов находит колесницы и в других катакомбных погребениях. При специфическом отношении к фактам и артефактам сделать это несложно. Войково к. 2. п. 23 (рис. 4: 1, 2). В первой публикации повозка описана как четырёхколесная (Чередниченко, Пустовалов 1991: 212), в последующей — как двухколёсная (Пустовалов 2000: 308—311). Двухколёсной повозка названа и автором раскопок в полевом отчёте (Крылова 1970: 29—32)... При этом несоответствия на чертежах погребения никак не объясняются. На общем чертеже погребения колеса показаны у одной стенки (рис. 4: 1), а на выноске — три сегмента расположеныу трех углов кузова (рис. 4: 2). В описании погребённый ориентирован головой на юг (Там же: 310) (в отчёте — на ЮВ), а на чертеже — на север, и совместить оба чертежа невозможно. Причину этих неточностей можно понять из текста отчёта: погребение было открыто к вечеру, камера катакомбного погребения стояла пустая, и части повозки, находившиеся сверху, извлекались при свете фар трактора (Крылова 1970: 30). Делались ли чертежи при таком освещении, в отчёте не указывается. Расположение же сегментов колес у трёх углов кузова говорит о том, что колёс было больше, чем два».

В 2017 г. Дмитрий Тесленко из ДП Научно-исследовательского центра Охраны археологического наследия Института Археологии НАНУ (Киев) указал, что:

• «Условия находки повлияли на ход работ, на их уровень и фиксацию находок в полевой документации. Описания, приведённые в тексте, расходятся с данными, отражёнными на чертежах; несоответствия присутствуют и на самих чертежах».
• «В качестве двухколёсной повозки реконструирует и А. А. Мельник (Мельник, Стеблина 2012, рис. 257/7, 8). Однако в целом, предложенная реконструкция вызывает ряд вопросов. Во-первых, оснований для восстановления размеров кузова явно недостаточно. Во-вторых, ничем не обосновано предположение о том, что округлая палка, отходящая от круга, являлась фрагментом дышла; так же диаметр самого круга, от которого отходила палка, в отчёте не указан. Сплошное дощатое дно кузова, представленное на реконструкции, даже в весьма настораживающих отчётных данных, ни разу не упоминается. Весьма неубедительно выглядит сцепка бортов при помощи угольников, при том, что и Крылова предполагала, что угольники должны были прижимать плетёнку (Крылова 1970). Также неясно, почему борта кузова наклонены (Мельник, Стеблина 2012, рис. 258/1, 2). Под вопросом остается место конструкции с «фарами»: являлась ли она передним бортом? Налицо явная диспропорция толщины бортов. Также вызывает сомнение реконструкция устройства крыши: поскольку узлы крепления крыши крупнее и массивнее оголовника стойки каркаса, то такая тяжёлая крыша попросту сломала бы стойки. Судя по описанию, размеры плетенки, покрывавшие кузов, значительно превышали площадь верха, поэтому было бы резонно предположить, что с боков повозка также была закрыта».
• «Если говорить о методике раскопок, то из текста отчёта осталось неясным, что заставило сотрудников экспедиции заниматься извлечением деталей повозки и инвентаря погребения в глухую ночь при свете фар трактора. Учитывая глубину входной ямы и размеры дромоса, освещение было явно недостаточным. При этом, вопреки апелляции автора отчёта к правилам по технике безопасности, именно эти правила, запрещающие подобную ночную деятельность, были нарушены. Неубедительны и ссылки на ночные электрички, вибрация от которых навряд ли оказала бы большее влияние на подвижку грунта, чем использовавшийся на кургане бульдозер».
• «Обращает на себя внимание, что адекватно описаны и переданы в музей детали повозки, изъятые ночью. На следующий день, вопреки установке дощатого настила, несмотря на весьма удобные условия для расчистки (экскаватор снял материк на площади, превышающей размеры камеры) не было зафиксировано и измерено ни одной деревянной детали, даже с учётом того, что дерево превратилось в труху. А при описании кузова нарушена последовательность — вначале описывается деревянная крестообразная конструкция посередине, а затем указывается, что дно повозки было покрыто корой».
• «При сравнении текста и иллюстраций прослеживается ряд несоответствий. Согласно тексту отчёта повозка была двухколёсной, и в погребении она была оставлена в разобранном виде. В описании указано, что оба колеса повозки находились у северо-восточного угла камеры, а передний борт повозки, украшенный фигурными вставками, и задний борт, между которыми располагались остатки ярма, лежали у задней стенки камеры. В то же время, на общем плане погребения колёса показаны у одной стенки, а на выноске — три сегмента расположены у трёх углов кузова, то есть колёс было больше, чем два. Помимо этого, в 1980-е годы Л. П. Крылова в разговоре с сотрудницей отдела археологии Днепропетровского музея Л. Н. Чуриловой говорила, что повозка была в собранном виде, «целая». Три сегмента колёс у трёх углов кузова указывают на остатки трёх колес; предположительно, остатками четвёртого был круг, сохранившийся под кузовом».
• «При наличии всех указанных противоречий и вопросах, оставшихся необъяснёнными, важно указать, что при проверке ящиков с собранными деталями повозки, проведённой в 1996 году, было установлено, что все детали, описанные в отчёте, сохранились в фондах музея (рис. 3-5, 7). Также, на учёт было взято большое количество собранных фрагментов деревянных частей конструкции повозки... Точное местонахождение большинства фрагментов конструкции повозки не обозначено».

См. также

• Дискуссия об интерпретации степных погребений эпохи бронзы с колёсными ямками
• Погребения с колёсными ямками
• Дискуссия о повозке кургана Сатан
• Дискуссия о древнейшей синташтинской повозке
• Изучение колесниц