Бай мир бисту шейн (песня)

Материал из Циклопедии
Перейти к навигации Перейти к поиску
Первая версия на идиш
Сестры Эндрюс
Оркестр Бенни Гудмана, 1937
the Berry Sisters
Зара Линдер (Zarah Leander) - Bei mir bist du schön (1938), на шведском языке
Leo Marjane 1938 (на французском языке)
На польском языке - Mieczysław Fogg

«Бай мир бисту шейн» (идиш בייַ מיר ביסטו שיין — «Ты моя красавица») — популярная во всем мире песня, на мелодию которой создано множество текстов на разных языках.

Композитор: Шолом Секунда.

Время создания: 1932 г.

Композитор[править]

Композитор Шолом Секунда (1894—1974; Sholom Secunda) родился в российском городке Александрия в еврейской семье. Еврейство в то время и в том месте было не просто такой национальностью среди множества других. Еврейство было образом жизни с сохранением многовековых традиций еврейских местечек. И дети впитывали эти традиции, поскольку ничего другого не видели, и многие из них так всю жизнь и несли в себе истоки еврейства, в которых родились, до конца жизни.

В 1907 году, когда мальчик был 13-летним подростком, семья эмигрировала в Америку. Но и там продолжала жить в тех же еврейских традициях[1].

В нем проявились музыкальные способности, и юноша стал брать уроки музыки у композитора Эрнста Блоха, а потом окончил институт музыкального искусства. Семья была бедна, приходилось подрабатывать в массовке в еврейском театре, там же Шолом Секунда после учебы стал официальным композитором и дирижером. Писал музыку к песням и театральным постановкам[2].

В 1922 году он прославился песенкой «Моя еврейская девушка», мелодия которой через несколько лет была приспособлена русскими эмигрантами для создания другой песни, ныне хорошо известной как «Москва златоглавая».

К началу 30-х годов он был уже известным музыкантом: аранжировщиком, дирижёром и композитором[3]. Правда, особо большого богатства эта работа не давала, но и к беднякам композитор себя уже не причислял и часто за свой счет сам издавал свои авторские музыкальные произведения[2].

История создания песни[править]

Началось с того, что в 1932 году бруклинский еврейский театр Rolland Theater приступил к постановке мюзикла на языке идиш. По-русски название мюзикла звучало так: «Ме кен лебн нор ме лозт ништ» (Men Ken Lebn Nor Men Lost Nisht), что значило: «Можно было бы жить, да не дают»; англ.: I Would if I Could[2]. В качестве композитора был приглашен Шолом Секунда, поэта — Якоб Якобс (Джейкоб Джейкобс или Jacob Jacobs), работавший в том же театре[3].

Они и написали несколько музыкальных сценок, в том числе песню, которой суждено было пережить их и составить их славу. Песенка была сочинена в ритме модного в то время фокстрота[4]. Причем до сих пор неизвестно, была ли мелодия песни оригинальным сочинением Шолома Секунды, или же он просто удачно обработал народную мелодию[3]. Мнения специалистов по этому вопросу расходятся.

Первыми исполнителями ставшей вскоре известной песни стали артисты Rolland Theater — уже известный актёр и певец Аарон Лебедефф (Aaron Lebedeff) и начинающая актриса Люси Левин (Lucy Levine), оба эмигранты из России[3]. Аарон Лебедефф как театральная звезда — то ли потому что не мог упомнить текст, то ли показывая некоторое наплевательство с высоты собственного положения — присочинял к тексту отсебятину. Но песня все равно сразу понравилась зрителям, потребовавшим ее повторения на бис[2].

Однако сам мюзикл успеха не имел и продержался всего один сезон[2].

Авторы безуспешно пытались пристроить мюзикл в Голливуд, но из этого ничего не получилось. И спектакль вместе с песней, казалось бы, должен был быть забыт. Правда, песенка из мюзикла понравилась кому-то из певцов, которые продолжали выступать с ней в концертах.

Bei Mir Bistu Shein[править]

Песню подхватили разные певцы… На какое-то время она стала очень популярной в барах Ист-Сайда, откуда перешла в другие районы Нью-Йорка[2]. К 1937 году она дошла и до Гарлема.

