Исай Давидович Берг

Исай Давидович Берг

Деятель страны

Начальник АХО Управления НКВД по Московской области

1937 год — 1938 год

Дата рождения

1905

Место рождения

Москва, Российская империя

Дата смерти

7 марта 1939 года

Место смерти

Москва, СССР

Военная служба

Звание

Исай Давидович Берг — ответственный сотрудник УНКВД Московской области, старший лейтенант государственной безопасности, руководитель команды исполнителей смертных приговоров Московского УНКВД. Расстрелян в 1939 году, реабилитирован посмертно..

Считается изобретателем советского «газенвагена», что подтверждается материалами его архивно-следственного дела. Однако ряд исследователей, в частности, Лидия Головкова, утверждают, что «популярная в СМИ легенда приписывает ему изобретение душегубки, однако надежных доказательств этому нет».

Биография

Исай Берг родился в 1905 году в Москве. Кроме него, в семье были братья Яков и Лазарь. Получил низшее образование. Работал слесарем в кузнице.

В 1920 году в возрасте 15 лет вступил в РККА, красноармеец хозяйственного взвода в Москве. После армии работал ломовым извозчиком у частного лица. После По рекомендации брата Лазаря , игравшего в военном оркестре Николаевского, он также поступил в оркестр при Высшей партийной школе ОГПУ, где проработал целый год. «У меня было тогда желание учиться музыке, — при знавался Берг на допросе. — Но музыканта из меня не вышло».

С 1925 года — снова в армии, командир взвода. После окончания Высшей партийной школы ОГПУ с 1926 г. - инструктор-проводник служебных собак 36-го Батумского погранотряда ОГПУ, в дальнейшем инструктор школы-питомника служебного собаководства ГУ Пограничной охраны и войск ОГПУ СССР. С 1930 г. на негласной работе в ПП ОГПУ по Московской обл. (резидент ОГПУ на фабрике «Буревестник», сексот ОГПУ на предприятии «Оргметалл», г.Москва). В 1930 году вступил в ВКП(б). В органах ГПУ-НКВД с 1932 г. - помощник уполномоченного и уполномоченный Щелковского РО ОГПУ- НКВД С 1934 года — начальник административно-хозяйственной части Московского областного управления НКВД. В 1935- сентябре 1936 г. оперуполномоченный Кунцевского РО УНКВД Мо, одного из самых скандальных в Московской области, прославившегося тем, что там попиралась даже видимость закона. В Кунцевском райотделе Берг прошел «хорошую» школу по части фальсификации следственных дел избиений арестованных. В его следственном деле упоминаются также «кунцевские оргии на конспиративной квартире». С сентября 1936 года по август 1937 года — начальник Верейского РО УНКВД Мо (снят с должности за попытку изнасилования задержанной в отделе, за что получил 30 суток карцера, но наказание не отбыл, а был переведен с повышением в аппарат начальника УНКВД Мо). С 2 сентября 1937 года — инспектор УНКВД Московской области и помощник секретаря начальника УНКВД Мо. С октября 1937 года по 3 августа 1938 года — начальник АХО УНКВД по Московской области. На Бутовском полигоне руководил группой, занимавшейся исполнением смертных приговоров, выносимых «тройкой» УНКВД Мо.

7 апреля 1936 года — младший лейтенант ГБ.

2 декабря 1937 года — лейтенант ГБ.

1938 — старший лейтенант ГБ ( дата присвоения отсутствует, однако такое звание значится в его архивно-следственном деле)

Награды : знак «Почетный работник ВЧК-ГПУ» (1937).

Семья : две дочери (1927 г.р. и 1932 г р.).Проживал : г.Москва, у. Солянка, кв.38 (трехкомнатная квартира).

Брат Яков Берг работал шофером отдела мест заключения (ОМЗ) УНКВД Мо.

3 августа 1938 года вызван в арестован в партком УНКВД Мо вследствие заявления в «органы» по обвинению в «аморальном поведении с сослуживцами». Арест Берга оформлен следующим днем, 4 августа 1938 года. Содержался в Таганской тюрьме г.Москвы. До декабря 1938 г. допросы Берга проводились без протоколов, т к. арестованный «не признавался в своей к.-р. деятельности». После прихода в УНКВД Мо В. П. Журавлева, осенью 1938 г. к обвинению было добавлено «участие в террористической троцкистской организации, действовавшей в управлении НКВД по Московской области». В начале декабря 1938 г. за него принялись как следует. Его поставили «на конвейер». Допросы продолжались почти без перерыва с 13 по 29 декабря 1938 г. Вскоре первый следователь Берга лейтенант ГБ М. Г. Тительман сам был арестован и следствие требовало у Берга уже показаний и на то, как именно Тительман его допрашивал. В результате интенсивных допросов Берг «признавался», что Тительман хотел «смягчить» его, Берга, «вражескую работу в органах»и склонял к признанию вины лишь в бытовых преступлениях. После ареста Тительмана дело Берга вел следователь А. А. Пущин, затем Н. М. Софронов (Сафронов) и другие. По свидетельству следователя Н. П. Харитонова, Софронов избивал Берга резиновой дубинкой, которую обычно носил в портфеле вместе с бумагами и завтраком-(сам Софронов был арестован и расстрелян уже после осуждения Берга). .

