Гомельский погром

Гомельский погром — еврейский погром в городе Гомель (ныне территория Белоруссии), Российская империя.

Предыстория

О настроении евреев в Гомеле можно судить по тому факту, 1 марта 1903 года гомельский комитет Бунда провёл празднование дня казни российского императора Александра II.

После Кишинёвского погрома апреля 1903 года, евреи в Гомеле решили не допустить погрома в своём городе и создать самооборону. В обвинительном Акте Киевской судебной палаты, которая расследовала события, сообщается:

Еврейское население (Гомеля)… стало запасаться оружием и организовывать кружки самообороны на случай возникновения противоеврейских беспорядков… Некоторые из гомельских обывателей имели возможность наблюдать целые учения еврейской молодёжи, на которых собирались за городом человек до ста участников и упражнялись в стрельбе из револьверов.

Поголовное вооружение, с одной стороны, сознание своего численного превосходства и своей организованной сплочённости с другой — подняло дух еврейского населения настолько, что среди их молодёжи стали говорить уже не о самозащите, а о необходимости отмстить за кишинёвский погром.

Евреи г. Гомеля… в последнее время стали держать себя не только надменно, но и прямо вызывающе; случаи оскорбления крестьян и рабочих, как на словах, так и действием стали повторяться всё чаще и чаще, и даже по отношению к интеллигентной части русского общества евреи старались всячески подчёркивать своё презрительное отношение, заставляя, например, сворачивать с тротуаров даже военных.

Ход событий

29 августа

29 августа 1903 года, в канун Шаббата, начался погром.

Ядром еврейских отрядов, численностью несколько сотен боевиков, во главе которых стоял Йехезкель Хенкин, составила военизированная организация «Гибборей Цион» («Герои Сиона») при местной секции «По‘алей Цион»; самостоятельно действовала группа бундовцев.

Непосредственным поводом к побоищу стала ничтожная ссора на базаре: торговка селёдкой еврейка Малицкая и покупатель Шалыков начали спорить из-за селёдки, которую Шалыков не стал покупать. Торговка селёдкой плюнула Шалыкову в лицо, тот, не сдержавшись, полез в драку.

На Шалыкова тотчас же набросились несколько евреев, свалили его на землю и принялись бить чем попало. Около 10 крестьян хотели вступиться за Шалыкова, но тотчас же раздались особые условные свистки евреев, на которые очень быстро собралась большая толпа евреев. Отовсюду на базар стали сбегаться и даже съезжаться на извозчиках вооружённые, чем попало, евреи.

В акте свидетель происходящего описывает:

Все прилегающие к базару улицы также были запружены евреями, вооружёнными камнями, палками, шкворнями, молотками, специально приготовленными кистенями и даже просто железными полосами. Отовсюду раздавались крики: «евреи! на базар! русский погром!», «Побросав покупки, крестьяне — кто успел — вскочили на свои подводы и спешно стали выезжать из города… Очевидцы свидетельствуют, что, настигая русских, евреи били их нещадно, били стариков, били женщин и даже детей. Одну девочку, например, стащили с подводы и, схватив за волосы, волочили по мостовой».

Стоит заметить, что данное свидетельство, особенно крики «евреи! на базар! русский погром!» вызывают сильное недоверие, хотя бы потому, что евреи в Гомеле если бы и кричали, то на идише.

А.И. Солженицын пишет:

Крестьянин Силков остановился поодаль поглазеть и ел булку. В это время пробегавший еврей нанёс ему смертельный удар в шею ножом и скрылся в толпе евреев.

Акт судебной палаты также сообщает об избиении евреями русских крестьян:

Евреи избивали русских и главным образом крестьян, которые… не могли оказать никакого сопротивления как по своей малочисленности по сравнению с еврейской массой, так и по отсутствию средств к самозащите… Потерпевшие в этот день были исключительно русские… Много раненных и избитых.

Стоит заметить, что под русскими по-видимому имеются ввиду белорусы: до революции русскими считались белорусы, малороссы (украинцы) и великороссы (современные русские).

В акте сообщается, что «насилие над христианским населением продолжалось почти до самого вечера, и лишь с прибытием воинской команды скопища евреев были рассеяны».

