Молитва Асенат

Асенат («Жизнь и вера», «Молитва Асевнат», Άσενέυ) — греческий апокриф, носящий еврейский характер с одной лишь вставкой христианского происхождения.

Это — мидрашитский рассказ об обращении в еврейство Асенат, дочери Потифара и о её великодушии по отношению к врагам.

Ни в раввинской, ни в патристической литературе от этого рассказа ничего не сохранилось.

Книга состоит из двух частей. Первая, самая обширная, от которой сочинение получило свое название «Молитва, или вера Асенат», в свете эллинистической пропаганды изображает Асенат образцом еврейского прозелитизма. — Асенат, дочь Потифара (Пентефрия), жреца в Гелиополисе (Оне), богача и главного советника фараона, далеко превосходит своей красотой всех египетских дев: «она стройна, как Сарра, прелестна, как Ревекка, и белолица, как Рахиль»; слава о ее красоте разносится по всей стране. Воспитанная в роскоши, но в полном уединении, эта идолопоклонница только и мечтает выйти замуж за сына фараона; когда же ее отец предлагает ей стать женой Иосифа, «этого могущественного мужа Божьего», почтившего его своим посещением, она надменно отвергает это предложение, указывая на то, что Иосиф был рабом и обязан освобождению из темницы единственно своему искусству толкования снов. Увидев, однако, красавца Иосифа, сидевшего за столом, Асенат, подобно всем египтянкам, влюбляется в него. Иосиф, узнав от отца, что Асенат девушка чистая, ещё не знавшая мужчины, радостно встречает её как сестру, но отказывается поцеловать ее, говоря: «Не приличествует благочестивому мужу, устами, прославляющему Господа, вкушающему благословенный хлеб жизни, пьющему из благословенной чаши бессмертия и помазанному елеем нетленности, целовать женщину чужой народности, прославляющую устами мертвых и немых идолов, вкушающую с их стола хлеб смерти, пьющую их вино из чаши измены и помазанную елеем вечной смерти. Воистину, кроме родных матери и сестры, благочестивый муж целует только собственную жену; также и благочестивая женщина не должна целовать чужого мужчину, ибо это — мерзость в глазах Господа». Асенат после этого заливается слезами.

Иосиф, преисполнясь страдания, возлагает на ее голову руку и возносит молитву к Богу своему, отцу Израиля, Творцу мира, воззвавшему людей из тьмы к свету, из заблуждения к истине, от смерти к жизни, «чтобы Он возродил ее Своим святым духом, дабы она могла вкушать Его хлеб жизни, пить из чаши Его благословения, присоединиться к Его народу, избранному Им до сотворения мира, и участвовать в блаженствах, уготованных для Его избранников в вечной жизни». Асенат возвращается в свои покои, плача горькими слезами и — каясь в былом идолопоклонстве своем, проводит восемь дней в молитве и посте. Она возложила на свое прекрасное тело вретище, посыпала пеплом главу, лежала на покрытом золой полу и не спала по ночам. Она выбросила на улицу свои красивые платья и драгоценности, дабы бедные могли продать их и тем удовлетворить свои нужды; затем она разбила всех своих сделанных из серебра, золота и драгоценных камней идолов и раздала обломки бедным, все же съестное, приготовленное для жертвоприношения этим идолам, она выбросила псам. Близкая к полному истощению от поста и слез, она сначала чувствует себя совершенно покинутой, так как навлекла на себя ненависть родителей и соотечественников за презрение к их богам. Сначала она не решается молиться своими оскверненными устами «ревнивому Богу Иосифа, Богу, которому ненавистны идолопоклонники». Но затем Асенат вспоминает, что Он вместе с тем и Бог милосердия и сострадания, отец сирот, опора сокрушенных, спаситель преследуемых; эта мысль очень ободряет ее, и она в молитве изливает страстное стремление святой, смиренной и сокрушенной души к Богу.

Эта длинная молитва заключает, несомненно, некоторые ессейские элементы. Асенат начинает с обращения к Богу как к «Творцу вселенной, утвердившему основы земли над бездной и не дающему им упасть; по чьему слову был сотворен мир и живут все твари»; затем она исповедуется в грехах в выражениях, привычных для еврея, знакомого с древним богослужением: «Смилуйся надо мною, Господи, ибо я очень согрешила, преступила закон Твой и сотворила зло. Сознательно и бессознательно я грешила идолопоклонством и оскверняла уста свои их жертвенной пищей. Я недостойна открывать уста, чтобы говорить перед Тобою, я, несчастная дочь Потифара, некогда столь надменная и кичливая».

