Спицынская культура
Спицынская культура — археологическая культура ранней поры верхнего палеолита, выделенная по одной из костёнковских стоянок (по нижнему слою стоянки Костёнки XVII, которой присвоено имя А. А. Спицына). Возможно, сюда же относится слой 2 Костёнок XII. Существовала 37/36 – 32 тыс. лет назад, то есть она относится ко времени отложения гумуса до покрытия его вулканическим пеплом от извержения Флегрейских полей на Апеннинах, также и ко времени стадиала, следующего за извержениями. Она сосуществовала со стрелецкой культурой и совершенно на неё непохожа. Её кремнёвые изделия выполнены в чисто верхнепалеолитической технике – на пластинах, сколотых с призматического нуклеуса (скребки, долота, резцы). Мустьерские формы полностью отсутствуют и нет двусторонней обработки. Резные подвески сделаны из обломков белемнитов, кораллов и галек[1].
Характерные особенности техники обработки и форм каменных орудий спицынской культуры на примере нижнего слоя Костенок 17 (Борисковский Я. Я., 1963) следующие.
Техника первичного раскалывания призматическая. Пластины, скалываемые с призматических нуклеусов, а также их фрагменты употреблялись как ведущая форма заготовки при производстве орудий. Приёмы вторичной обработки характеризует широкое применение техники резцового скола и краевой крутой и полукрутой ретуши, часто имеющей специфическую занозистость, формирующей неровные, даже зубчатые края; использовался прием чешуйчатой подтески. Плоская ретушь, односторонняя и двусторонняя, отсутствует.
Отсутствует также прием усечения края с помощью вертикальной ретуши. Список орудий по технико-морфологическим группам невелик: инвентарь в основном исчерпывается резцами, скребками, остриями, чешуйчатыми орудиями. Резцы в спицынской культуре — самая многочисленная группа орудий. По способу подготовки площадки для снятия резцового скола абсолютное большинство принадлежит боковым резцам, затем идут срединные и угловые (на углу сломанной пластины). При более детальном сравнении по технико-морфологическим признакам все резцы очень разнородны. Отметим серию двойных резцов с лезвиями, полученными на противополояшых краях и концах заготовки, причем концы параллельно скашивались ретушью.
Отметим также специфический морфологический элемент: выделение крутой ретушью одного из углов заготовки в виде «носика» или острия, причём второй угол плавно срезывается ретушью, переходящей на край пластины. Подобный морфологический элемент прослежен у некоторых скребков и у двух острий особого типа, происходящих из слоя II Костёнок 12, возможно, относящегося к той же археологической культуре (Аникович М. В., 1977в).
Скребки составляют около 10% всего набора инвентаря. Они также весьма разнородны. Преобладают концевые на пластинах, реже — на отщепах различных размеров, обычно с субпараллельными краями. Овальные скребки из Костёнок 17 с ретушью по всему обводу, вероятно, составляют особый тип. Есть высокие скребки различных форм.
Чешуйчатых орудий меньше, чем скребков: это типичные долотовидные орудия, иногда двойные или же изделия с чешуйчатой подтеской по одной стороне. Вероятно, к последним относятся два так называемых «плохо выраженных ножа костёнковского типа», выделенные П. И. Борисковским в Костёнках 17, II (Ворисковский П. И., 1963). Специфично сочетание приема чешуйчатой подтески и резцового скола на одной заготовке. У ряда резцов чешуйчатая подтеска пролеживается по концу или краю, незанятому резцовым сколом.
У других она оформляет конец заготовки, сочетаясь с резцовым сколом. Острия немногочисленны. Характерна их асимметрия относительно оси скалывания: острый конец скашивается к одному из углов. Костяная индустрия в Костенках 17, II представлена двумя шильями из локтевой кости грызуна, двумя обломками костяных острий, непонятных поделок из бивня и лощилом (?) из ребра. В слое собраны также различного рода подвески: 37 просверленных клыков песца, 4 просверленные подвески из белемнитов, несколько экземпляров из ископаемых раковин и кораллов, 7 каменных подвесок. Все перечисленные изделия (около 50 экз.) имеют просверленные отверстия. По данным лаборатории С. А. Семёнова, сверление производилось вручную, без применения лучкового сверла (Ворисковский П. И., 1963).
На вскрытой площади Костёнок 17, II остатков жилых и иных хозяйственных сооружений не было. Найдено два очага, около 1 м в поперечнике, линзовидные в разрезе. Они сплошь заполнены золой^ костными углями и кремнями, пережженными и непережженными. Около очагов зафиксированы скопления охры. Здесь же, очевидно, осуществлялось производство кремневых орудий: масса кремневых чешуек, большое количество законченных орудий и заготовок происходят с участков, связанных с северо-восточным очагом.
Каких-либо четких границ локализации культурных остатков не наблюдается. Очевидно, раскоп вскрыл часть долговременного палеолитического поселения, расположенного на открытом воздухе, вне жилищ или иных сооружений, остатки которых, возможно, будут обнаружены будущими исследованиями. Исследования эти необходимы, так как по степени сохранности культурного слоя, насыщенности его остатками человеческой деятельности Костенки 17, II являются одним из наиболее важных древнейших памятников Костёнковско-Борщёвского района.
Фаунистические остатки разнообразны и не дают свидетельств для заключений о выборочности объекта охоты. Основные определенные здесь виды: мамонт, северный олень, зубр, сайга, песец, заяц, лошадь, росомаха (Ворисковский П. И., 1963).
В свое время П. И. Ворисковский совершенно справедливо обратил внимание на полное отсутствие в инвентаре II слоя Костёнок 17 архаичных, мустьерских форм орудий и технических приемов (Ворисковский П. 1963, с. 99). Действительно, каменные индустрии стоянок спицынской культуры имеют уже вполне сложившийся позднепалеолитический облик п в этом отношении гораздо более развиты, чем индустрии памятников стрелецкой культуры. Однако, считая геологическую стратиграфию основой для установления возраста палеолитических памятников, мы не можем интерпретировать эти резкие различия каменных индустрий стоянок, залегающих в одинаковых стратиграфических условиях, как хронологические.
По нашему мнению, различная степень архаизма («мустьероидности») индустрий ранних памятников стрелецкой и спицынской археологических культур свидетельствует о двух основных формах перехода от мустье к позднему палеолиту, проявляющихся в конкретных археологических культурах: пути постепенного, иногда очень медленного изживания мустьерских технических приемов и форм орудий (примеры — стрелецкая и городцовская культуры, последняя тем более характерна в этом отношении, так как по времени своего существования она более молодая, чем спицынская) и пути очень быстрой, скачкообразной смены мустьерских традиций позднепалеолитическими.
Самым ярким примером такого рода является ориньякская культура (Григорьев Г. И. 27., 1963), уже на самых ранних ступенях своего развития имеющая вполне позднепалеолитический набор орудий, характеризующийся полным или почти полным отсутствием мустьерских форм. На Среднем Дону, в лице спицынской культуры, мы опять сталкиваемся с подобным явлением, но уже в ином конкретно-историческом выражении. Эта археологическая культура стратиграфически датируется допаудорфским временем (древнее 30 тысяч лет) и в этом смысле, несмотря на развитость инвентаря, относится к восточноевропейским стоянкам начальной поры позднего палеолита[2].
Примечания[править]
- ↑ Спицынская культура (русский).
- ↑ Костенковско-спицынская археологическая культура. www.bibliotekar.ru. Проверено 30 мая 2020.