Именно тогда и там, в гарлемском кабаре Apollo Theater, в исполнении на идише двух чернокожих певцов Johnnie and George ее и услышали Сэм Канн (Sammy Cahn) и Сол Чаплин (Saul Chaplin)[5], писавшие в соавторстве песни, впоследствии — оскаровские лауреаты за музыку к фильмам[2]. Песня им понравилась. И не просто понравилась — они решили выкупить ее. С чем и обратились в бруклинскую фирму J. and J. Kammen, которая занималась распространением нот песни «Bay Mir Bistu Sheyn»[3][5]. Торги прошли быстро: в ноябре 1937 года за свою песню авторы Шолом Секунда и Якоб Якобс (Джейкоб Джейкобс) получили на двоих 30 долларов, по 15 каждый[2][3][5], продав авторские права на четверть века. Сразу скажем, что не стоит эту сумму измерять в современных долларах, в те далекие годы покупная стоимость доллара была значительно — в несколько раз выше. А учитывая, что авторы обычно сами оплачивали публикацию своих опусов, то сделка казалась им вполне удачной.

И уже через несколько дней, 24 ноября 1937 года, песня зазвучала на английском языке и была записана вокальным трио «The Andrews Sisters» — «Сёстры Эндрюс» в стихах Сэма Канна и Сола Чаплина, но с тем же названием — «Bay Mir Bistu Sheyn» (поначалу в немецком варианте «Bei mir bist du schön»[5]). Это все, что осталось от первоначального оригинального текста[3].

Трио «Сёстры Эндрюс» состояло из трех сестер Патти, Макки и Лаверн Эндрюс. Они родились в Миннесоте в семье шведских эмигрантов. Начав свою артистическую карьеру в 1933 году, сёстры к концу 1937 года едва не последовали совету отца вернуться домой и поступить на курсы секретарш. Тем бы, вероятно, всё для них и закончилось, если бы Сэм Кан не обратил внимания на мало кому известный тогда коллектив и не убедил сестёр записать песенку «Bei mir bist du schön»[3].

Так началась слава ансамбля из трех сестер и песни «Bay Mir Bistu Sheyn».

Песня «Bay Mir Bistu Sheyn» понравилась не только американским слушателям. Очень скоро она перелетела в Европу и стала исполняться не только по-английски, но и на других языках… Самые известные певцы включали песню в свой репертуар[5][2].

Авторские права к авторам вернулись только в 1961 году[2], когда миллионные «сливки» уже были сняты, им досталась только слава. Надо сказать, что сам Шолом Секунда по этому поводу не особо переживал, куда больше переживала его мама. А сам он знал, что он музыкант, а не бизнесмен; а Америка — страна бизнеса…

Текст[править]

На идиш в транслитерации латиницей
Kh’vel dir zogn, dir glaykh tzu hern
Az du zolst mir libe derklern
Ven du redst mit di oygn
Volt ikh mit dir gefloygn vu du vilst
S’art mikh nit on
Ven du host a bisele seykhl
Un ven du vaytzt dayn kindershn shmeykhl
Vendu bist vild vi indianer
Bist afile a galitsianer
Zog ikh: dos art mikh nit.
Bay mir bistu sheyn,
Bay mir hos tu heyn,
Bay mir bistu eyner oyf der velt.
Bay mir bistu sheyn,
Bay mir hostu heyn,
Bay mir bistu tayerer fun gelt.
Fil sheyne meydlekh hobn gevolt nemen mir,
Un fun zey ale oysgeklibn hob ikh nor dikh.[6]
На английском языке
Of all the boys I’ve known, and I’ve known some,
Until I first met you, I was lonesome.
And when you came in sight, dear,
my heart grew light,
And this old world seemed new to me.
You’re really swell, I have to admit you,
Deserve expressions that really fit you,
And so I’ve racked my brain, hoping to explain
All the things that you do to me.
Bei mir bist du schön — please, let me explain,
Bei mir bist du schön means you’re grand.
Bei mir bist du schön — again I’ll explain
It means you’re the fairest in the land.
I could say «bella, bella», even say «voonderbar»:
Each language only helps me tell you
how grand you are.
I’ve tried to explain, bei mir bist du schön,
So kiss me and say you understand.
Bei mir bist du schön — you’ve heard it all before
but let me try to explain:
Bei mir bist du schön means that you’re grand.
Bei mir bist du schön — it’s such an old refrain,
and yet I should explain
It means I am begging for your hand.
I could say «bella, bella», even say «voonderbar»:
Each language only helps me tell you
how grand you are.
I’ve tried to explain, bei mir bist du schön,
So kiss me and say that you will understand.[3][7]

Перевод[править]

Это про любовь.

