Бой у Султан-Яакуб

Бой у Султан-Яакуб

Военный конфликт

Султан-Яакуб

Султан-Яакуб на карте

Конфликт

Первая Ливанская война

Дата

10−11 июня 1982 года

Место

Долина Бекаа, Ливан

Итог

Тактическая победа Сирии

Стороны

Израиль

Сирия

Командующие

Авигдор Бен-Галь,
Гиора Лев,
Михаэль Шахар
Ира Эфрон,
Йом-Тов Тамир

Али Хабиб Махмуд

Силы

Резервистская 734-я бронетанковая бригада,
90-я бронетанковая дивизия

1-я бронетанковая дивизия Сирии,
3-я бронетанковая дивизия Сирии

Потери

18−20 погибших,
более 30 раненых,
2 пленных
3 пропавших без вести,
10 танков

Неизвестно

Израильские танки движутся на Султан-Яакуб

Действия израильских войск на восточном направлении.

Бой у Султан-Яакуб (קרב סולטאן יעקוב) — бой между израильской и сирийской армии в ходе Первой Ливанской войны.

Предыстория

6 июня 1982 года руководство Израиля приняло решение об введение частей и подразделений Армии обороны Израиля в Ливан для уничтожения боевиков ООП, которые стали обстреливать территорию Израиля (Галилею). Сирия также фактически стала оккупировать территорию Ливана.

Резервистская бронетанковая бригада под командованием Михаэля Шахара была одной из самых «молодых» бригад ЦАХАЛа — создана в 1978 году. Большинство её солдат были учащимися так называемых «договорных йешив» («Йешивот hесдер»). Подготовка к мобилизации бригады началась 4 июня 1982 года. Мобилизация завершилась 8 июня. В первые дни войны бригада была в резерве на случай начала боевых действий против Сирии. Бригада должна была возглавить наступление АОИ по «Цир hа-Питулим» («Извилистая трасса») — по направлению к главным позициям сирийцев в районе шоссе Бейрут−Дамаск.

9 июня 1982 года в 11:30 один из батальонов бригады начал продвижение на север и после полудня был готов возглавить наступление по «Цир hа-Питулим». В 17:30 батальон был атакован сирийскими вертолётами типа «Газель», а ночью по стоянке батальона был нанесён удар из РСЗО. Остальные силы бригады всё ещё оставались в резерве.

10 июня бригада переместилась на позиции к северу от деревни Кефар Мешхи. После полудня штаб дивизии, куда входила бригада Мики, получил приказ от штаба корпуса Авигдора Бен-Галя, выдвинуть бригаду в авангард наступающих сил. В 17:30 Ира Эфрон, командир 362-го батальона бригады, получил приказ от Михаэля Шахара занять перекрёсток к югу от населённого пункта Султан-Яакуб.

Битва

В 19:00 Эхуд Барак приказывает Гиору Леву, комдиву 90-й бронетанковой дивизии, взять контроль над треугольником дорог 3.5 км южнее Султан-Яакуб. Гиора Лев, в свою очередь, поручает командиру одной из своих бригад — Михаэлю Шахару — передвинуть свои силы из района Кефар Мешхи 12-14 км на север и взять контроль над заданным районом. Михаэль Шахар, в свою очередь, приказывает командиру 362-го батальона Иру Эфрону выдвинуть свои танки на север и выставить три заслона южнее Султан-Яакуб.

Таким образом, 362-й батальон израильтян отправился в путь, имея на вооружение танки «Магах-3» («М48А3» со 105-мм орудиями). Все танки имели динамическую защиту, 105 мм орудия, по 3 пулемёта «М1919» («Браунинг-03»: спаренный с пушкой и 2 на крыше башни — у командира и заряжающего) и по 1 миномёту (60 мм миномёты у всех комрот и части комзводов, 52 мм у остальных). Также в батальоне имелся миномётный взвод под командованием Бецалела Блоха — один самоходный 81 мм миномёт (на базе «М113»), БТР связистов («М113»), а также несколько разведчиков из бригадной разведроты. Эти разведчики были без своих штатных джипов «М151», и присоединились к пехоте на БТР.

