Столыпин и евреи
Столыпин и евреи — отношение Петра Аркадьевича Столыпина, председателя правительства Российской империи в 1906—1911 годах, к евреям и еврейскому вопросу.
Предыстория[править]
В период службы в Ковно и Гродно Столыпин ознакомился с бытом еврейского населения. По воспоминаниям старшей дочери Марии:
Во время обеда перед окнами столовой, в хорошую погоду, или в передней, в дождь, играл еврейский оркестр, тоже являвшийся на именины без приглашения. Папа́ любил заказывать музыкантам еврейский танец «майюфес», который они с особенным удовольствием и задором исполняли.
Во время службы гродненским губернатором по инициативе Столыпина было открыто еврейское двухклассное народное училище.
Премьерство Столыпина[править]
Приход Столыпина на пост премьер-министра и министра внутренних дел пришёлся на 1906 год, когда еврейские погромы в Российской империи стали сходить на нет (но еще имели место), а сами евреи находились под жёсткой дискриминацией (черта оседлости, процентная норма, невозможность карьерного роста на госслужбе и т. д.), что толкало их в революционное движение. Вместе с тем, уже было очень сильно влияние зарождавшихся евреев-капиталистов, игнорировать которых царские власти уже не могли.
Правительство Столыпина, в общем, находилось в конфронтации с «Союзом русского народа» (СРН), который не поддерживал и резко критиковал проводимую Столыпиным политику. Тем не менее имеются данные о выделении СРН и его видным деятелям денег из десятимиллионного фонда Министерства внутренних дел, предназначенного для вербовки осведомителей и других действий, не подлежащих разглашению (эти деньги были основным источником финансирования СНР). О политике Столыпина в отношении черносотенцев показательными являются два документа. Первый из них — письмо одесскому градоначальнику и видному представителю СРН И. Н. Толмачёву, в котором даётся самая лестная оценка данной организации:
В смутную эпоху 1905—1906 гг. «Союз русского народа» сыграл крупную, можно сказать, историческую роль, оказав существенную помощь и содействие правительству в деле подавления революционного движения"
Второй документ — свидетельства того же Толмачёва 1912 года, когда СРН развалился на ряд враждующих организаций:
Меня угнетает мысль о полном развале правых. Столыпин достиг своего, плоды его политики мы пожинаем теперь; все ополчились друг на друга.
Осенью 1906 года Столыпин говорил своему знакомому и соратнику С. Н. Сыромятникову: «Евреи бросают бомбы. А вы знаете, в каких условиях живут они в Западном крае? Вы видели еврейскую бедноту?» Еще в Саратове Столыпин обсуждал вопрос еврейских погромов со своим сотрудником В. А. Скрипицыным и, в частности, сказал: «Я, конечно, погромов не допущу»[1].
Заняв высшие правительственные посты, Столыпин на одном из заседаний Совета министров он поднял еврейский вопрос, попросив «откровенно высказаться о том, что сто́ит поставить вопрос об отмене в законодательном порядке некоторых едва ли не излишних ограничений в отношении евреев, которые особенно раздражают еврейское население России и, не внося никакой реальной пользы для русского населения, […] только питают революционное настроение еврейской массы». По воспоминаниям министра финансов и преемника Столыпина на посту председателя Совета министров Коковцова, никто из членов совета принципиальных возражений не высказал. Лишь Шванебах отметил, что «нужно быть весьма осторожным в выборе момента для возбуждения еврейского вопроса, так как история учит, что попытки к разрешению этого вопроса приводили только к возбуждению напрасных ожиданий, так как они кончались обыкновенно второстепенными циркулярами». По воспоминаниям В. Й. Гурко, после его (В. Й. Гурко) резкого выступления против законопроекта начались прения, обозначившие две противоположные точки зрения. «Столыпин поначалу как будто защищал проект, но затем видимо смутился и сказал, что переносит решение вопроса на другое заседание». На следующем заседании по предложению Столыпина Совет должен был голосованием определить общее мнение по законопроекту, которое должно было быть представлено императору как единогласное мнение правительства. В этом случае Совет министров принимал всю ответственность за решение вопроса на себя, не перекладывая его на главу государства. Гурко пишет:
Результат получился, однако, совсем неожиданный. Большинство Совета проект одобрило, причем самое любопытное, что в числе меньшинства был Столыпин, сам внесший проект на обсуждение господ министров, а государь, невзирая на единогласное мнение Совета, не утвердил его, поступив, таким образом, как бы вопреки всему составу правительства и приняв, следовательно, всецело на себя всю ответственность за его неосуществление. По поводу отклонения этого проекта по Петербургу ходили разные версии. Рассказывали, что тут главную роль сыграл тот самый Юзефович, который был одним из авторов манифеста об укреплении самодержавия; говорили, что сам Столыпин советовал царю его не утверждать.
