Бурхануддин Мухаккик

Сайид Бурхануддин Хусайн Мухаккик Тирмизи (род. Мавераннахра г. Термеза) — кутб ордена Мевлевия. Мыслитель.

Также известен под именем Сайид Ширваню (или Сирван).

Биография

Юность

Жил в провинции Балх и здесь же стал учеником Бахауддина Валада — отца Джалаледдина Руми. Бахауддин Валад, который был суфием и знаменитым богословом своей эпохи, известным по имени Султан-ул-улама (Царь ученых), в эту эпоху преподавал в одной из медресе провинции Балха. Бурхануддин, оценив его знания и мудрость, стал его учеником. Султанвалад — сын Джалаледдина Руми в своем произведении «Валаднама», в главе «Становление Сайида Бурхануддина Мухаккика учеником Бахауддина и приход пророка во сне муфтиям» указывая на этот факт, отмечает, что, начав изучения философии и суфизма, Бурхануддин в конце как свой учитель достиг степени полюса (кутб).

Начало деятельности

В 20-е годы ХIII в. Бахауддин Валад переселился в Малую Азию. Сейид Бурхануддин как другие его ученики не сопровождал своего учителя в этом путешествии, но после нескольких лет он тоже направился в этот регион, и через год после смерти своего учителя, в 1233 г. приехал в Конье и остановился в мечети Санджари. Конье — столица Сельджукидов в эту эпоху превратился в научный и культурный центр, где проводило деятельность большое количество выходцев из Хорасана и Мавереннахра. Бурхануддин также в течение девяти лет занимался воспитанием сына своего учителя — Джалаледдина Руми. Бурхануддину удалось передать все приобретенные из Бахауддина знания его сыну. Об этом говорится в «Валаднаме» в главе «Приезд Сейида Бурхануддина Мухаккика в Конье».

Кончина

Других сведений о жизни и деятельности Бурхануддина Мухаккика не сохранилось. По некоторым сведениям он умер в 633 году хиджры (1240 г.) . Его тело было похоронено рядом с могилой его учителя Бахауддина Валада. После смерти Бурхануддина его ученики Джалаледдин Руми, Салахуддин Заркуб и другие продолжили его дело. Сам мыслитель имел широкие знания в разных областях и «был превосходным в медицинской науке и богословии» . Он оставил в наследие книгу под названием «Маариф» («Познание») и две комментариев к сурам Корана. Первая книга является сборником его слов и проповедей, произнесенными в разных местах и записанными его учениками. Записи произведены в 1231—1240 гг. и охватывают проблемы философии, суфизма, богословия и других отраслей знания. На основе рукописи, записанной Аргуном бин Идар бин Абдулла ал-Мавлави примерно в 1285—1287 гг. , иранский исследователь Баде’уззаман Фурузанфар издал в Тегеране критический текст «Маарифа». Что касается двух комментариев Бурхануддина к сурам Корана — «Мухаммад» и «Фатх», то следует сказать, что хотя Б. Фурузонфаром в некоторой степени прояснена их принадлежность к перу мыслителя, но он не считает свои доводы полностью убедительными, поэтому их анализ для оценки мировоззрения мыслителя в целом может стать лишь предположением.

Учение Бурхануддина Мухаккика

Учение Бурхануддина Мухаккика берет свои корни из различных источников. Взгляды его учителя Бахауддина Валада, учение Сахла бин Абдуллоха Тустари, Абуабдуллоха Тирмизи, Хусайна бин Сам’уна, Ибн Аты и других богословов и суфиев, слова которых непосредственно цитированы мыслителем в «Маарифе», свидетельствуют об их влиянии на его учение. Кроме того, можно вести речь о влиянии учений Аттара и Санаи, стихи которых часто использованы на страницах «Маарифа» и которые также сыграли, несомненно, определенную роль в формировании мировоззрения мыслителя.