Батальон вышел в путь на восток от Кефар Мешхи («Цомет Маим»). После достижения трассы, ведущей из Рашайи восточнее Цир Пииулим на север (район Дахр Эль Ахмар), батальон повернул на север. В районе Кефар Данис (2 км южнее выхода на Цир Питулим) батальон остановился для наблюдения. В соответствии с разведданными, начиная с этого участка на восточном фланге батальона был противник. Из-за штабного разгильдяйства, другие части, движущиеся в эту ночь по «Цир Питулим» на север, никто не предупредил, что по трассе восточнее «Цир Питулим» (то есть на право от них) пошёл израильский батальон.

573-й израильский танковый батальон из бригады Нахмана Ривкина, занявший ранее позиции на горном хребте Джабель Арабе, параллельном «Цир Питулим», принял находившийся к востоку от него 362-й израильский батальон за противника и в 00:30 открыл по нему огонь. Несмотря на то, что огонь почти сразу прекратился благодаря системе связи, 2 танка были потеряны, погибло 5 танкистов и 2 были ранены. Охранять подбитые танки остался БТР связистов.

Батальон вышел на «Цир Питулим» и продолжил путь на север с уверенностью, что с запада и севера противника больше нет. На самом деле там уже находились передовые части 3-й сирийской дивизии и вероятно остатки 1-й сирийской дивизии. В тоже время комбриг, понимая, что принял слишком опасное решение, поручая все заслоны в отдаленном районе всего лишь одному батальону, изменяет приказ. Весь 362-й батальон займет только северный заслон (3 км южнее поворота на Айта Эль Фухар). Два других будут заняты 363-м батальоном.

Не изменяя порядок марша (то есть пехота в задних ротах), Ира Эфрон продолжает двигаться на север. При приближении в заданный район Ира Эфрон совершает грубую ошибку и проскакивает нужную точку. Через несколько минут он уже находится у поворота на Айта Эль-Фухар, ещё не понимая, что находится в 2−2,5 км севернее нужной точки. В результате, не зная этого, в 01:30 362-й батальон оказался в глубине сирийского укрепрайона.

Увидев поворот на Айта Эль Фухар, Ира Эфрон принял его за проскоченный несколько минут до этого поворот на Камед Эль Луз и направился к нему.

При прохождении израильтянами развилки, сирийские танки и ПТРК («Малютка»; AT-3 Sagger по обозначениям НАТО) открыли сильный, но не эффективный огонь по израильским танкам.

Не осознавая, что он уже находится при входе в Султан-Яакуб и принимая случившейся за обычную засаду, Ира Эфрон решает проскочить её. Он успевает сообщить о «засаде» комбригу и приказывает батальону двинуться на максимальной скорости вперёд. Первые две роты проскакивают развилку и беспрепятственно проходят 1,5−2 км. Тогда как рота «Заин» и часть пехоты застревает перед развилкой и из-за сильного огня противника не может продвигаться вперёд. Найдя прикрытие в развалинах брошенного села (оно почему-то не отмечено на карте), рота «Заин», потерявшая к этому времени 1 танк, начала оборону отдельно от батальона. Передняя часть же часть батальона, встретив сильную танковую стрельбу с севера (то есть вдоль трассы) и также потеряв 1 танк, вынуждена остановиться в глубине сирийских позиций непосредственно у подножья села Султан-Яакуб. Вышло так, что инстинктивное решение комбата спасает батальон от скорого уничтожения — большинство танков и БМП занимали высокие позиции для ведения боя на большие расстояния и не могли попасть в находящиеся под большим углом внизу наши танки, с другой стороны расстояние в 300−400 м оказалось слишком коротким для эффективной стрельбы «Сагерами».

Рассказывает Ави Рат, один из танкистов, призванный в армию из йешивы:

После продвижения на нескольких километров мы обнаружили, что окружены сирийцами со всех сторон. Было уже довольно поздно ночью, и тогда начались самые трудные часы моей жизни. Вдруг одновременно на нас обрушились десятки ракет, выпущенные с различных дистанций. Я видел сирийского коммандоса, лежащего в 20 метров от дороги и поджигающего наш танк 200 метров передо мной. По нам велся адский огонь со всех сторон. Нам не удалось сразу понять, откуда стреляют. Мы оказались в какой то долине с возвышенностями слева и справа и селом перед нами. Сначала стрельба велась только из села и справа, но потом мы обнаружили огонь слева и сзади. Мы не замечали друг друга (было 01:30 ночи) и не понимали что происходит. Только после нескольких минут замешательства мы начали приходить в себя. Мы слышим крики по радио: «Где ты?..., а где ты? Посигналь мене фонариком ...» — полный хаос.

