Когнитивная война

Материал из Циклопедии
Перейти к навигации Перейти к поиску
Когнитивная война. Эпизод 1: Психологические операции // Mash Paradox [29:55]
Когнитивная война. Эпизод 2: Невидимый фронт // Mash Paradox [32:45]
Когнитивная война. Эпизод 3: Массовая дезинформация // Mash Paradox [35:22]

Когнитивная война (cognitive warfare) — война, полем битвы которой становится человеческий разум.

В военной стратегии НАТО предполагается, что в результате внедрения новых и прорывных технологий о таких войнах можно будет говорить.

Как при разработке соответствующих технологий военные области (домены) возникли в космосе и киберпространстве, так и «всё более широкое использование социальных сетей, социальных сообщений и технологий мобильных устройств в настоящее время открывает новую область: когнитивную войну»[1].

Концепции[править]

Георгий Почепцов: «Когнитивная война — это воздействие на высший уровень мышления человека, его смыслы и ценности, предопределяющие поведение. Меняя их, меняя интерпретации физических событий, мы в результате ведем его к иному типу поведения»[2].

Ричард Шафрански: «Знание ценностей противника и использование его репрезентативной системы позволяет нам… общаться с мозгами противника на вербальном и невербальном языке врага»[3].

Майор Крис Телли — офицер отдела информационных операций Армии США, считает, что тезисы Мартина Лютера стали «протестантским прецедентом» создания «машины влияния». Теперь, используя искусственный интеллект, «машина влияния» объединяет три аспекта: возможность алгоритмической генерации контента, возможность персонализированного таргетинга и возможность быстрого распространения[4].

Израильский военный аналитик полковник Габи Сибони[en] обращает внимание на связь боевых действий с когнитивным воздействием на «ряд целевых групп (нападающий, атакуемый, принимающий решение, различные группы в соседних странах и т. д.)»: "во многих случаях главная цель действия как раз и состоит в достижении этого когнитивного эффекта, а не в причинении какого-либо конкретного физического ущерба. Важной тенденцией в последние годы является развивающаяся способность воздействовать на массовое сознание цифровыми средствами (иногда в сочетании с физическими)[5].

Российский политический технолог Семён Уралов предостерегает от смешивания когнитивных технологий в психологии и когнитивных войн: если первые ориентированы на человека, то вторые — на то, как, понимая когнитивные особенности человека, поражать его[6]. Под когнитивным мышлением западная традиция одновременно понимает и познание и знание. В русской традиции эти два понятия разделены. Познание — процесс, обращённый на работу человека с собой самим при целеполагании, когда человек обращается и к внешним факторам — книгам, теориям, так и к внутренним — самоорганизации. Знание — процесс усвоения и развития информации. Когнитивное воздействие направлено прежде всего на слом процесса познания[6].

Предпосылки[править]

Основой для развития технологий когнитивной войны стала смена медиапотребления с появлением у человека смартфона как универсального инструмента коммуникации и социальных сетей как среды, в которую человек погружен в течение всего дня, если не суток[6].

Если человек подписан на десяток информационных каналов, он живёт в режиме информационного потребления профессионального редактора новостей, не обладая соответствующими навыками[6]. Широкое использование социальных сетей и технологий смарт-устройств в странах-членах Североатлантического союза может сделать их особенно уязвимыми для атак когнитивной войны, подчёркивают британские аналитики[1].

Механизм[править]

Западные специалисты считают, что они научились взламывать сознание человека, говорит Уралов[6]. Британцы показывают, как это происходит: «Бумажный экземпляр вашей любимой газеты не знает, какие новости вы предпочитаете читать. Но ваш планшетный компьютер знает это. Реклама, которую вы видели в газете, не знает, что вы пошли в магазин, чтобы купить то, что рекламировалось; ваш смартфон знает. Прочитанная вами статья не знает, что вы с энтузиазмом поделились ею с друзьями; ваши социальные сети отслеживают это. И платформы поиска и электронной коммерции используют эти данные, чтобы превратить наши предпочтения и убеждения в действие, предлагая стимулы, побуждающие нас покупать вещи, которые мы иначе не купили бы. До сих пор потребительские общества видели и принимали преимущества цифровизации». Но получилось, что друзья субъекта в социальных сетях начинают разделять его мнение, а несогласные «удаляются из друзей» или уходят сами. Использование социальных сетей может усилить когнитивные предубеждения и врожденные ошибки в принятии решений, описанные в книге Нобелевского лауреата по бихевиоризму Дэниеля Канемана «Думай, быстро и медленно». Ленты новостей и поисковые системы, выдающие результаты в соответствии с нашими предпочтениями, увеличивают предвзятость мнений, подталкивая человека интерпретировать новую информацию для подтверждения предубеждений[1].