Таким образом, мировоззрение Бурхануддина Мухаккика построено на основе учения суфизма. Он признает существование Абсолютного Бытия (Халик, Сонеъ), которое непосредственно связано с бытием, созданным Им: «Процесс создания „созданного“ со стороны Создателя связан с Создателем или не связан? Чтобы они были несвязанными — это невозможно, ибо невозможно, чтобы писарь, который пишет, не был связан со своим письмом» . Признание этой связи Создателя и созданного приближает Бурхануддина к учению о единстве бытия и именно это он называет «наукой о единстве» (илми тавхид), которую современные исследователи называют мистическим пантеизмом: «До каких пор мне сказать „Ты, ты?“. Я так много сказал, что получилось, что „я“ стал „ты“, а „ты“ — „я“. Получился единство и я стал единым» . Однако учение мыслителя не только начинается с признания единства бытия, но и опирается на этом принципе в решении всех вопросов онтологии и гносеологии.

Бытие вещей и явлений и их небытие Бурхануддин Мухаккик считает тождественными. Это положение, которое содержит в себе диалектику бытия и небытия, не ново в истории философской мысли Востока, но признание этой идеи, согласно которой «бытие — в уничтожении», дает мыслителю возможность обосновывать свои взгляды о единстве бытия, воскрешении тел, о том, что не стоит бояться смерти, а также по другим философским и религиозно-эсхатологическим вопросам.

Причиной бытия человека, согласно Бурхануддину Мухаккику, является проникновение души в тело и это действие происходит по велению Создателя. Душа является «свечой света веры в стеклянной чаше тела верующего», светом в «сути природы человека» и Богом «не создан ничего более славное чем человеческой души» . Что касается тела, то оно «… страсть человеческая» . Связь души и тела видится Бурхануддином Мухаккиком, как и большинство средневековыми мыслителями, как нахождение первой на чужбине, то есть, он уподобляет душу Юсуфу (Иосифу), а тело — Египту. Понимание соотношения этих двух категорий с его стороны также подобно взглядам его предшественников — душа предшествует телу и является его двигателем. По этой теме Бурхануддин Мухаккик почти полностью повторяет слова своего учителя Бахауддина Валада.

Проблема души и тела в учение мыслителя имеет большое значение и в гносеологическом плане. Это связано с тем, что с его точки зрения этот свет, то есть душу, можно проявить только посредством познания и соответствующих упражнений, медитаций (риёзат и муджахида). Ибо душа, которая по своей сути является славной и совершенной, связываясь с телом, теряет эти свои качества. Целью упражнений и познания является совершенствование души, связанной с телом. «Средством является то, чтобы ты воспитал усилиями свою внутреннюю природу для достижения той части души, за исключением которой все остальное является душою обыкновенных людей. Но эта душа в тебе несовершенна. Чтобы стать совершенной, она вошла в тебе, подобно лучам солнца сквозь окна и подобно морю внутри кувшины» .

Как видим, Бурхануддин Мухаккик, как и большинство суфиев, в проблемах гносеологии в основном обращает внимание на познание Бога, но одновременно он выражает некоторые свои взгляды и по вопросам познания мира. На этой ступени познания мыслитель считает главной роль разума и, с его точки зрения, человеку, обладающему совершенным разумом, хватить лишь указаний, чтобы он понял истину вещей и явлений. Поэтому, по его мнению, некоторые предшествующие ученые признают превосходство науки над познанием: «Джунайд говорит, что наука выше познания, поэтому Бога считают Знающим (алим), а не Познающим (ариф)» .

Знания, полученные посредством разума, Бурхануддин Мухаккик делит на три вида. Первое, знания, полученные через рассуждения (дониши ахком) — когда говорят, делай что-то или не делай чего-то. Второе, знания, которые удостоверяются сердцем (дониши икон). Например, кто-то голосит изнутри дома, и, не увидев его, человек понимает, кто он. Третье, знания по подражанию, или наука подражания (илми таклид) — например, кто-либо находится внутри дома, но со слов других, не увидев его, понимаешь, кто он. Но иногда мыслитель ведет речь и о четвёртом виде знаний — очевидные знания (илми аён): «О, ты, который говоришь о науке подражания и знаниях, которые удостоверяются сердцем, познай очевидной наукой».