Ещё более характерна следующая ее молитва: «Прибегаю к Тебе, Господи, как испуганный ребенок бежит в страхе к отцу, и отец приближает его к своей груди; так и Ты, Господи, простри свои длани, подобно любящему отцу, и спаси меня от врага, преследующего меня, как лев, от Сатаны, отца египетских богов, желающего пожрать меня за то, что я презрела его детей, богов египетских. Спаси меня от его рук, дабы не бросил он меня в огонь, дабы чудовище бездны (Левиафан) не поглотило меня и я не погибла навеки. Спаси меня, ибо отец и мать отрекаются от меня и y меня нет другой надежды и другого убежища, кроме Твоего милосердия. О человеколюбец, Спаситель сокрушенных сердцем! Нет столь доброго и нежного отца, как Ты, Господи! Все дома, которые отец дал мне во владение, временны и преходящи; но дома, которые Ты предоставляешь, неразрушимы и пребывают во веки веков».

На утро восьмого дня к девушке явился ангел, похожий на Иосифа, но с лицом, подобным молнии, и с глазами, подобными огненным лучам, вождь сонмов Господних (Михаил). Он велит ей умыться и переменить одежды печали на одежды красоты и возвещает ей, что «с этого дня она возрождается к новой жизни и отныне будет вкушать хлеб жизни, пить из чаши бессмертия и помазана благословенным елеем нетления, а имя ее будет навеки вписано в книгу жизни». Отныне она не должна более носить имя Асенат (אסנת‎), но будет именоваться Манос (מנוס‎ — убежище), ибо через нее многие народы (έθνη) найдут убежище под крылами божественной Шехины (ср. Откров. Иоанна, XIII, 14) и в ней найдут защиту те, которые, покаявшись, обратились к Всевышнему (таков, очевидно, смысл первоначального текста; следующие же слова с трудом поддаются объяснению). Ангел подготавливает Асенат затем к прибытию Иосифа как жениха и велит ей надеть свое брачное платье, «уготовленное еще с начала сотворения мира». Выслушав благую весть, Асенат воздает хвалу Господу и благодарит Его за то, что «Он извлек ее из тьмы и вывел из глубокой бездны к свету». Она велит подать ангелу хлеб и вино. Однако книга ничего не сообщает о том, состоялась ли трапеза, к которой по случаю ее предстоящего обращения были приглашены ангел и Иосиф. Вместо этого, следует рассказ о новом чуде. Ангел принес медовый сот, издававший удивительный запах. Этот сот, по его словам, изготовлен райскими пчелами из сока роз как пища ангелам и всем избранникам Божиим. Ангел влагает в уста А. немного меда из этого сота и говорит: «Вот, ты ешь хлеб жизни, пьешь из чаши бессмертия и помазаешься елеем нетленности. И тело твое будет цвести подобно источнику Всевышнего, и кости твои будут крепки подобно кедрам в раю Божьем; юность твоя никогда не увидит старости, твоя красота никогда не увянет, и ты будешь укрепленным городом-матерью для всех» (в сирийском переводе — «для всех, которые прибегнут к тебе с именем Господа Бога, царя всех миров»).

В этом заключается новый намек на полученное Асенат еврейское имя «Манос» («убежище»).

В некоторых рукописях и в сирийском переводе рассказывается, что ангел провёл пальцами крест над медовым сотом, и последний превратился в кровь; за этим следует новое чудо: ангел убивает нескольких пчел, но они снова поднимаются и начинают летать; это должно служить символом воскресения.

Рассказанный эпизод несомненно является вставкой христианского писателя, выбросившего место, в котором сообщалось о вкушении приготовленных хлеба и вина. Затем следует продолжение рассказа, прерванного вставленным эпизодом. Асенат просит ангела благословить также ее семь дев-прислужниц. Он исполняет ее просьбу, называет их семью столпами «города-убежища» и желает им также достичь высшей жизни. Затем он исчезает в уносимой конями, подобными молнии, огненной колеснице.