Рассказывает Харель Бен-Ари, пулемётчик из мотопехоты:

Вдруг вокруг начинают взрываться снаряды и я замечаю сзади меня наши танки, получившие поражения. Надо продолжать продвигаться. Я слышу по радио приказы и стараюсь понять их. Я ещё не знаю, как выглядит смерть. Мы продолжаем продвижения, стреляя по источникам огня, объезжаем подбитые танки противника. Я замечаю возле нашего БТРа три бегущих, но не стреляющих сирийских солдата. Я не стреляю по ним — ещё не умею стрелять по людям с такого короткого расстояния. Через несколько минут танк сзади нас получает поражение и загорается, освещая все вокруг. Я замечаю еще сирийцев, залегших в канаве возле дороги. Теперь я стреляю без сомнений. Надо думать быстро и эффективно, отталкивая чувства на задний план. В те секунды что то во мне изменилось — я уже не тот человек.

Ира Эфрон послал замкомбата попытаться соединится с ротой «Заин», но из-за сильного огня тот не смог выполнить этот приказ.

После уничтожения нескольких сирийских БМП и несмотря на сильную (но не эффективную) стрельбу, у еврейских танкистов появилось ложное чувство, что ещё несколько минут — и всё кончится. Ира Эфрон ещё не понимал, где он находится и относился к ситуации как к обычной засаде. Прошло ещё полчаса и к 2 часам ночи ввиду не прекращающегося огня и не возможности продвигаться ни вперёд, ни назад, стало понятно, что речь идёт не о обычной засаде. Обе части израильского батальона были окружены арабами и боролись за свою жизнь.

Ира Эфрон дал приказ танкам организоваться в группы по местонахождению (танки перемешались и не было возможности действовать в оригинальном составе взводов и рот) и начать вести постоянное слежение и огонь во все стороны, чтобы не допустить приближения вооружённых «РПГ-7» сирийцев. Кроме того, в таком положении танковый батальон представляет мощную огневую силу. Не теряя самообладания, Ира Эфрон вселил в людей уверенность. На этот момент действия сирийцев были не особенно активными.

В свете горящих машин (израильских и сирийских) были видны сирийские солдаты, прячущиеся за деревьями и иногда стреляющие оттуда, но не переходящие в атаку. На неэффективный огонь сирийских минометов Ира Эфрон отвечал огнём миномёта с БТР под командованием Бецалела Блоха.

Танк командира роты «Вав» Нира Ницан был подбит и застрял где-то сзади, отдельно от остальных израильских танков. Не имея возможность продвигаться, экипаж Нира продолжал бой против сирийских пехотинцев, атакующих его. Ещё несколько попаданий РПГ вызвали новые повреждения, но не уничтожили танк. Попытки вернуться назад и помочь ему не удались из-за сильной стрельбы сирийцев. 2 танка, посланные для этого, не смогли в темноте обнаружить его. Через час боя у Нира начали кончаться снаряды и патроны и он сообщил об этом Ире Эфрону. Где то к 3 часам ночи, после длительного перерыва по радио опять был услышан хриплый голос Нира: «Не беспокойтесь, я ещё здесь, пытаюсь выдержать». С рассветом танк был обнаружен и чудом выживший, воевавший в всю ночь в одиночку, экипаж был спасён.

К 2 часам ночи Ира Эфрон сообщил о случившимся комбригу. Из-за того, что и на этот раз Ира Эфрон неправильно определил своё местоположение, а также из-за уверенности, что там ничего особенного не может быть, Михаэль Шахар не осознал всю серьёзность положения и приказывает Ире Эфрону «Взять себя в руки и прекратить истерику». После настойчивых просьб Иры Эфрона, Михаэль Шахар в согласился послать ему подмогу. Он приказывает комбату 363-го батальона (Эйяль) взять с собой одну роту и поехать к Ире Эфрону, чтобы «привести его в нормальное состояние». Позже Михаэль Шахар объял это решение отсутствием достаточного количества горючего и боеприпасов для более крупной подмоги.