Как было упомянуто выше, в познании Бога Мухаккик считает разум ненужным средством и поэтому он ведет речь, в основном, о мистических средствах познания. Такие положения на страницах «Маарифа» более чем очевидны: «Они искали ключ от своего разума, поэтому потеряли ключ, а если искали бы ключ с помощью Истины, то нашли бы» .

В любом случае, разум и светские науки Мухаккик считает одной из ступеней познания и отмечает, что в начале для человека открываются врата науки, а затем — врата единства (тавхид). Последнее понятие, как было уже отмечено, в интерпретации мыслителя означает единство бытия (вахдати вуджуд). Если выразиться словами самого мыслителя, тавхид подобно тому, как сто человек погрузились в воду и река двигает всех однообразно в ту или другую сторону, то есть она сделала всех единым. Вот этот мистический пантеизм и составляет в учении мыслителя следующую ступень познания — познание Истины.

Постижение Истины, согласно суфиям, возможно исканием (талаб). Суфий, идущий по пути Истины, является ищущим (толиб), а его конечной целью является искомое (матлуб). Но представители суфизма признают тождественность ищущего и искомого. Это положение характерно и учению Мухаккика: «Твое искомое тождественно тебе самому, твое искомое не является иным кроме тебя самого» . Для постижения этой тождественности же в суфийских учениях ставятся различные условия, одним из которых является отречение от самого себя, разрыв с материальным началом.

Отречение от самого себя необходимо по причине того, что созданное Богом делится на два вида — ангелы, которые чисты с ног до головы и демоны, которые вовсе не наделены чистоты. Человек же состоит из души и тела и поэтому «в человеческой сути присутствует и тот, и другой вид» . По этой причине, пока человек не отречется от материального, не отвергнет свого тела, ему не будет доступным познание Истины, или другими словами, «пока не лишишься своего бытия, не достигнешь истинного своего бытия» .

Занятие материальным началом суфии называют кол (буквально: говорение) — внешнее состояние, а в противоположность к нему ставят хол — духовное, внутреннее состояние. Мухаккик также считает, что путник ищущий истину не находит в коле никакой пользы и не достигнет никакой цели: «Наслаждение не в коле, а в холе. Ибо тот, кто остается в коле, ищет беседу с созданными» .

Другую преграду на пути познания Истины, наряду с телом, мыслитель видит в страсти: «От всего можно легко убежать, но убежать от своей страсти — очень трудно, и источником всех твоих бед является именно страсть» .

Как видим, в учении Мухаккика отречение от материального и неподвластность страсти не только связаны с божественным познанием, но и имеют яркую нравственную, этическую направленность. Но одновременно следует отметить, что этими своими словами он не проповедует избрание пути аскетизма и отшельничества. С точки зрения мыслителя следует избегать только того материального, которое связано с потребностью страсти, а не с необходимостью и жизненными потребностями человека.

Другой путь в деле познания Истины — это самопознание. Самопознание по признанию суфиев это путь, который ведет к Богопознанию. Бурхануддин Мухаккик также является сторонником такого взгляда, и хотя не раскрывает эту тему со всеми её частностями, на страницах «Маарифа» он часто отмечает, что «будь с Богом, то есть будь с самим собой», или же приводит примеры из стихов поэтов:

Я раб таких людей, которые знают самого себя,
И на листе своего бытия читают «Я есть Истина»…

Божественная любовь является способом познания Истины, ибо отречение от тела и всего материального, отвержение страсти и самопознание приводят человека, по мнению Мухаккика, к другому состоянию, и «под этим состоянием имеется в виду любовь к Богу, которая выше всех остальных положений» . Любовь же это единственный путь достижения возлюбленной. Путь к достижению возлюбленной длителен, ибо «путь не имеет конца. Этот путь имеет цель, то есть когда прибудешь в город воссоединения, странствование в этом городе будет бесконечным» .