1 сентября

1 сентября христиане города решили отомстить евреям. После гудка на обед железнодорожные рабочие стали выходить из мастерских, необычайно шумно, с возгласами и перекликаниями, — и полицмейстер велел перегородить мост, ведущий в город. Тогда рабочие растеклись боковыми улицами и там «полетели камни в окна ближайших еврейских домов», а тем временем «по городу начали уже организовываться большие группы евреев», их толпа «издали стала бросать палками и камнями в толпу рабочих», «двумя брошенными из еврейской толпы кирпичами» сбили в спину полицейского пристава, он упал и потерял сознание.

Антисемиты закричали: «жиды убили пристава!» — и «принялась ожесточённо громить еврейские дома и лавки».

Подоспевшая солдатская рота разделила две толпы и обратилась фронтами к той и другой, чем и предотвратила кровопролитие.

Как пишет А. И. Солженицын, евреи бросали камни в солдат и стреляли из револьверов, «осыпая бранью военных». Командир роты просил раввина Маянца и доктора Залкинда успокоить евреев, но «и их обращение к толпе успеха не имело, и евреи продолжали неистовствовать»; удалось оттеснить их только с ружьями наперевес.

Главный успех роты был недопущение «громил в центральную часть города, где расположены богатые еврейские магазины и дома». Тогда толпа громил растеклась по окраинам и громила там. Полицмейстер снова увещал, но ему кричали: «Жидовский батька, ты нас предал!» Залпами роты, и в русских и в евреев, погром был прекращён, но спустя два часа возобновился в предместьи, был снова залп в погромщиков, несколько убитых и раненых, и погром прекратился.

Но в центре Гомеля Акт описывает «еврейские скопища, державшие себя крайне вызывающе и оказывавшие сопротивление войскам и полиции… Так же, как и 29 августа, все они были вооружены… многие — револьверами и кинжалами» и «даже в войска, призванные для защиты их имущества, стреляли из револьверов и забрасывали их камнями»; «на шедших в одиночку русских, не исключая и солдат… нападали с оружием», убили крестьянина и нищего. За день получили «смертельные повреждения» три мещанина-еврея. К вечеру беспорядки прекратились.

Погибло 5 евреев и 4 христиан. «От погрома пострадало около 250 еврейских торговых и жилых помещений». У евреев «громадное большинство активно действовавших масс состояло исключительно из… молодёжи», а многие лица «более зрелого возраста», а также и дети, подавали камни, доски, брёвна.

Итог

По поводу побоища состоялся Гомельский судебный процесс, длившийся октябрь 1904 года по январь 1905 года и в ноябре 1906 года, на котором судили не только погромщиков, но и 36 евреев — участников еврейской самообороны. Лишь часть евреев — участников самообороны — была оправдана, другие были присуждены к тюрьме на несколько месяцев.

Еврейский деятель Зеев Жаботинский так подытожил итоги Гомельской битвы:

Еврейская улица до Кишинева и еврейская улица после Кишинева — не одно и то же… Позор Кишинева был последним позором. Затем был Гомель… Скорбь еврейская повторилась беспощаднее прежней, но позор не повторился.

Из газетной публикации в «Правительственном вестнике»:

«По получению дополнительно сведениям, во время прекращения беспорядков в городе Гомеле 1-го сего сентября местные жители евреи, вооружённые ножами, кинжалами, кистенями и револьверами, оказывая сопротивление не допускавшим их до свалки с христианами войскам, причём стреляли в нижних чинов из домов и из-за заборов.

Фельдфебель 6-й роты Абхазского пехотного полка ранен ножом в шею евреем в то время, когда хотел задержать стрелявшую в него в упор еврейку, успевшую скрыться.

Всего во время свалки, а равно при подавлении беспорядков войсками убито 4 христианина и 4 еврея, ранено 7 христиан и 8 евреев, из которых один умер.

По настоящее время число разгромленных домов и лавок достигает 200.

Арестовано 68 лиц, принимавших участие в буйстве.

Причина беспорядков, по общему мнению благонамеренной части населения, — крайне враждебное и вызывающие отношение к христианам со стороны местных евреев».