Таким образом люди оказываются в информационных пузырях, где неприятные или тревожные новости, мнения, предложения и люди быстро исключаются, а общество в целом превращается во множество таких пузырей, отделённых друг от друга. И если их столкнуть друг с другом, тревога или шок обеспечены[1]. Уралов называет это эффектом «аквариумной рыбки», которая живёт одним днем и ограниченным пространством[7].

Цели[править]

«Цель состоит в том, чтобы изменить не только то, что люди думают, но и то, как они думают и действуют. При успешном проведении когнитивная война формирует и влияет на индивидуальные и групповые убеждения и поведение в пользу тактических или стратегических целей агрессора. В своей крайней форме он может расколоть и раздробить целое общество, так что у него больше не будет коллективной воли сопротивляться намерениям противника. Противник мог бы предположительно подчинить себе общество, не прибегая к прямой силе или принуждению», — указывает группа авторов в NATO Review[1].

Британские эксперты считают, что цели когнитивной войны могут быть[1]:

  • ограниченными, с коротким временным горизонтом, или стратегическими, настроенными на десятилетия;
  • единичными (с целью предотвратить или вызвать военный маневр или принудить к изменению конкретных государственных шагов) или . последовательными (с долгосрочной целью разрушить целые общества или союзы, посеяв сомнения в отношении управления, подорвав демократические процессы, спровоцировав гражданские беспорядки или спровоцировав сепаратистские движения).

Когнитивная война направлена на управление мышлением и влияние на принятие решений, указывает украинский политолог Георгий Почепцов. Одной из первых моделей такого рода была НОРД, предложенная Джоном Бойдом. Она была названа и состояла из четырёх этапов: Наблюдение — Ориентация — Решение — Действие (Observe — Orient — Decide — Act). Бойд предложил свою модель для боёв с высокоскоростными советскими истребителями во Вьетнаме: чтобы их обыграть, менять местоположение следовало с упреждающим эффектом[2].

Инструменты[править]

Когнитивная война объединяет кибернетические, информационные, психологические и социальные инженерные возможности для достижения поставленных целей. Она использует преимущества Интернета и социальных сетей для выборочного и последовательного воздействия на влиятельных лиц, определенные целевые группы и массы граждан в обществе[1]:

  • посеять сомнения,
  • представить противоречивые нарративы,
  • поляризовать мнения,
  • радикализировать отдельные группы, мотивировать их на действия, которые могут разрушить или раздробить в остальном сплоченное общество.

Для достижения целей когнитивной войны больше не нужны ложная информация или фальшивые новости: чтобы вызвать общественное возмущение, достаточно опубликовать компрометирующий правительственный документ или сообщения из личной электронной переписки государственного чиновника. Затем страсти разжигают через систему распространения сообщений в социальных сетях, которые становятся вирусными с помощью онлайн-лидеров мнений, поддельных профилей в социальных сетях и автоматических «ботов» для обмена сообщениями. Группы в социальных сетях могут быть мотивированы на организацию демонстраций и выход на улицу, а реакция властей на такие инициативы может радикализировать общество[1].

Недавнее исследование Массачусетского технологического института показало, что только эмоции удивления и отвращения делают сообщения вирусными, и обычные пользователи активно подключаются к их распространению[1]. Семён Уралов напоминает, что в когнитивной войне отдельный человек таким образом является и мишенью, и оружием[6].

Преимущество в когнитивной войне получает тот, кто ходит первым и выбирает время, место и средства наступления, заявляют британские аналитики. «Определяя источники публикаций, сообщений и новостей в социальных сетях, контролируя обсуждаемые темы, тональности и лингвистические идентификаторы, темпы выпуска релизов и другие факторы, можно идентифицировать и классифицировать новые кампании без вмешательства человека. Такая система позволит осуществлять мониторинг в режиме реального времени и своевременно оповещать лиц, принимающих решения в НАТО и Североатлантическом альянсе, помогая им формулировать надлежащие меры реагирования на кампании по мере их возникновения и развития»[1].

Использование когнитивных биотехнологий[править]

NATO Review[en] в 2021 году опубликовал серию статей о современных методах ведения войны, подготовленных американским Университетом Джонса Хопкинса и британским Имперским колледжем Лондона под руководством ассоциированного профессора университета Лоуренса Аронхайма и преподавателя Александра Кокрона. Одна из них была посвящена когнитивным биотехнологиям (англ. Cognitive Biotechnology, CBT), которые «превращают фантастику в реальность», давая возможность «улучшать человеческое мышление, восприятие, координацию и воздействие на физическую и социальную среду». Когнитивно-поведенческая терапия «расширяет пределы человеческой физиологии» «с помощью биофизических, биохимических или биоинженерных средств»[8].