Несмотря на длительность пути до Истины, человек, по мнению большинства суфиев, способен пройти этот путь. Выполнение необходимых условий, которые ставятся для путника и постоянные внутренние упражнения, медитация (риёзати пайвастаи ботини), по мнению Мухаккика, формируют совершенного человека и «когда раб божий совершенствуется и воссоединиться с божественным, после этого даже ангелам не доступно такое состояние» . Вслед за этим совершенный человек приближается к морю единства (тавхид), то есть достигает воссоединения с Истиной. До берегов этого моря и до погружения в нём совершенный человек идет своим ходом и своей силой, но «как погружается в это море, он уничтожается, уничтожаются все его действия, его сила… После этого он не будет ходит сам по себе, своими действиями и своей силой» .

Как видно из вышеприведенной цитаты, Бурхануддин Мухаккик в проблемах познания Истины является сторонником воссоединения (иттихад). Гносеологическое же учение последователей этой идеи начинается с признания единства ищущего и искомого, влюбленного и возлюбленной, или же с единства субъекта и объекта познания и заканчивается этим же единством. Поэтому автор «Маарифа» постоянно отмечает: «Между Истиной и Мухаккиком не проходит ни одна волосинка» .

Суфийские учения, как было уже отмечено, для познания Бога требуют постоянных упражнений (риёзату муджахида). Другими словами, суфизм разработал мистическую практику, целью которой является познание. Во взглядах Бурхануддина Мухаккика также описаны некоторые положения суфийской практики, которые требуют постоянную медитацию. Поэтому он пишет: «Пока идут упражнения, нет наблюдения, а когда идет наблюдение — нет упражнений» . Как видим, медитация, с точки зрения мыслителя, это путь, который приводит к наблюдению и видению Истины.

Суфийская практика начинается с соблюдения основных требований ислама и шариата. Если слова свидетельствования (шахадат) усиливают веру суфия, то молитва обеспечивает его близость к Истине. Таким же образом в мистической практике высок и статус поста. «Величайшим столпом практики, упражнений является соблюдение поста» — говорит Мухаккик.

За выполнением основных столпов ислама в суфизме следуют другие ступени познания, которые известны под названием стоянок (макамат). Макамов множество. Бурхануддин Мухаккик, как большинство суфиев, которые тем или иным образом связаны с суфийским орденом мавлавия, не останавливается над объяснением стоянок подробно и не описывает их. В его наследии объяснены лишь некоторые макамы, среди которых бедность (факр). Бедность, которая в суфизме в целом связана не только с практикой, означает, в основном, отречение от всего материального и мирских богатств и чинов. Но большинство суфиев под этим понятием подразумевает также очищение от духовных недостатков. Мухаккик тоже является из числа тех суфиев, которые видят бедность и рационализм во взаимосвязи: "Из всех бедностей и потребностей самими славными и дорогими являются бедность и потребности разума.

Упоминание (зикр) также является из числа суфийских понятий, которые неразрывно связаны с мистической практикой. Это понятие мыслитель объясняет следующим образом: «Упоминание это выход из поля неосведомленности к проведению наблюдения на основе повышения страха и усиления любви» . Упоминание, которое в объяснении Мухаккика приобретает неразрывную связь с остальными мистическими категориями, у разных суфийских орденов и даже у отдельных суфиев имеет свою форму. В том числе, упоминание у мавлавийцев имеет форму произношения «Бог! Бог!». По некоторым сведениям Мухаккик также использовал эту форму упоминания. В любом случае он является сторонником открытого и глубокого упоминания: «Упоминание выводы из глубины тела, из глубины души».

Суфий, идущий по пути Истины, с точки зрения Бурхануддина и подобных ему мистиков, является личностью, у которого «душа является вместилищем божественной тайны, свободной, очищенной Богом, источником божественного знания, возлюбленной Богом и погруженной в счастьях жизни», и для приобретения таких качеств он должен проходить и другую ступень мистической практики — воспитание перед совершенным учителем, шейхом и только такой учитель может стать путеводителем к Истине. Совершенный учитель «должен быть свободным от самого себя, дабы смог смотреть на остальные люди» . Другими словами, для приобретения права на воспитание учеников, учитель должен пройти длительный путь. Поэтому мыслитель отмечает, что «пока один волосок остается, учитель не будет совершенным».