Николай II получил мнение Совета министров, в котором высказывалось мнение и приводился законопроект об отмене черты оседлости для евреев, но 10 декабря 1906 года в письме царь отверг данный законопроект с мотивировкой «Внутренний голос всё настойчивее твердит Мне, чтобы я не брал этого решения на себя». В ответ Столыпин, не согласный с решением императора, написал ему:
Теперь для общества и еврейства вопрос будет стоять так: Совет единогласно высказался за отмену некоторых ограничений, но Государь пожелал сохранить их… Исходя из начал гражданского равноправия, дарованных манифестом 17 октября, евреи имеют законные права домогаться полного равноправия.
Царь, последовав совету Столыпина, передал вопрос на рассмотрение в Госдуму, а та «не нашла времени» его обсудить.
В начале 1907 году П. А. Тверской, специальный корреспондент агентства «Америкэн Ассошиэйтод Пресс», взял интервью у Столыпина. Тверской говорил о еврейских погромах, как уже о хроническом явлении, к которому присоединились другие явления, например, избиения интеллигенции. Он обвинял власть не только в бездействии, но и в их поощрении. Отвечая Тверскому, Столыпин говорил, что в этой области и он и правительство бессильны вследствие постоянно действующих на них «различных давлений и влияний». Поэтому он не раз думал об отставке. Затем Столыпин заметил, что ему только остается лавировать. Закончил он, сказав: «Погромы теперь пока прекратились, и пока я у власти, их больше не будет».
22 мая 1907 года Столыпин издал циркуляр № 20 по министерству внутренних дел, предложивший Курскому губернатору приостановить «впредь до пересмотра общего вопроса о праве жительства евреев» выселение евреев, поселившихся вне черты оседлости на законном основании, но утратившим по каким-либо причинам это право, а также имеющих семью и «домообзаводство». Решение дополняли существенные ограничения. Административная власть должна быть уверенной в том, что еврей, оставленный в запрещенной ему местности, «не вреден для общественного порядка и не вызывает неудовольствия» населения[2].
Со 2-й половины 1907 года и до конца премьерства Столыпина не было еврейских погромов. Столыпин употребил своё влияние на Николая II на то, чтобы не допустить государственной пропаганды Протоколов сионских мудрецов.
Весной 1908 года Столыпин провёл беседу с евреем-депутатом Госдумы Л. Н. Нисселовичем.
Во время каденции Столыпина были вновь определены процентные нормы студентов-евреев в высших и средних учебных заведениях, немного увеличенные по сравнению с указом 1889 года. 11 марта 1911 года был подписан закон "О процентных нормах допуска евреев к экзаменам в качестве экстернов в предусмотренные в означенном положении средние учебные заведения. Смысл закона состоял в запрещении евреям сдавать экзамены экстернатом.
20 марта 1911 года в Киеве было убитого мальчика Андрея Ющинского, ставшее отправным пунктом «дела Бейлиса» и вызвавшее подъём антисемитских настроений в стране. Киевское охранное отделение получило приказ Столыпина «собрать подробные сведения по делу об убийстве мальчика Ющинского и сообщить подробно о причинах этого убийства и о виновных в нём». Столыпин не верил в ритуальное убийство и хотел, чтобы были найдены настоящие преступники.
Во внешней политике камнем преткновения в американо-русских отношениях стал паспортный вопрос, суть, которого заключалась в том, что царь и столыпинское правительство отказывались признавать для лиц иудейского вероисповедания американские паспорта. Впрочем, такое же отношение Россия демонстрировала по отношению к паспортам евреев всех стран, но наиболее активно протестовало американское правительство. Тем не менее, в царской России продолжали относиться к приехавшим из-за рубежа иностранным евреям так же, как к русским евреям.
В столыпинском законопроекте от 14 марта 1911 года унизительное положение евреев закреплялось в 6-м параграфе на неопределенный период: «Евреи, впредь до пересмотра действующих о них узаконений, не допускаются к участию в земских выборах и не могут быть избираемы в земские гласные».
В. В. Шульгин считал, что Столыпин пытался плавно подготовить уравнение евреев в правах[3].
Таким образом, Столыпин пытался внешне немного облегчить положение евреев, но в рамках существующего режима ему не удалось добиться серьёзных результатов[4].
Покушения на Столыпина[править]
12 (25) августа 1906 года произошёл теракт — взрыв на Аптекарском острове — с целью убийства Столыпина. В подготовке теракта участвовали Давид Моисеевич Закгейм, Хаим Кац, Давид Фарбер, Дора Казак и Адель Каган. Взрывные снаряды изготовил Владимир Осипович Лихтенштадт.
1 (14) сентября 1911 года в Столыпина в Киеве стрелял Дмитрий Григорьевич Богров. В результате данного покушения Столыпин погиб, что часть еврейской прессы одобрила:
После убийства Столыпина левые еврейские газеты на Западе писали о том, что отомщена еврейская кровь, которую столь усердно проливал антисемит Столыпин[5].