Асенат умывает после этого лицо чистой колодезной водой и сразу вся преображается. Она поражена собственной красотой; когда она выходит навстречу Иосифу, он ее не узнает. Она ему говорит: "Я выбросила всех своих идолов, и вот сегодня пришел ко мне человек с неба и дал мне хлеб жизни, и я ела его, и я пила из благословенной чаши, и он дал мне имя «города убежища», сказав: «в тебе будут искать убежища многие обратившиеся к Богу язычники». Иосиф благословил ее в ответ на ее слова, сказав: «Бог построил твои стены, и дети Бога живого пребудут в городе твоего убежища, и Господь Бог будет их царем навеки». После этого они поцеловались (очень странен символизм этого рассказа, в котором сообщается, что Иосиф поцеловал Асенат три раза, даровав ей при этом дыхание жизни, дыхание мудрости и дыхание истины; эти подробности едва ли принадлежат первоначальному тексту предания). Иосиф принимает приглашение Асенат разделить с ней приготовленную трапезу. Асенат настаивает на том, чтобы он позволил ей омыть ему ноги. Родители и родственники Асенат также являются разделить с ними трапезу и, чрезвычайно пораженные красотой Α., воздают хвалу «Господу, воскрешающему мёртвых».

Свадебное празднество было устроено не Потифаром, который попросил Иосифа сейчас же остаться у Асенат, но фараоном, возложившим на головы молодых золотые венцы, «находившиеся в его доме с древних времен» (то есть давно приготовленные Богом), и заставил их поцеловать друг друга, давая им в это время свое отеческое благословение. Он пригласил на это торжество всех князей страны и провозгласил национальным праздником семь дней брачного пиршества, издав повеление наказать смертью всякого, кто исполнит какую-нибудь работу в эти дни. — Ясно, что мы имеем дело с типичной во всех отношениях историей обращения язычника в еврейство. На протяжении всей книги не упоминается никакого другого спасителя, кроме Бога Израиля. В самом деле, представление о Шехине, под крылами которой будут искать убежища язычники, о могуществе раскаяния, омывающего всякую душевную нечистоту и дающего вечное блаженство, — чисто еврейские понятия, приводившие, по-видимому, в недоумение христианских переписчиков, часто служа источником ошибок, как видно из гл. XV рукописей.

Асенат изображена в виде типа верной прозелитки, которая, отрекшись от идолопоклонства, чувствует себя покинутой, ищет и находит убежище в Боге. Впоследствии, по-видимому, мнение, что Асенат — прозелитка, было заменено теорией, по которой она оказалась дочерью Дины (см. выше). В талмудической легенде ее место заняла тогда дочь фараона, приемная мать Моисея. Ее изображали верной прозелиткой, которая пришла к реке омыться и очиститься от идолопоклонства дома отца своего и стала «Батией», נתיה‎, «дочерью Бога».

Вторая часть «Жизни и молитвы Асенат» носит совершенно иной характер. В ней есть сходство с героическими легендами о сыновьях Якова, рассказанными в «Завещании двенадцати патриархов» и в книге Юбилеев, и ясно видна цель дать чисто моральное поучение: благочестивый муж должен быть великодушен по отношению к своему врагу. На двадцать первый день второго месяца второго года голода Яков с своим семейством поселяется в Гошене. Асенат отправляется туда с целью увидеть его, ибо «он был для нее отцом и Божеством». Она глубоко поражена его прекрасной наружностью. С густыми белоснежными волосами и длинной белой бородой он выглядел скорее юношей; руки и плечи его были, как у ангела, а бедра, голени и ноги — как у гиганта. Яков благословляет её и, согласно сирийскому переводу, говорит ей: «Ты подобна человеку, который после долгого отсутствия возвращается с поля сражения». Батиффиль полагает, что эти слова заключают в себе подтверждение того, что Асенат, согласно Талмуду, была дочерью Дины; указание это, однако, слишком неопределенно. Более замечательно то обстоятельство, что Симеон и Леви, два мстителя за честь Дины, сопровождают Асенат и Иосифа, играя значительную роль в качестве защитников Асенатв последующих событиях.

Асенат полюбила Леви более, чем всех остальных братьев, за то, что он, как пророк и святой, читал небесные писания и секретно (по обыкновению ессеев) сообщал Асенат их содержание, ибо он увидел, что «её место в будущем мире находится в окруженном драгоценными камнями городе, расположенном на высшем небе». Асенат возвращается с прогулки домой в сопровождении Леви — справа, и Симеона — слева от нее.