Ученику, как большинство суфиев, Бурхануддин Мухаккик советует быть перед учителем как труп перед омывалщиком, подчинить его воле свою волю и возможность выбора. Ибо взор совершенного учителя является взором Истины, и, где бы не был, ученик должен считать своего учителя присутствующим. Воспитание учителя готовит ученика к духовному совершенствованию, открывает его глаза перед красотой Истины и отстраняет любые преграды, которые появятся перед его взором. Однако стоит отметить, что мыслитель останавливает ученика от слепого подражания учителю и шейху.

На страницах «Маарифа» Бурхануддин Мухаккик не ограничивается объяснением проблем онтологии и гносеологии. Его взгляды по нравственным вопросам также достойны внимания и их анализ дает возможность шире охватить мировоззрение мыслителя. Но его этическое учение не имеет определенную систему и высказывания автора по этим вопросам приведены в разных местах его произведения в связи с другими вопросами. Кроме того, этот аспект его учения, как и его онтологическое и гносеологическое учение, неразрывно связано с единством бытия, панантеизмом, и, в особенности, с формированием совершенного человека, которое является основой этой идеи о единстве бытия. Для совершенного же человека реальным идеалом служат пророки. Поэтому о нравах пророков он пишет: «Из-за совершенства красоты и нравов пророков, кипения их милости и безгрешности и их справедливости бурлит молоко милосердия из всех частей камней и гор, появляется милость и уходит вся грубость, злость и чуждость гор».

Ставя как нравственный идеал пророков, подражая и следуя им, человек сможет совершенствовать свою суть, которая состоит из чистого и нечистого начал, и обеспечить победу первого над вторым. Это действие происходит посредством приобретения благих моральных качеств, количество которых огромное множество. Одним из них является приобретение знаний, изучение наук. Знания, к которым мыслитель относит и светские и религиозные науки, являются богатством, которым человек может гордиться: «Не надо гордиться своим богатством, слава дается наукой и богобоязненностью» . Но не любая наука, а лишь наука, которая связана с практикой, с точки зрения Мухаккика, играет важную роль в совершенствовании нравов человека, ибо действующая невежда выше недействующего ученого.

В формировании нравов также велика роль среды. Беседа и проведение времени с учеными, дружба с чистимы людьми формируют в человеке благие нравы. Но встреча с непристойными людьми мыслителем критикуется: «Не встречайся с непристойным человеком, ибо его огонь может сжечь одежду твоей души».

Таким же способом Бурхануддини Мухаккик объясняет другие нравственные категории. Следует отметить, что, упоминая какое-либо непристойное качество, он обязательно противопоставляет ему благое качество. В том числе, об обиде он пишет: «Свободным человеком является тот, который не обижает человека, достойного этого» . Обида объяснена мыслителем с точки зрения последователей футуввата (рыцарства) и противопоставлено милосердию. Последнее же понятие сильно связано с верой и религией: «Вера состоит из двух частей: поклонение перед повелением Бога и милосердие по отношению ко всему, что создано Богом» .

Добро и зло, по мнению Мухаккика, противостоят друг другу и человек должен выбирать первого, ибо в его природе существует две двери, одна из которых добро, ведущее к раю и вторая — зло, руководствующее к аду. Добро и зло исходят из одного источника — от Бога. Другими словами, сатана — символ зла является воином Бога и ангелы, которые представляют собой символ Добра, также являются Его воинами. Бог может по своему усмотрению в природе человека давать превосходство тому или иному. Эти мысли, конечно, приводят к размышлениям о свободе воли человека и выборе своих действий, которые были предметом длительных споров между джабаритами и кадаритами. Но, к сожалению, сторонником какого из этих направлений является сам Бурхануддин Мухаккик, выявить на страницах «Маарифа» не удается. Но, судя по некоторым его высказываниям (в том числе по тому, что он призывает между добром и злом выбрать первого) можно предположить, что он более подвержен взглядам кадаритов о свободе воли человека.