Не осознавая серьёзность положения, Эйяль взял с собой роту «Каф» и 5 БТР пехоты и повёл свой отряд прямо в засаду. По роте «Каф» был открыт сильный огонь, в результате которого два ведущих танка (комроты Шуки и замкомроты Исраель) оторвались от остальных. Танк Шуки получил прямое попадание, в результате которого Шуки поломало ногу и он передал командование своему заместителю. Оба танка, потеряв друг друга, нашли укрытие в той же разрушенной деревне, в которой находилась рота «Заин» 362-го батальона. Шуки сообщил по радио, что не смотря на тяжёлое ранение, он сможет дотянуть до утра, но было понятно, что он срочно нуждается в медицинской помощи. Комбат Эйяль приказал находившимся с ним силам тоже найти убежище в разрушенном селе у развилки. Комбат попытался обнаружить находившуюся в этом районе роту «Заин» из 362-го батальона, но это ему не удалось.

В это время силы 363-го батальона в развалинах села были расчленены на три отдельные части. На севере — танк с раненым комроты, которому удалось соединиться с танком замкомроты «Заин» из 362-го батальона. Позже к ним присоединились танк комбата (Эйяль) и ещё один танк. Эти 4 танка начали вести бой против атакующих вооруженных РПГ коммандос. В центре — 3 БТР мотопехоты и два танка. Этот отряд занял район брошенной больницы. Пехота воевала спешившись под прикрытием танков. На юге — 2 БТР и танк, на входе в разрушенное село.

Рота из 363-го батальона, посланная на подмогу, нуждалась в подмоге сама. На это время 362-й батальон уже потерял как минимум 2 танка и ещё один танк был покинут экипажем. Экипаж лейтенанта Ави Лустера покинул подбитый танк и скрылся в близлежащих домах. Один из танкистов спрятался за скалой и всю ночь перебегал от одного убежища к другому. Он рассказывает: «Каждый раз, как сирийцы приближались ко мне я читал по памяти один из Псалмов и совершал перебежку. Так за ночь я пересказал половину книги Псалмов». В конце концов он был подобран одним из танков.

После фиаско с подмогой, Михаэль Шахар понял всю серьёзность происходившего и сообщил в дивизию. Лев Гиора сразу же подчинил батальон напрямик дивизии и лично занялся проблемой. Не смотря на тяжёлую стрельбу, Ира Эфрон ещё не осознал всю тяжесть обстановки и считал, что можно дотянуть до утра.

Лишь с рассветом в 4:00 утра стало понятно, что 362-й батальон имеет дело не просто с засадой, а окружён крупной сирийской частью. Состояние передней части батальона ухудшалось с каждой минутой (кончались боеприпасы) и сирийские солдаты стали приближаться всё ближе и ближе (в некоторых местах это было расстояние не больше, чем несколько десятком метров). С рассветом осмелели и сирийские танки, которые стали покидать свои позиции и приближаться на дистанцию, позволяющую вести огонь. Сирийские танки уже были на близком расстоянии с запада, севера и северо-востока, но их ещё не было на юге и юго-западе. Один из израильских танков получил прямое попадание, экипажу удалось спастись. При свете стали видны брошенные сирийскими расчётами противотанковые пушки вдоль дороги.

Замкомбата Михаэль Шахар подъехал к танку Иры Эфрона. Обсудив положение, они пришли к выводу, что их шансы уменьшаются и батальон не сможет выдержать до прибытия подмоги. У них остались только три возможности: воевать до последнего патрона; сдаться в плен или попытаться вырваться назад. Перед уходом Михаэль Шахар сказал, что шансы вырваться назад 50:50 и предложил сделать это. Ира Эфрон решил обдумать этот рискованный маневр.

