Иаир Хаим бен-Самсон Бахарах

Иаир Хаим бен-Самсон Бахарах — немецкий раввин.

Биография

Родился в Лейпнике, Моравия, в 1639 году.

Внук Евы Бахарах и Авраама Самуила Бахараха.

До 13-летнего возраста, кроме обычных учителей, отец обучал его Библии, Мишне и Талмуду.

12-летним мальчиком Бахарах приехал в Вормс в 1653 году и спустя два года женился в Фульде на дочери раввина Зусмана Брилина. Его любимое занятие было изучение талмудического компендия Ашера бен-Иехиель (רא״ש‎). Эту любовь к Ашери Бахарах питал с раннего детства, когда он в пражской «Altneuschul» учился у раввина Пинхаса Гуревича, который был большим знатоком и преданным ценителем Ашери; 7 лет Бахарах усовершенствовался в Талмуде и раввинской литературе под руководством своего тестя и сына его, Исаака Брилина; затем он вернулся в Вормс и был рукоположен в раввины р. Менделем Бассом. Проповеди 22-летнего Бахарах в Франкфурте имели большой успех и привлекли многочисленных слушателей. Весьма вероятно, что Бахарах был некоторое время раввином в Майнце.

В 1666 году Бахарах был избран раввином в Кобленце; когда вспыхнула там эпидемия, Бахарах удалился в Лимбург, откуда франкфуртский раввинат запросил его заключения по одному сложному вопросу о наследстве. По неизвестной причине он не был переизбран на должность раввина в Кобленце в 1669 году; там существовал обычай (вероятно, по причинам фискального характера) переизбирать раввина через каждые три года. Бахарах возвратился в Вормс, жил там частным лицом в общине и читал лекции по Талмуду. Отец желал видеть его преемником на своем посту, но община, ссылаясь на то, что избрание раввина из числа членов самой общины противоречит существующим местным обычаям, избрала Аарона Теомима Френкеля, который относился к Бахарах свысока. Когда Аарон Теомим составил и издал комментарий на пасхальную гагаду под заглавием «Mate Ahron» (то есть Посох Аарона), Бахарах написал суровый отзыв о нём под тем же заглавием (מטה אהרן‎), но в смысле палки для наказания Аарона. Бахарах, однако, не опубликовал своего отзыва; когда спустя 10 лет до него дошла весть, что Теомим, бывший тогда проповедником в Кракове, подвергся разбойничьему нападению, Бахарах сделал на полях своей рукописи пометку о запрещении напечатания ее и в будущем. Тем не менее рукопись увидела свет: она напечатана Иеллинеком в «Bikkurim», 1865, I, 4—26, а затем в «Ha-Misderona», I, 348—364. Между тем страдания жителей Пфальца, вызванные войнами Людовика XIV, не могли пройти незаметно и для Бахараха. В 1689 г. французское войско сожгло Вормс, и Бахарах после этого должен был вести скитальческий образ жизни; сначала мы видим его в Франкфурте-на-Майне, где он подружился с молодым христианским ученым Рудольф-Мартином Меельфирером, затем в 1691 году встречаем его в Гейдельберге, в доме представителя общины Моисея Сениора Оппенгейма, сын которого был женат на дочери Бахараха; тут он, вероятно, одно время исправлял должность раввина (ср. דוד נשאל‎, собрание респонсов Давида Оппенгейма, рукоп. III, 34).