Внесён в список Л.Берии-А.Вышинского от 15 февраля 1939 г. по 1-й категории. На заседании ВКВС СССР вины не признал. По приговору Военной коллегии Верховного суда СССР от 7 марта 1939 года расстрелян в тот же день. Вместе с ним в одной группе осужденных примерно в 48 человек были расстреляны руководящие и ответственные сотрудники НКВД СССР М. Д. Берман, Г. Ф.Горбач, Д. М. Дмитриев, Л. В. Коган, Л. Д. Кронгауз, В. М. Тихонов, А. Н. Троицкий и др. Место захоронения — «могила невостребованных прахов» № 1 крематория Донского кладбища.

В 1956 году при попытке родственников реабилитировать Берга им было отказано в пересмотре дела. После состоявшейся посмертной реабилитации прямого начальника Берга по УНКВД Мо С. Ф. Реденса (благодаря влиятельным партийным родственникам Алиллуевым) 6 июня 1962 года посмертно реабилитирован определением Военной коллегии Верховного суда СССР.

Бутовская душегубка

Существует получившая распространение в СМИ версия, что в 1935 или 1936 году он якобы изобрёл душегубку: внёс рационализаторское предложение — в кузов машины, внешне напоминавшей хлебный фургон, выводилось отверстие выхлопной трубы, и находившиеся там люди отравлялись продуктами сгорания. В этом, по-видимому гипотетическом устройстве, если жертвы не умирали от удушья, то должны были находиться в полубессознательном состоянии, что облегчало их казнь. Данная версия основана на публикации в «Комсомольской правде» 1990 года и вызвала резонансный конфликт в русской Википедии по поводу того следует ли ее отражать в статьях.

Вот что говорил следователь Н. П. Харитонов, принимавший участие в допросах Берга в декабре 1938 г. (в 1956 г. он проходил как свидетель при попытке пересмотра следственного дела Берга на предмет посмертной реабилитации):

«Вопрос: ...Что Вы можете показать о ведении следствия по делу БЕРГА?

Ответ: В части причастности БЕРГА к контрреволюционной заговорщической организации у меня были сомнения. Но в то же время из материалов дела на БЕРГА, из разговоров, которые ходили среди работников УНКВД МО и из признаний самого БЕРГА у меня сложилось мнение, что он являлся одним из организаторов и практических исполнителей грубейших нарушений социалистической законности в период его работы в должности начальника АХО УНКВД МО. БЕРГ являлся тогда начальником оперативной группы по приведению в исполнение решений «тройки» УНКВД МО. С его участием были созданы автомашины,так называемые душегубки. В этих автомашинах перевозили арестованных, приговоренных к расстрелу, и по пути следования к месту исполнения приговоров они отравливались газом... Мне думается, что БЕРГ сам это признавал на следствии.

Вопрос: Сказанное вами о душегубках в материалах его следственного дела не отражено. Чем это Вы можете объяснить?

Ответ: Насколько мне помнится, в протоколах допроса БЕРГА факты нарушения социалистической законности с его стороны были отражены, были зафиксированы и его показания об удушении приговоренных к расстрелу газом. БЕРГОМ и его оперативной группой ежедневно приводилось в исполнение по несколько сот приговоров. Мне помнится, что на одном из допросов БЕРГ признавал что он организовывал приведение приговоров в исполнение с применением автомашины (душегубки), объясняя это тем,что он выполнял указание руководства УНКВД МО и что без этого невозможно было исполнить столь большое количество расстрелов, к которым арестованные приговаривались тремя «тройками» одновременно (т. е. «3» УНКВД Мо (кулацкая операция), «3» УРКМ УНКВД Мо (уголовная акция) и Комиссией наркома НКВД и Прокурора СССР (национальные операции НКВД). Из рассказов на допросах БЕРГА и из разговоров, которые ходили среди сотрудников УНКВД МО, было известно, что процедура приведения приговоров, организованная БЕРГОМ, носила омерзительный характер: приговоренных к расстрелу арестованных раздевали догола, связывали, затыкали рот и бросали в машину. Имущество арестованных под руководством БЕРГА расхищалось.»

