Дьяковская культура
| Дьяковская культура Ранний железный век | |||
| Локализация | Верхнее Поволжье и Верхнее Подвинье | ||
|---|---|---|---|
| Датировка | с VI / V в. до н.э. по IV / V вв. н.э. | ||
| Тип хозяйства | скотоводчество | ||
| Исследователи | А. А. Спицын | ||
| Преемственность: | |||
| |||
Дьяко́вская культу́ра — археологическая культура раннего железного века, существовавшая в лесной полосе Восточной Европы (Верхнее Поволжье и Верхнее Подвинье) в VI / V веках до н. э. по IV / V веках н. э. Это время, за которое в Средиземноморье развивались и исчезали древнегреческие города-полисы, Римская Республика и затем Империя. Археологами в Центральной Европе это время отводится последовательно гальштатской и латенской эпохам, а в Северном Причерноморье — скифам и затем сменившим их сарматам[1].
История открытия[править]
Дьяковское городище было известно ещё в XVIII веке. Научную известность оно получило благодаря серии публикаций, подготовленных М. П. Погодиным, в которых увидели свет материалы З. Я. Ходаковского.
В качестве образца для дьяковской культуры было выбрано городище Дьяково. План городища был составлен Ходаковским и был включен в «древнюю русскую историю до монгольского ига». Первые научные раскопки были проведены в конце XIX века Г. Д. Филимоновым и В. И. Сизовым[2].
В 1960-е годы Институт археологии АН СССР наиболее полно исследовал дьяковские городища в Московской области: Троицкое, Бородинское в Можайском районе, Щербинское, Кузнечики в Подольском районе. Они были раскопаны почти полностью. В конце 1990-х годов сравнимые по масштабам работы были проведены на Настасьинском городище Коломенского района. Аналогичную работу по изучению городищ и селищ дьяковской культуры провёл в 1960—1989 годы А. Г. Векслер, тогда сотрудник Музея истории и реконструкции Москвы, исследовавший городища Боровское (Раменский район), Кунцевское (Москва), Луковнинское (Подольский район) и селище Жуковское, а в 2000—2004 годы — Дьяково городище. Все памятники, кроме Дьякова городища, были раскопаны почти полностью[3].
Локализация и хронология[править]
Территория распространения[править]
Культура была распространена на территории Тверской, Вологодской, Владимирской, Московской, Ярославской, Ивановской, Костромской и Смоленской областей.
С юго-востока с ней соседствовала родственная городецкая культура (Среднее и Нижнее Поочье), с севера — родственная культура, называемая иногда ильменской, с запада — эсто-ливская, а с юга — культуры штрихованной керамики, днепро-двинская, мощинская. За ними, ещё южнее, культуры сменялись: сначала скифские, потом сарматские, потом культуры полей погребений[1].
Происхождение и этническая принадлежность[править]
Носителей дьяковской культуры Б. А. Рыбаков отождествлял с йирками Геродота, лесными охотниками, но это мало что даёт, кроме названия. А дьяковскую культуру и смежные с ней, в том числе городецкую, обычно считают финно-угорскими: носителей дьяковской культуры считают предками племён мери и веси, а носителей городецкой культуры — предками муромы, мещёры и мордвы. Обе культуры были потомками культуры текстильной (сетчатой) керамики позднего бронзового века Волго-Окского междуречья.
Двигаясь из этого района на запад, дьяковцы сменили абашевскую и фатьяновскую культуры, возможно, включив их в себя. Следы языка этих погибших и, возможно, частично ассимилированных культур можно искать в языке веси — вепсов. Археологические источники свидетельствуют об ожесточённой борьбе между дьяковцами и последними фатьяновцами.
Также и антропология вынуждает задуматься над этими проблемами. Монголоидной примеси у мордвы меньше, чем у других финноязычных народов Поволжья. А внутри мордвы среди эрзи преобладают светлокожие и светловолосые, среди мокши — люди тёмной пигментации[1].
Материальная культура[править]
Керамика[править]
Керамика — лепная, поначалу она была «текстильной» или «сетчатой», как в предшествующей культуре текстильной керамики. Морфологически «текстильные» отпечатки на дьяковской керамике очень разнообразны. В настоящее время ряд исследователей разделяет их по особенностям морфологии на «ниточные» и «рябчатые». «Ниточные» достаточно стандартны и представляют собой отпечатки нитей или точнее тонких веревочек, различающихся по толщине, особенностям скручивания, и, вероятно, материалов, из которых они изготовлены. Под термином «рябчатые» принято объединять следы в виде отдельных элементов-ячеек различных форм и пропорций, покрывающих всю поверхность сосуда[4].