В это время танкисты обдумывали каждый для себя как поступить. Так, Ави Рат проверил, есть ли у него «Книжка военнопленного» («Пинкас Шеви»), а замкомбата Михаэль Шахар решил, что живым он в плен не сдастся, и приготовил для себя последнюю пулю. Пехотинцы же решили, что в случае решения о сдаче в плен они попытаются пробиться к своим пешком.

Около 04:00 часов командование передало бригаду под командование 880-й дивизии. Командир этой дивизии Йом-Тов Тамир вышел на связь с Ирой Эфрона, но тот не может толком объяснить своё местонахождение. Комдив просит его выстрелить фосфорный снаряд, по которому наблюдатели определят местоположение основных сил 362-го батальона. Оно оказалось намного севернее, чем считал Ира Эфрон — у северного выхода из долины. Новый комдив обещал решить проблему за 30−60 минут.

Ира Эфрон не узнаёт говорящего по голосу и не знает, что у него уже новый комдив, так как всё из-за того же разгильдяйства ему это никто не сообщил, и позволяет себе выразить сомнение в таком быстром решении. Комдив грубо обрывает его, обвинив его в паникёрстве. Ира Эфрон пытается объяснить ему, что у батальона не осталось много времени, но комдив, уже знающий об ошибках, совершенных Ирой Эфроном в эту ночь, высказывает сомнения в серьёзности ситуации и приказывает ему держаться.

Тем временем сирийцы активизировались и попытались вывести танки и БМП в долину. После потери нескольких машин они отступили. Во время боя танк комзвода из роты «Хет» Зохар Лифшиц получает прямое попадание. Несмотря на то, что танк остаётся на ходу и не загорелся, Зохар Лифшиц погиб, а наводчик Йехуда Кац был тяжело ранен. Заряжающий покинул танк и был подобран другим танком. Когда бойцы из роты пытались помочь раненому произошло непредвиденное — потерявший самообладание водитель Йехуда Каплан завёл танк и помчался на юг, к выходу из долины. Вид брошенного на пути танка Лустера объяснил водителю, что ждёт его дальше — он пришёл в себя и покинул танк, присоединившись к прятавшемуся возле дороги экипажу Лустера. Тела двух оставшихся в танке бойцов были потеряны (тело Лифшица было возвращено сирийцами, а Кац до сих пор считается пропавшим без вести).

К этому времени израильский батальон потерял 5 танков.

Ира Эфрон просит у командира 880-й дивизии авиаподдержки, но не получает её. Несмотря на просьбы Бен Галя и Барака, штаб фронта не нашёл нужным уступить занятые боем с 3-й сирийской дивизией самолёты для спасения батальона. С другой стороны, Султан-Яакуб был атакован сирийскими «МиГами», которые, однако, не решились сбросить бомбы, чтобы не попасть в своих.

У израильского батальона начали кончаться осколочные снаряды и танкам приходится стрелять по лёгким целям бронебойными, что было крайне неэффективно.

После того, как Йом-Тов Тамир вновь связался с Ирой Эфроном и сообщил, что не сможет помочь ему до 09:00 (то есть ещё 4 часа), Ире Эфрону стало ясно, что ему нечего ждать помощи от дивизии. Он грубо отвечает комдиву, что через 4 часа уже некого будет спасать. Тамир предлагает ему пробиваться обратно и если это трудно (к тому времени десятки сирийских БМП контролировали выход из долины), то «может быть стоит начать воевать».

Понимая, что от дивизии ему не дождаться помощи, Ира Эфрон пешком, чтоб не пользоваться радио, пошёл говорить с командирами.

Через несколько минут комдив опять связался с батальоном. В отсутствии комбата ему ответил офицер оперативного отдела, находящийся в танке комбата. Молодой офицер (после войны он был изгнан из батальона за такую смелость) вмешивается в разговор и заявляет, что если дивизия не поможет, у них остаются только три возможности: сдаться, покончить жизнь самоубийством или попытаться вырваться самим без помощи дивизии. Только теперь Тамир начинает понимать всю ответственность ситуации и решает начать немедленную операцию по деблокированию батальона.