В 1956 г. при пересмотре дела и первой попытке реабилитации Берга его признания о «душегубках» из дела пропали.

«Вопрос:

Почему показания БЕРГА о практиковавшейся им процедуре исполнения приговоров по осужденным к расстрелу не были приобщены к делу?

Ответ: ...По поводу направления следствия по делу БЕРГА я беседовал тогда с начальником УНКВД МО ЖУРАВЛЕВЫМ и высказывал ему предложения о том, чтобы задокументировать преступную деятельность БЕРГА. ЖУРАВЛЕВ тогда сказал, что в деле БЕРГА надо решить главный вопрос — добиться показаний от него о контрреволюционном заговоре, а потом уже можно будет выяснить другую его преступную работу. Следствие по делу направлял и руководил им Софронов. Почему не было произведено расследования преступной деятельности БЕРГА — мне неизвестно. Заявление БЕРГА (о том, что он готов дать «чистосердечное признание») в материалах дела имелось. Кем и при каких обстоятельствах оно было получено, а потом изъято из материалов дела, мне неизвестно».

Свидетельские показания в отношении Берга были противоречивы. Свидетель С. С. Викторов, работавший под руководством Берга на Бутовском полигоне, показывал: «При приведении приговоров в исполнение я выполнял службу по охране территории, где производились расстрелы, и занимался уборкой расстрелянных. Расстрел производился специальной группой. Из этой группы я помню ШИНИНА Сергея Александровича, ЧЕСНОКОВА Фёдора Яковлевича и ИЛЬИНА Илью. Берг возглавлял эту группу.Осужденных доставляли к месту исполнения в машинах по40—50 человек, некоторые из них доставлялись в майках и трусах. Ежедневно, а иногда через день расстреливалось по 200—300, а иногда и по 400 человек. Кто раздевал арестованных, я не знаю. Других нарушений я не замечал».

Исполнитель по приведению приговоров в исполнение Ф. Я. Чесноков говорил, что Берг обеспечивал хозяйственные нужды оперативной группы, исполнявшей приговоры (питание и вещевое довольствие), — и только. «Примерно раз в неделю он приезжал на территорию, где производились расстрелы, осматривал хозяйство, помещение столовой и общежития. Что еще он там делал, я не знаю». На вопрос следователя о «душегубках» Чесноков ответил, что он знал о специальных автомашинах для доставки к месту расстрела осужденных. «Эти машины были оборудованы заглушками, при помощи которых можно было пускать газ в кузов. Это было сделано для обеспечения безопасности при доставке осужденных к месту расстрела, т. е. на случай возникновения бунта в машине. Применялось ли это средство для усмирения осужденных, мне не известно». Чесноков также не знал, какое отношение имел к этим машинам Берг.

Еще один исполнитель, С. А. Шинин, рассказывал: «В период 1936—1937 гг. мне пришлось работать в специальной зоне, где приводились в исполнение приговора (Шинин путает даты, поскольку Бутовский полигон заработал только с августа 1937 г.). Я исполнял обязанности начальника охраны этой зоны. В ряде случаев сам участвовал в исполнении приговоров. В отношении Берга могу сказать, что он посещал нашу зону часто, я его видел вместе с (заместителем начальника УНКВД Мо) М. И. Семёновым, очевидно, он был в курсе всех событий у нас... В чем заключались обязанности Берга нашей зоне, я не знаю... В отношении порядка приведения приговоров о ВМН в исполнение могу сказать, что нарушений каких-либо при этом не допускалось.Приговоренные расстреливались часто в присутствии врача и прокурора» и... «так, как это требовалось по закону», «других способов истребления не было». «Мы не могли знать, насколько обоснованно люди осуждались, ибо это не входило в нашу компетенцию. Но злоупотреблений и нарушений закона о порядке исполнения приговора мы не допускали. Во всяком случае, я об этом не знаю».

И. о. коменданта АХО НКВД по МО А. В. Садовский также отрицал наличие «душегубок» в период его работы на Бутовском полигоне, т. е. до конца октября 1937 г. Так что вопрос о «душегубках» хоть и обсуждался в 1956 и 1962 гг., но остался недоказанным; свидетели, являвшиеся в данном деле людьми заинтересованными, высказывали по этому поводу взаимоисключающие версии.

В дальнейшем Берг от показаний про газовые автофургоны в АХО УНКВД Мо отказался. Обвинения в создании подобных машин на суде не фигурировало.