Реже встречаются сосуды с рогожной поверхностью (на деле она получена гребенчатым штампом, имитирующим ткань), ещё реже — со штрихованной поверхностью. Но с III века н. э. текстильную керамику сменяет гладкая грубая посуда с массой примесей в тесте, богато орнаментированная по краю венчика и по верхней части стенок (гребенчатый штамп, защип по верху, прочерчивание); есть и более совершенная чернолощёная (под балтским влиянием). Горшки — плоскодонные, приземистые, с оттянутым венчиком, а также вытянутые баночной формы и миниатюрные сосудики[1].
Орудия труда[править]
По материалам изученных памятников изделий из металла встречается мало, зато широко использовались орудия из кости и, по-видимому, дерева, а на ранних этапах культуры ещё и каменные. Основные орудия поначалу — костяные наконечники стрел и многозубые гарпуны. В начале существования культуры металлические орудия были ещё бронзовыми, потом они сменяются железными. В частности распространяются железные наконечники стрел с двумя шиловидными выступами в основании пера, с черешком для крепления к древку. Цветные металлы остаются для украшений скифского облика.
Специфичны для дьяковской культуры небольшие глиняные предметы неясного назначения («грузики Дьякова типа») в виде усечённого конуса с внутренним канальцем, со следами потёртостей и нитей. Основание конуса — с насечками или рубчиками. На поверхности — точечный орнамент, свастики, другие рисунки. Предметы эти появились на рубеже тысячелетий. Высказано множество гипотез о назначении этих предметов — от крышек масляных ламп и рыболовных грузил до пуговиц и культовых вещиц (вместилищ душ умерших), но наиболее распространены две трактовки — либо это пряслица, либо грузики для вертикального ткацкого станка[1].
В кладах, найденных на дьяковских памятниках, встречаются бронзовые украшения, части головного убора женщины, а также предметов вооружения. Причина скопления данных предметов на разных памятниках учёными не установлена[5].
Хозяйственная деятельность[править]
Поселения и жилища[править]
Небольшие селища поначалу, а потом городища дьяковцев (1000—3000 метров²) строились на высоких берегах рек при впадении в реку ручья или другой речки, на образованных этим треугольных мысах. Полагают, что такое городище было и на месте Московского Кремля. Известно уже около 300 дьяковских селищ и более 200 городищ. С напольной (открытой) стороны городища укреплялись поначалу слабо, только рвом и частоколом. Вскоре, однако, укрепления усиливаются: с распространением железа и увеличением богатств родов участились грабительские набеги. Городища обносили валами, а затем с напольной стороны стали возводить валы с обеих сторон рва. Кунцевское городище было окружено даже тройной линией валов и частоколов. Вместо частоколов стали возводить «жилые стены» — ряды бревенчатых построек, хозяйственных и жилых, сомкнутых так, чтобы служить и оборонительными стенами городища.
В городище проживало от 50 до 200 человек. За пределами речных долин дьяковцы не жили, так что плотность населения в дьяковскую эпоху была низкой. На всей территории современной Москвы (более 1000 км²) известно 10 городищ, то есть на эту территорию приходилось около 1000 человек. Осваивалась территория примерно в радиусе 3 км от городища (охотничьи угодья, пастбища, поля, и прочее).
Жилищами были сначала круглые полуземлянки с коническими крышами. На памятниках дьяковской культуры встречаются так называемые «длинные дома», это постройки длиной до 40 метров, шириной до 4 м[6]. Дома были срубные либо столбовые, стены из тонких брёвен (возможно, плетня), обмазанных глиной. Входное помещение (типа сеней) было холодным, остальные — тёплыми, с каменным или глинобитным очагом в центре. Пол посыпали песком либо обмазывали глиной, устилали травяными циновками. В последние века существования культуры вместо больших длинных домов стали возводить небольшие бревенчатые постройки на опорных столбах, квадратные в плане. Считают, что от них традиция ведёт к севернорусским срубам. Обнаружены кирпичи специфической формы («рогатые»).
Кроме жилищ, имелись и хозяйственные постройки — хлева и амбары, а также кузницы и общественные мастерские, где собирались женщины для прядения и ткачества.
Известна целая серия городищ — спутников — Успенское-2, Луковня-2, Спас-Тушино-2, Дютьково, Луцино-2, селище Чёртов городок, селище Красное. Характерные признаки памятников — очень небольшие размеры площадки — 500 м² и менее. Расположение в непосредственной близости от другого большого городища на расстоянии иногда менее 500 м, весьма слабая система оборонительных укреплений. Характерно наличие ранних материалов начальной стадии железного века. Пока ещё ни на одном из памятников этого типа не проводилось значительных работ, лишь шурфовка и небольшие раскопы. Роль городищ-спутников в поселенческой системе ещё не исследована.