В 1699 году рассеянные вормсские евреи вновь собрались в родном городе, а императорская хартия подтвердила право их на образование новой общины. Тогда, наконец, Бахарах, преждевременно состарившийся, с расшатанным здоровьем и почти совсем глухой, был признан достойным занять место раввина в Вормсе; однако уже через два года после своего вступления в должность он умер, 64-х лет от роду — Бахарах был в известном отношении весьма оригинальным ученым и независимым мыслителем. Глубоко верующий и набожный, он вместе с тем основательно усвоил еврейскую философскую литературу, как редко кто в его время; преданный каббалистическому учению, он в то же время занимался естественными науками, насколько это было ему доступно. Уважение к традициям и критическое отношение к предмету шли у него рука об руку. Так, он, между прочим, говорит: «Если даже тосафисты и другие авторитеты не согласны с моим мнением, что из этого? Дух Божий сотворил меня и их» (Chawoth Jair, № 155). Он написал трактат о значении устного предания (там же, № 192) в то время, когда все раввины обходили молчанием подобные вопросы. Он ратовал за устройство школ и за введение в них педагогических методов преподавания (там же, № 123), сурово осуждал систему пилпула и неуклюжие приемы, свойственные раввинским диспутам в ту эпоху (там же, № 152). Посвящая себя остроумной галахе и задушевной агаде, Бахарах находил время и для изучения астрономии и даже написал несколько статей по этой науке, но, чувствуя недостаточное знакомство с предметом, решил сжечь свои рукописи по этому вопросу, перестал заниматься астрономией и советовал сделать то же самое одному из своих друзей (там же, № 219). По вопросу об изучении каббалы он, однако, выражается как-то нерешительно. «Кто станет отрицать, — говорит он, — что наука эта является крупнейшим умственным приобретением и что совершенно забросить эту науку значит как бы отказаться от жизни и от всех тех славных благ, которые доступны посвящающим себя всецело изучению каббалы. Но в наше время, да еще при жизни вне Палестины, кажется более рациональным не усердствовать в изучении каббалы, так как мы уже сделаем много, если отдадимся изучению законодательной части раввинской литературы» (там же, № 210). При всем том Бахарах был очень строгим ортодоксом. Он, например, не одобрял переправы через реку в субботу даже для присутствия при богослужении (там же, № 112) и негодовал на одного мужа, который перед смертью, не имея сыновей, выразил желание, чтобы дочь его читала по нему «кадиш»; Бахарах опасался, что при допущении такого отступления от установившейся традиции каждый станет толковать закон по-своему (там же, № 222). Бахарах жил в то смутное время, когда саббатианское движение охватило значительною часть еврейских общин Германии. Он слишком глубоко проник в каббалистическое учение, чтобы оставаться равнодушным или, что было еще менее возможно, противодействовать его победоносному шествию. С юга, с театра мессианских действий, приходили вести в в Вормс, где в доме Самсона Бахараха и его сына накопился настоящий архив саббатианских агитационных посланий в оригиналах и копиях. У Бахараха было полное собрание всей эпистолографии саббатианского движения. Достаточно взглянуть на указатель к собранию его рукописей, чтобы убедиться, что Бахарах не был простым зрителем этого движения, а явился его участником, его жертвой. Даже десять лет спустя, Бахарах не мог написать имени Мессии, не прибавляя к нему «Раббену Саббатай Цеви». Уже в Кобленце 13 ученых талмудистов составили кружок, чтобы вместе с Бахарах готовиться к предстоявшему великому событию; ввиду роли, которую число 13 играло в саббатианском культе, тут нельзя думать о случайности. Если сводный брат Бахарах, врач Тобий, автор מעשה טוניה‎, говорит, что и ученые раввины, которых он предпочитает не проименовывать, попали в сети саббатианства, то он, по-видимому, намекает на Иаира-Хаима.

Обладая систематическими познаниями в раввинской литературе и не будучи чужд светских наук, Бахарах, без сомнения, был вправе считать себя стоящим неизмеримо выше Теомима, представителя схоластической школы, которому было оказано предпочтение при замещении раввинского поста в Вормсе. Встретив препятствие к осуществлению призвания в качестве наставника общины, Бахарах всецело отдался научным исследованиям.

Из работ его отметим сокращенный свод еврейской религии под названием «Εz Chajim», состоящий из 3 частей с 6 подразделениями в каждой. Ввиду того, что это сочинение было настолько обширно, что Бахарах не имел средств напечатать его, он ограничился составлением и изданием сборника некоторых респонсов под названием חוט השני‎ (Франкфурт-на-Майне, 1679). Кроме респонсов, в сборнике помещены критические заметки на книгу «Nachalath Schibhah» Самуила бен-Давид га-Леви о бракоразводных и юридических актах. Респонсами, помещенными в этом сборнике, Бахарах снискал себе такую славу, что некоторые даже думали пригласить его в Польшу. Свод же «Ez Chajim» остался по сие время неизданным; только предисловие напечатано в сборнике «Chawoth Jair». Бахарах также составил комментарий на кодекс Якова бен-Ашер («Tur») под заглавием «Mekor Chajim» и уже собрался издать его; но ему, видно, не суждено было иметь успех в жизни; он все медлил изданием книги, пока не узнал, что Авраам Абеле Гумбиннер и Давид бен-Самуил га-Леви предвосхитили 2/3 его труда в комментариях к кодексу «Orach Chajim» Иосифа Kapo, появившихся в 1692 году. Только предисловие к книге «Mekor Chajim» вышло в свет в сборнике «Chawoth Jair». Из многочисленных своих сочинений Бахарах успел издать лишь собрание респонсов под заглавием «Chawoth Jair» в память своей бабки, Евы (חוה‎) Бахарах. Книга была напечатана в 1699 году, благодаря содействию богатого придворного еврея, С. Вертгеймера в Вене, родственника автора.

Бахарах собрал значительное число рукописей; у него было более полусотни томов с выписками из разных редких книг и манускриптов с документами, касающимися движения Саббатая Цеви, и другими ценными приложениями. Особенно замечательны были семь томов, в которых сохранилось, так сказать, семейное духовное наследие, собранные Бахарахом труды и работы целого ряда родственников и друзей; большинство этих работ принадлежало самому Бахараху. Для облегчения пользования этой огромной массой произведений выдающихся людей Бахарах составил индекс к каждому из томов. Указатель этот носит название מאיר גתינ‎ («Путеосветитель»). В то время как индекс уцелел, рукописи утеряны, за исключением сочинения по терминологии и методологии Талмуда под заглавием «Mar Kaschischa», рукопись которого хранится в библиотеке венского бет га-мидраша. При виде указателя возникает, с одной стороны, сожаление о потере таких ценных рукописей, которым он служит каталогом, а с другой — изумление той массе научного материала по всем отраслям знания, которыми обладал Бахарах.

Умер в Вормсе в 1702 году.

См. также

• Бахарах (фамилия)