Ницше и евреи

Ницше и евреи — отношение немецкого философа Фридриха Ницше к евреям.

Общие сведения

Ницше находился в непримиримой оппозиции к христианству, и через него и к иудаизму и евреям. Он подверг резкой критике господствовавшую мораль, которую он считал простым продолжением того иудаизма, который гонимый еврей так искусно навязал современному человечеству. Иудаизм провозгласил борьбу язычеству, преимущественно Риму, и победил его; европейская цивилизация существует страшным tohubohu из еврейства и философии Платона, который был (в Египте?) затронут иудаизмом.

В этом смысле Ницше разделял взгляды эпохи раннего христианства, когда истинными основателем греческой философии объявлялось учение Моисея. «С той минуты, когда Сократ и Платон начали проповедовать истину и справедливость, — сказал Ницше, — они перестали быть греками и сделались евреями или чем-то еще в этом роде».

Он отмечал:

Евреи — это самый замечательный народ мировой истории, потому что они, поставленные перед вопросом «быть или не быть», с внушающей ужас сознательностью предпочли «быть» какою бы то ни было ценой; и этой ценой было радикальное извращение всей природы, всякой естественности, всякой реальности, всего внутреннего мира, как и внешнего... Евреи вместе с этим — самый роковой народ во всемирной истории: своим дальнейшим влиянием они настолько извратили человечество, что еще теперь христианин может чувствовать себя антииудеем, не понимая, что он есть последний логический вывод иудаизма.

Относительно Библии Ницше пишет, что, читая её, «нужно помнить, что ты среди евреев... Игра в «святое», достигшая здесь такой гениальности, какой она не достигала нигде... фальшь в словах и жестах как искусство — это не случайность какой-нибудь единичной одаренности, какой-нибудь исключительной натуры. Это принадлежность расы».

Вместе с тем, евреи — народ, «у которого по нашей вине была самая скорбная история в сравнении с другими народами, который дал самый чистый тип мудреца (Б. Спинозу) и производящую могучее влияние Книгу, и нравственный закон, имевший сильное действие».

Он даже парадоксальным образом объявляет евреев защитниками Европы от азиатчины:

В самые темные эпохи средних веков, когда азиатская грозовая туча нависла над Европой, еврейские свободные мыслители, ученые и врачи крепко держали знамя просвещения и умственной независимости и защищали Европу от Азии, несмотря на то, что подвергались насилию и находились в самых тяжелых условиях.

О современном ему еврействе Ницше писал: «Нет никакого сомнения в том, что из всех живущих в настоящее время в Европе рас самая сильная, самая живучая и самая чистая — это евреи», — и считал, что в будущей смешанной европейской расе евреи — весьма «пригодный и желательный ингредиент». Сам Ницше считал, что именно ассимилироваться с Европой евреи и хотят:

Что евреи, если бы захотели – или если бы их к этому принудили, чего, по-видимому, хотят добиться антисемиты, – уже и теперь могли бы получить перевес, даже в буквальном смысле господство над Европой, это несомненно; что они не домогаются и не замышляют этого, также несомненно. Пока они, напротив, и даже с некоторой назойливостью, стремятся в Европе к тому, чтобы быть впитанными Европой, они жаждут возможности осесть наконец где-нибудь прочно, законно, пользоваться уважением и положить конец кочевой жизни.

Немецкий философ высоко ценил творчество Генриха Гейне (ставил сразу вслед за И. В. Гёте), Джакомо Мейербера, Жака Оффенбаха, Феликса Мендельсона и других.

Ницше негативно высказывался об антисемитизме, считая его проявлением узости и стадности, и предлагал изгнать «антисемитских крикунов» из Германии. Более того, он порвал отношения с собственной сестрой Элизой Фестер-Ницше («Проклятое антисемитство стало причиной радикального краха между мною и моей сестрой», — пишет он другу Овербеку в апреле 1884 года, и добавляет: — «Антисемитов нужно расстреливать»; «Мстительной антисемитской дурой» назвал Ницше сестру в письме к Мальвиде фон Мейзенбург) и с Рихардом Вагнером из-за их антисемитизма.

Это не помешало национал-социализму объявить Ницше своим первым философом и пророком. Для этого гитлеровцам пришлось во многом исказить его взгляды, чему способствовала деятельность его сестры Э. Фестер-Ницше.

Еврейские интеллектуалы проявили к работам Ницше живой интерес. Например, датский критик Георг Брандес вступил в переписку с Ницше после прочтения его «Генеалогии морали». Брандес спрашивал дозволения прочесть цикл лекций о его философии, в то время как на родине никто, кроме двух-трех близких друзей (среди них — доктор Пауль Рэ, также еврей), не принимал его всерьёз. Лекции Брандеса в Копенгагенском университете о Ницше имели успех, собрав свыше 300 слушателей. В конце 1888 года статья Брандеса о Ницше появилась в немецком переводе, она знаменовала собой начало мировой славы философа.

Ряд аспектов ницшианства оказали видное влияние на новую ивритскую литературу, особенно на М. И. Бердичевского, И. Х. Бреннера и Ш. Черниховского, и на идеологию ряда течений раннего сионизма, отмежевывавшихся от иудейской традиции. Восторженным поклонником Ницше был, тем не менее, и представитель ультра­ортодоксальной группы Наторей карта А. Л. Вайсфиш.

Перевод трудов Ницше на иврит был осуществлен И. Элдадом (в 4-х томах, 1968—1969).