Проблема была в том, что 880-я израильская дивизия находилась в это же время в разгаре крупной операции против 3-й сирийской дивизии. У Тамира уже забрали одну бригаду (её передали «Коах Иосси») и использование дополнительных сил на деблокирование Султан-Яакуб практически сводило на нет возможность достижения задач, поставленных перед дивизией. В таких условиях долгом комдива было не дискуссия с комбатом, а приказ ему держаться как можно больше или попытаться вырваться к своим. Тем более, сам Ира Эфрон ещё 2 часа назад сказал своему бывшему комдиву, что сможет продержаться. Всё же, этому времени определенные силы уже были задействованы в пользу помощи Султан-Яакуб. Это были остатки бригады Михаэля Шахара, которому ещё Лев Гиора приказал пробиться к району поворота на Айта Эль Фухар с востока, то есть с направления, не простреливаемого сирийцами, занимающих позиции непосредственно в Султан-Яакуб, а также коммандос, блокировавших южный вход в долину (то есть в районе развалин, занимаемых ротой «Заин» из 362-го батальона и ротой «Каф» из 363-го батальона). Михаэль Шахар , преодолевая сопротивления танков и сил коммандос из 3-й дивизии, совершил бросок через Мадуху в сторону Айта Эль Фухар для того, чтобы выйти на развилку с северо-востока.

Ввиду уверенности Иры, что попытка прорыва к своим приведёт к большим потерям, а также низкой боеспособности батальона из-за окончания боеприпасов, дивизия решает поддержать основные силы батальона артиллерией для того, чтобы позволить ему передышку и пополнение боеприпасов за счет подбитых танков.

Об отчаянном положении с боеприпасами рассказывает Моше Морад, наводчик одного из танков:

Последний снаряд застрял в ульях (крепления для снарядов) и заряжающий никак не мог его вытащить. Сирийский танк повернул в нашу сторону пушку. Мы понимаем, что останется жить тот, кто выстрелит первым. Командир тихо сказал заряжающему, эти слова до сих пор у меня в ушах: «Слушай, если ты хочешь жить, у тебя есть только несколько секунд зарядить пушку». Я посмотрел назад и увидел заряжающего при помощи рук и ног пытающего вытащить снаряд ... Не знаю как, но он вытащил снаряд и зарядил пушку — мы выстрелили первыми.

Дивизия вводила всё больше и больше орудий (по мере их высвобождения от решения других задач) в пользу батальона Ира Эфрона. Сирийские танки и БМП отступили на свои позиции, а арабские коммандос были вынуждены искать убежище. Однако каждый раз, когда артиллерия прекращала, предупредив Иру Эфрона, на некоторое время стрельбу по какому то сектору, сирийцы вновь начинали сильную, хотя и неэффективную стрельбу.

Под прикрытием огня артиллерии Ира Эфрон смог организовать батальон и распределить снаряды между танками. В это время был обнаружен танк комроты «Вав» Нира Ницана, воевавший всю ночь в одиночку, а также член экипажа Лустер, скрывающийся всю ночь за скалами. Остальные члены экипажа Лустера и водитель экипажа Лифшица, присоединившийся к ним, скрылись от обстрелов израильской артиллерии и не были обнаружены.

К 07:00 Султан-Яакуб был окружён с трёх сторон: на юго-востоке и юге это были силы Михаэля Шахара, а с запада и северо-запада другая бригада 880 дивизии. Несмотря на это, до деблокирования Султан-Яакуб было ещё далеко. Особенно трудно было на западе — многочисленные отряды коммандос из 3-й дивизии не позволяли танкам и пехоте приблизиться к Султан-Яакуб. Израильские танкисты из роты «Заин» могли наблюдать попытки пробиться к ним.

Как рассказывает комроты «Заин» Еран:

В 07:30 рота мотопехоты (на самом деле батальон) в сопровождении танков из 880-й дивизии двигалась в моём направлении. Они двигались очень быстро и я видел, как они загорались один за другим. Когда они приблизились ко мне их положение было настолько отчаянным, что они были вынуждены повернуть назад. Они оставили на дороге 2 танка и 3 БТР, взрывающихся и горящих как факелы. Я стоял и смотрел на них. Я видел сирийские БМП, стреляющие по ним, но не мог им ничем помочь.