На русском языке[править]

АРКАДИЙ СЕВЕРНЫЙ. КРАСАВИЦА МОЯ
Леонид Утёсов - Барон фон дер Пшик
"В кейптаунском порту"
Андрей Макаревич - "В Кейптаунском порту"
Л. Петрушевская поет «Старушка не спеша», 26 мая 2010 г.

С 1940 года популярная во всем мире мелодия стала обрастать и русскими текстами, причем сразу несколькими.

«Моя красавица»[править]

Первым исполнителем стал Леонид Утесов, записавший песню под названием «Моя красавица» с инструментальным ленинградским оркестром под управлением Якова Скоморовского; авторы Ш.Брукс, И.Жак (причем автором музыки в советской записи на пластинку назван… И.Жак)[8]:

Красавица моя красива, как свинья,
Но всё же мне она милее всех.
Танцует, как чурбан, поёт, как барабан,
Но обеспечен ей всегда успех.
Моя красавица мне очень нравится,
С походкой лёгкою, как у слона.
Танцует, как чурбан, поёт, как барабан,
И вечно в бочку с пивом влюблена.
У ней походочка, как в море лодочка,
Такая ровная, как и волна.
А захохочет вдруг — запляшет всё вокруг,
Особенно когда она пьяна.
Не попадайся ей, беги от ней скорей.
Идёт и лыбится, как тот верблюд.
Обнимет лишь слегка — все кости, как труха,
Посыплются, но я её люблю.[3]

«Старушка не спеша дорогу перешла»[править]

Следующим русским текстом стала песенка «Старушка не спеша дорогу перешла»[4].

«В кейптаунском порту»[править]

Популярный мотив не обошел и юное поколение советских школьников, один из которых — а именно: шестнадцатилетний ученик 9 класса 242-й ленинградской школы Павел Гандельман[3][2][9] — решил тоже внести свой вклад в советское песенное искусство. Так в 1940 году во время урока в обычной ленинградской школе родился новый хит:

В кейптаунском порту с пробоиной в борту
«Жанетта» поправляла такелаж…

Закончив школу на следующий год, Павел Моисеевич Гандельман в 1941 году поступил в Военно-морскую медицинскую Академию (было 16000 заявлений на 200 мест), попал на Сталинградский курс, единственный курс, который целиком в 1942 году ушел на фронт под Сталинград. Из 205 человек вернулась половина[9]. Он прошел всю Великую Отечественную войну. Ему повезло: он вернулся. Там, на войне, в Кронштадте, он впервые услышал, как поют его песню «В кейптаунском порту»… Песня стала народной.

«Барон фон дер Пшик»[править]

Во время войны появился и еще один текст — патриотический. С ним выступал опять Леонид Утесов. На сайте «Музей шансона» представлены и авторы этой песни: слова: Анатолий Фидровский[4], музыка (вы ни за что не поверите, но именно так гласит источник): О. Кандата[10]:

Барон фон дер Пшик покушать русский шпик
Давно собирался и мечтал.
Любил он очень шик, стесняться не привык,
Заранее о подвигах кричал.
Орал по радио, что в Сталинграде он,
Так на параде он, и ест он шпик.
Что ест он и пьёт, а шпик подаёт
Под клюквою развесистой мужик!
Барон фон дер Пшик забыл про русский штык,
А штык бить баронов не отвык.
И бравый фон дер Пшик попал на русский штык —
Не русский, а немецкий вышел шпик.
Мундир без хлястика, разбита свастика.
А ну-ка, влазьте-ка на русский штык!
Барон фон дер Пшик, ну где твой прежний шик?
Остался от барона только пшик!
Капут! Кх-х!..[3]

Причем одновременно, в эти же военные годы, та же самая мелодия была любима и немцами, они тоже слушали пластинки с записью песни, но — на своем немецком языке со своими патриотическими текстами в исполнении Карла Шведлера[3]. Вот так песня и жила, по обе стороны фронта. Правда, потом кто-то в Германии выяснил, что изначально песня была сочинена как еврейская, и запрещена[2].

Эта война давно миновала, да и много чего прошло за эти годы, ушли и авторы самых первых редакций… А песня по-прежнему живет — во множестве версий и вариантов.

Источники[править]