Понятия алчность и страсть также в объяснении Мухакика являются непристойными моральными качествами человека, мешающими познанию: «Если помирился со страстью, то воюешь с Богом» . Этим понятиям противопоставляется чувство удовлетворенности (каноат): «Удовлетворенность является веревкой для ног алчности».

Бурхануддин Мухаккик критикует и другие непристойные моральные качества. В том числе, он проповедует, что человек должен освободить сердце от зависти и никогда не завидовать достижениям других. Или же, он не должен допустить в сердце гнев и, особенно, не должен говорить при гневе, если даже он прав, ибо такие слова, которые высказаны при гневе обязательно будут сжигающими.

На страницах «Маарифа» всюду встречаем призывы к благопристойным моральным качествам, в том числе к правде и правдивости, к миру и миролюбивости, дружбе и братству и т. д. В том числе, автор отмечает, что «признаком дружбы является, то, что если кого-то любишь, то его грех не покажется тебе грехом».

В воспитании благих нравов Бурхануддин Мухаккик считает очень высокой роль семьи и родителей. Родители, по его мнению, должны быть маяком, к которому стремятся дети, и дети должны стараться приобретать их качества. Поэтому мыслитель пишет: «Пусть Бог доводит тебя до степени отца, ибо нет степени выше этой» .

В конце следует отметить, что этическое учение мыслителя, как этика древнегреческих мыслителей, основывается на умеренности, или же, другими словами, в проявлении благих нравов он проповедует придерживаться определенных границ. «Где есть умеренность», — пишет мыслитель — «там не будет никакого вреда или порчи» . По этой причине, те благопристойные моральные качества, без которых, с точки зрения Мухаккика, невозможно формирование совершенного человека, не должны быть доведены до крайности, они должны воспитать земного человека, способного к божественному познанию.

Взгляды Бурхануддина Мухаккика как историка суфизма также достойны внимания. В своем произведении он упоминает имена большого количества суфиев и высказывает своё мнение по поводу их учений. В том числе, говоря о суфизме, представленном в разных регионах, он поддерживает мнение Джунайда Багдади: «Рассказывают, что некоторые люди спросили Джунайда о степени святых. Он сказал: Для иракских суфиев характерны простота и поклонение, для хорасанских — сердце и бодрость, для сирийских — кротость и безопасность, для хиджазких — терпение и признание».

Мыслитель также поддерживает высказывания Мансура Халладжа в состоянии экстаза (шатахат): «Фараон, да будь он проклят, сказал „Я ваш Бог“, и, сказав „Я“, стал проклят Богом. Мансур сказал „Я есть Истина“, и, сказав „Я“, был помилован Богом» . На основе этих высказываний Бурхануддина Мухаккика можно отнести к тем суфиям, которые к Халладжу и к суфийским школам, основанными на признание состояния «опьянения» (сукр) имеют положительное отношение. Но, как известно, ни все мыслители, даже из числа самых суфиев, поддерживали это. Известного суфия и историка суфизма Абдуллаха Ансари, например, можно, безоговорочно, отнести к таким мыслителям . Говоря об отношениях Бурхануддина Мухаккика к суфиям, следует отметить, что он все-таки больше всего упоминает имя своего учителя Бахаудина Валада и считает его выше всех святых, живших после пророка.

Бурхануддин Мухаккик известен и как богослов. Решение некоторых вопросов религии и богословия, которые даны в «Маарифе» и в его комментариев к кораническим сурам, свидетельствуют об его широких знаниях в этой области. В том числе, мыслитель признает пророчество, которое совершается посредством божественного откровения (вахй). Поэтому он считает роль божественного слова в расширении познания человека очень высокой: «Пока ты находишься в мире вещей, ты нуждаешься в слово» . Но такое слово, по его мнению, передается людям не только пророками, но и святыми.