В дивизии стало ясно, что деблокирование путем захвата полного контроля над Султан-Яакуб возьмет слишком много времени и жертв, так как уже тогда спасающие имели больше убитых, чем находящийся под прикрытием артиллерии окружённый батальон. Ира Эфрон получил приказ приготовить батальон для прорыва назад под прикрытием артиллерии.

Комбриг Михаэль Шахар пробился к южному входу в долину и соединяется с силами роты «Заин» из 362-го батальона и частью роты «Каф» из 363-го батальона, держащих оборону в развалинах заброшенного села. Другая же часть роты «Каф» продолжала держать оборону в районе заброшенной больницы. Во время боя погиб находившийся на крыше пулемётчик, репатриант из СССР Рони Гринман. Михаэль Шахар собрал все силы и к 08:00 очистил район входа в долину от сирийских коммандос, которым теперь самим пришлось скрываться в развалинах. При этом танк комзвода из роты «Каф» подбит ПТУР «Малютка» и загорелся. Его экипаж был подобран другими танками (комзвода Рони Соломон умер от ран неделю спустя).

В 08:30 дивизия сосредотачивает более 100 стволов артиллерии и Михаэль Шахар приказывает Ире Эфрону подготовить батальон к отходу.

Во время подготовки батальона бульдозерный отвал, навешанный на один из танков, застревает в положении, не позволяющем движение танка вперёд. Танк приходиться бросить и он практически целым попадет к сирийцам.

К 09:00 Ира Эфрон сообщает, что готов выйти в путь и занял место во главе колоны.

100 артиллерийских орудий израильтян начали обстрел района вдоль дороги, создав плотную завесу огня и дыма между сирийскими позициями и нашими машинами. Водители нажали на газ.

Рассказывает Ави Рат:

Мы получили приказ собраться на дороге и ехать на юг. Эта была бешеная езда, я нажал на газ до конца. Только выйти отсюда и я пытаюсь выжать из танка последнюю каплю скорости. Так все танки — нажать и полететь. По нам стреляют и мы стреляем всем что осталось. Эта была короткая поездка — всего 3−4 км, но нам казалось что дороге нет конца.

Замкомбат Михаэль Шахар говорит, что по ним стреляли со всех сторон и они отвечали не целясь из-за высокой скорости.

Долина, в которой шло сражение.

Начальник разведки батальона Ирон признавал: «Это уже не был бой. Мы только хотели выйти оттуда живыми».

Эффективность артиллерийского окаймления была не одинакова на разных отрезках пути — она уменьшалась при продвижении из северной узкой части долины в широкую часть на южном выходе. В районе выхода из долины вражеские позиции находились на большом расстоянии от дороги, и несмотря на сильный артиллерийский обстрел, часть из них еще могли вести огонь по нашим машинам. Несколько машин было повреждено (только десять машин дошло до конца без невредимыми) и один танк из роты «Хет» (командир — Хези Шай) был потерян. Комроты «Хет» Хадар помнит, что танк Шая перегнал его во время пути, но когда израильские танки достигли выхода, его уже не было с ними.

В 09:15 последний танк вышел из долины в район контролируемый Михаэлем Шахаром, а в 11:00 вся бригада выходит в расположение дивизии вне дальности действия противотанковых средств в Султан-Яакуб. Самостоятельно из окружения вышла и группа Лустера.

Итог

Израиль в бою за Султан-Яакуб потерял убитыми: 5 бойцов 362-го батальона, 3 бойца 363-го батальона и 10 бойцов из 880-й дивизии. Было потеряно 7 танков 362 батальона, 1 танк 363 батальона и 2 танка из 880 дивизии. При этом 4 танка были захвачены сирийцами. Трое военнослужащих Захария Баумель, Иегуда Кац и Цви Фельдман пропали без вести.

Потери сирийцев неизвестны.

Один из захваченных сирийцами израильских танков M48 был потом передан в СССР, где стал экспонатом Центрального музея бронетанкового вооружения и техники. В 2016 году Россия возвратила танк Израилю по просьбе Нетаньяху в обмен на аналогичный.

В 2019 останки израильского сержанта Захарии Баумеля были при посредничестве России возвращены на родину в Израиль.