Сын фараона видит Асенат и влюбляется в неё. Он посылает за Симеоном и Леви и предлагает им большие сокровища, если они согласятся помочь ему овладеть Асенат, которая, по его словам, была с ним помолвлена раньше, чем она вышла замуж за Иосифа. Они отказываются. Сын фараона извлекает меч, чтобы убить их, и Симеон готов ответить тем же, но Леви умеряет его пыл, сказав брату шепотом: «Мы — богобоязненные люди, и нам неприлично платить злом за зло». Увидя, что братья извлекают мечи из ножен своих, которыми они отомстили за насилие, совершенное Сихемом над их сестрой Диной, сын фараона падает в обморок. Ему, однако, удается вероломством и хитростью убедить сыновей Билги и Зилпы помочь ему в выполнении своего плана. Дан и Гад сразу соглашаются и выступают в ту же ночь верхами в качестве авангарда, каждый с пятьюстами воинов и пятьюдесятью копьеносцами. Нафтали и Ашер следуют за ними, хотя сначала пытаются убедить братьев отказаться от намерения поступить так дурно по отношению к отцу и брату.

Сын фараона, недовольный явным расположением отца к Иосифу, делает неудачную попытку убить отца своего. Затем он отправляется с шестьюстами копьеносцев для захвата Асенат. Иосиф уехал в столицу продать хлеб и оставил при Асенат 600 телохранителей. Асенат выезжает в колеснице на прогулку в обществе Вениамина; внезапно из чащи y края дороги выбегают копьеносцы фараонова сына и нападают на телохранителей Асенат. Последняя, увидев сына фараона, произносит имя Господа и, сойдя с колесницы, бежит. Но сильный, как молодой лев, девятнадцатилетний отрок Вениамин, забрав собранные в овраге камни, бросает один из них (подобно Давиду) по направлению фараонова сына; тот, тяжко раненный, полумертвый падает с лошади. Таким же образом Вениамин ранит и 50 копьеносцев, сопровождавших фараонова сына, и все они падают мёртвыми.

В это время Леви, который пророческим даром предвидел грозящую Асенат опасность, призывает к оружию сыновей Леи. Они бросаются преследовать сидящих в засаде и убивают всех их. Сыновья Билги и Зилпы, однако, бегут и с обнаженными мечами бросаются на Асенат и Вениамина. Но по молитве Α. мечи выпадают из рук их и превращаются в пепел. Сыновья Билги и Зилпы просят простить их и умоляют Асенат спасти их от гнева братьев. Она прощает их и велит спрятаться в чаще, пока ей не удастся умиротворить их братьев. Потом она уговаривает братьев пощадить сыновей Билги и Зилпы и не платить злом за зло; когда же Симеон в бешенстве хочет отомстить за содеянное ими преступление, она опять умоляет его, говоря: «Не плати злом за зло; пусть Бог накажет виноватого, a ты будь милосерд». Между тем сын фараона поднимается с земли; кровь идет y него изо рта и лба. Вениамин уже намерен его убить, но Леви удерживает его, говоря: «Не делай этого, брат, ибо мы благочестивые люди, и нам не приличествует платить злом за зло и убивать падшего врага. Помоги мне излечить его раны, и если он выздоровеет, то он будет нам другом, a его отец, фараон, будет нам отцом». Леви поднимает с земли фараонова сына, перевязывает его раны, кладет его на своего коня и отвозит к фараону, который принимает его с отеческим благоволением. Сын фараона умирает на третий день по прибытии, и убитый печалью отец, которому 109 лет, вскоре следует за ним в могилу. Фараон завещал престол Иосифу, который правил Египтом сорок восемь лет и оставил царство младшему сыну фараона. Он был еще ребенком, когда умер его отец, и был отдан на попечение Иосифа, заменившего ему отца.

Вторая часть книги не оставила, насколько известно, никакого следа ни в агадической, ни в патристической литературе. Сыновья Билги и Зилпы играют в ней, однако, ту же роль, которая приписывается им в «Завещании двенадцати патриархов». Этическое требование не платить злом за зло, а всегда быть великодушным к врагу, носит бесспорно еврейский характер. Христианский писатель несомненно выдвинул бы изречение: «любите врагов своих».

Книга как целое принадлежит к тем пропагандным произведениям эллинистической литературы, в которых еврейские писатели старались склонить языческий мир в пользу иудаизма; все в ней направлено к тому, чтобы выставить предков евреев героями, обладавшими высокими как физическими, так и нравственными качествами.