Что касается проблемы отшельничества (зухд), то мыслитель пишет: «Нет монашества в исламе. Чем больше смешаешься с людьми, тем больше усиливается твое одиночество» . Эти слова свидетельствуют о том, что Мухаккик относиться к тем суфиям, которые видят одиночество человека в сборах (хилват дар анджуман) и занимают позицию против аскетизма и отшельничества. Этот последний взгляд, который в суфийском ордене накшбандии и его тезисах как «Дил ба ёру даст ба кор» — «Сердце возлюбленной, а рука — делу» доведен до апогея, служил все большему сближению суфизма к практическим нуждам человека.

Проблема безбожия (куфр) также относиться к вопросам, вокруг которых до сих пор среди мусульманских богословов идут бурные споры. Обращая внимание на эту проблему, автор «Маарифа» связывает понятие «безбожие» с другим понятием — многобожие (ширк). Поэтому безбожниками он считает лишь тех, кто признает многобожие, то есть политеистов.

Вышеприведенный анализ философских и религиозных взглядов Бурхануддина Мухаккика дает основание заключить, что его мировоззрение основывается на мистическом пантеизме. Он признает существование Абсолютного Бытия, а мир считает его отражением. Кроме того, признавая чувственное и рациональное познание вещей и явлений мира, мыслитель в познание Бога считает их ненужными средствами и на этой ступени познания первостепенную роль отводит иррациональным и интуитивным средствам, основанным на суфийской практике и духовной медитации. Что касается этики мыслителя, то она, в основном, направлена на формирование морали человека, познающего Истины. Как историк суфизма и богослов Бурхануддином Мухаккиком также высказаны заслуживающие внимания мысли об особенностях суфийских школ разных регионов и по проблемам пророчества, отшельничества и безбожия. Его доктрина в целом построена в духе учений предшествующих суфиев, в особенности, на основе идей его учителя Бахауддина Валада.

Знакомясь с основами мировоззрения и мистического учения Бурхануддина Мухаккика, можно убедиться в его значительной роли в становлении идеологии суфийского ордена мавлавия, в особенности, в формировании идей Джалаледдина Руми. В этом направлении, прежде всего, важно указать на три момента. Во-первых, как было уже отмечено, Бурхануддин Мухаккик в течение девяти лет был воспитателем Джалаледдина и это, естественно, не могло не повлиять на взгляды последнего. Во-вторых, Мухаккик сам является учеником Бахаудина Валада и его учение имеет много общего с мировоззрением его учителя. Во взглядах мавлавийцев же, как известно, использовано множество идей Бахауддина Валада. Другими словами, идеи Бурхануддина Мухаккика являются мостом, связующим учение Бахауддина и представителей суфийского ордена мавлавия. В-третьих, в «Маснави» и других произведениях Джалаледдина Руми, которые являются основой учения мавлавийцев, множество высказываний Бурхануддина, идей его «Маарифа» использовано непосредственно, и на их основе сделаны глубокие философские выводы . Если говорить о конкретных проблемах, то необходимо отметить, что сильное влияние на мавлавийцев больше всего имеют взгляды Бурхануддина Мухаккика о единстве бытия, морали, сама’ и др. Все это дает возможность считать учение Бурхануддина, наряду с учением его учителя Бахауддина Валада, одним из важных теоретических источников мавлавии, а его самого — как одного из полюсов этого ордена.

Важность

Учение Бахауддина Валада сыграло важную роль в воспитании Бурхануддина Мухаккика как ученого. Последний же передал суть его учения Джалаледдину Руми. Об этом влиянии неоднократно указывает и Фаридун Сипахсалар.

Бурхануддина Мухаккика некоторое время занимал должность имама в одной из мечетей города Кайсарии Малой Азии и глава этого города Шамсуддин Исфахани был его учеником . Мыслитель имел встречу со знаменитым ученым Шахабуддином Сухраварди.

Литература

• Х.М.Зиёев Суфийский орден мавлавия. — Душанбе: Хумо, 2007.