Если за последнее десятилетие ученые смогли объединить сигналы мозга с машинными интерфейсами, чтобы создать управляемые разумом протезы, то и машины можно научить управлять людьми. «Наши машины могут улучшать — и, возможно, контролировать нас», — сообщают университетские мыслители[8].

Они указывают на три области применения CBT, «3 R» — восстановление (англ. recovery), повышение, или стимуляция (англ. raise) и замена (англ. replace)[8].

Восстановление направлено на реабилитацию когнитивных и биологических нарушений до базового уровня при восстановлении физических способностей раненых; заживление черепно-мозговой травмы; лечение посттравматического стрессового расстройства; восстановление или (в случаях травматического стресса) подавление воспоминаний; восстановление принятия решений и исполнительных функций[8].

Стимуляция предполагает сверхъестественное увеличение и улучшение когнитивных и физиологических функций человека для резкого роста оперативной эффективности и боеготовности. Приложения включают сенсорное улучшение (например, более четкое зрение или более острый слух); ускорение обработки информации и повышение эффективности принятия решений; более эффективное обучение и овладение языком; повышение порога физических нагрузок и выносливости. Все это может реализовываться индивидуально и в группах, для повышения боеспособности подразделения за счет распределенного интеллекта, то есть когда все бойцы видят и знают то, что видит и знает каждый, тем самым уменьшая «туман войны» и ускоряя принятие решений, а также позволяя быстрее приобретать и осваивать новые боевые приемы и технологии[8].

Замена предполагает улучшение (и, возможно, замену) психических и физических функций человека за пределы сверхъестественного: замену сенсорных связей компьютерными интерфейсами, вербального общения — компьютерной телепатией или загрузкой данных, физического воздействия — удалёнными роботами или дронами, управляемыми разумом оператора. Речь идет о слиянии человеческой биологии и механического привода[8].

См. также[править]

Источники[править]

  1. ↑ 1,0 1,1 1,2 1,3 1,4 1,5 1,6 1,7 1,8 1,9 Kathy Cao, Sean Glaister, Adriana Pena, Danbi Rhee, William Rong, Alexander Rovalino, Sam Bishop, Rohan Khanna, Jatin Singh Saini, Countering cognitive warfare: awareness and resilience // NATO Review[en], 20.05.2021.
  2. ↑ 2,0 2,1 Глава первая. Когнитивная война на пороге. 1.1. Когнитивная операция как атака на разум. // Почепцов Г. Г. Когнитивные войны в соцмедиа, массовой культуре и массовых коммуникациях.
  3. ↑ Richard Szafranski. NEOCORTICAL WARFARE? THE ACME OF SKILL. // In Athena’s Camp: Preparing for Conflict in the Information Age. / John Arquilla, David Ronfeldt, Alvin Toffler, Heidi Toffler. — Rand Corporation, 1997. — p. 495—516. — 525 p.
  4. ↑ Telley C. The Influence Machine: Hacking Deterrence with Automated IO. // NSI, Inc. 15.08.2018.
  5. ↑ Siboni G.[en] The First Cognitive War. // Strategic Survey for Israel 2016—2017, eds. Anat Kurz and Shlomo Brom. — Tel Aviv: Institute for National Security Studies[en], 2016.
  6. ↑ 6,0 6,1 6,2 6,3 6,4 6,5 Уралов С. С. Политэкономическая встреча Семёна Уралова с читателями в Академгородке Новосибирска. 9 декабря 2022 г. — 1’00
  7. ↑ Уралов С. С. Политэкономическая лекция Семёна Уралова на встрече с читателями в Москве. — 17 ноября 2022.
  8. ↑ 8,0 8,1 8,2 8,3 8,4 8,5 Alonso Bernal, Cameron Carter, Mohamad Elgendi, Melanie Kemp, Richard Kim, Gabriel Ramirez, Ishpreet Singh, Ujwal Arunkumar Taranath, Klinsman Vaz, Alysia Mirilia Martins, FNU Mallika, Sophia Mexi-Jones, Bridget Shidok Cognitive Biotechnology: opportunities and considerations for the NATO Alliance // NATO Review[en], 26.02.2021. (на русском языке)


Runi.svg Одним из источников этой статьи является статья в википроекте «Руниверсалис» («Руни», руни.рф), называющаяся «Когнитивная война».
Материал указанной статьи полностью или частично использован в Циклопедии по лицензии CC BY-SA.
Всем участникам Руниверсалиса предлагается прочитать «Обращение к участникам Руниверсалиса» основателя Циклопедии и «Почему Циклопедия?».
Источник — http://cyclowiki.org/w/index.php?title=Когнитивная_война&oldid=1886739