Так же встречаются поселенческие объекты в поймах. Это новый, ранее почти не известный вид памятников. Таких пунктов известно около двух десятков (селища Агафоново, Хотяжи 2, Власово, Луцино 4, Рыбушкино, Аксиньино, Кружок, Мякинино 2, 3, 7, Троице-Лыково, Терехово, Заозерье, Подолье, Заболотье 3А, Усть-Туровка, Ям 7). Эта серия памятников с безусловностью показывает, что пойменные долины Москвы-реки, Пахры интенсивно осваивались. Они не похожи на поселение, скорее это место постоянной сезонной деятельности. Можно отметить, что на объектах в пойме пока не зафиксировано следов деятельности, связанной с рыбной ловлей. Это контрастирует с тем, что, судя по составу костей рыб на городищах, их жители интенсивно эксплуатировали рыбные запасы старичных озёр, но пока ни одной рыбацкой стоянки найдено не было. Редки, но систематичны случаи, когда можно предполагать небольшое поселение в пойме — это селища Аксиньино, Терехово, Заболотье 3А. Они характеризуются наличием культурного слоя с угольками, значительным количеством керамики. Показательно, что все три памятника не заливались паводками систематически (возможно, лишь в экстремальные годы)[5].
Основные занятия[править]
Охотились на лося, оленя, медведя, кабана, косулю, тетерева, рябчика, всё это — ради мяса, на бобра же, куницу, лису и выдру — ради пушнины. Для охоты на мелкого пушного зверя использовались специальные стрелы с тупым наконечником (чтобы не попортить шкурку).
Земледелие существовало, но было примитивным и носило вспомогательный характер. По мнению Д. А. Авдусина, оно вряд ли было подсечно-огневым, так как для этого нужно много топоров, а они на дьяковских городищах редки. Мотыгами возделывали мысы и участки высоких берегов, а заливные и пойменные луга шли под пастбища. Возделывали просо, ячмень и пшеницу, а также коноплю и лён. К концу существования культуры последние заняли уже значительное место в хозяйстве дьяковцев[1].
Дьяковское население было скотоводческим мясного направления. На мясо шли туши коров и особенно свиней; разводились и лошади, но не как тягловый скот, а на мясо, а впоследствии также для верховой езды (найдены псалии и удила). Скот отличался малорослостью[1].
Погребальный обряд[править]
Своих покойников дьяковцы кремировали, а прах с остатками погребального инвентаря и бронзовых «шумящих украшений» помещали в так называемых «домиках мёртвых» — небольших полуземлянках вдали от городищ. Бытует догадка, что первые славянские пришельцы, увидев такие «домики смерти» в лесной глуши, создали сказочный образ обиталища Бабы-Яги — избушки на курьих ножках[1][7].
На памятнике Соколова Пустынь было обнаружено захоронение несожжённого тела[8].
Источники[править]
- ↑ 1,0 1,1 1,2 1,3 1,4 1,5 1,6 1,7 Дьяковская культура // Генофонд. РФ.
- ↑ Кренке Н. А. Дьяково городище: культура населения бассейна Москвы-реки в I тыс. до н.э.. — Москва: ИА РАН, 2011. — 548 с. — ISBN 978-5-94375-104-2.
- ↑ Векслер А. Г., Гусаков М. Г. (дата обращения: 13.06.2024). К вопросу о поздней стадии дьяковской культуры // Археология евразийских степей : журнал. — 2017. — № 4. — С. 257—286.
- ↑ Лопатина О. А. (дата обращения: 13.06.2024). К изучению приёмов нанесения «Текстильных» отпечатков на керамике дьяковской культуры // СНВ : журнал. — 2015. — № 3. — С. 107—113.
- ↑ 5,0 5,1 Кренке Н. А. Новые направления в изучении памятников Дьяковской культуры // Краткие сообщения Института археологии. — 2016. — № 242. — С. 60—70.
- ↑ Гольева А. А. Исследование жилищ дьяковской культуры Ростиславля Рязанского естественнонаучными методами (предварительная публикация) // Археология Подмосковья. — 2018. — № 14. — С. 32—43.
- ↑ Потёмкина, О. Ю. Могильник Соколова Пустынь — к вопросу о погребальном обряде у позднедьяковского населения // Труды III (XIX) Всероссийского археологического съезда. — 2011. — С. 88—89.
- ↑ А. С. Сыроватко, В. П. Гусева, Н. Г. Свиркина, Е. А. Клещенко Погребения Соколовой Пустыни из исследований 2019 г.: парадоксы новых открытий. // Тверской археологический сборник : Материалы 21-го — 22-го заседаний научно-методического семинара. — 2021.
|
Одним из источников этой статьи является статья в википроекте «Знание.Вики» («znanierussia.ru») под названием «Дьяковская культура», находящаяся по адресам:
«https://baza.znanierussia.ru/mediawiki/index.php/Дьяковская_культура» «https://znanierussia.ru/articles/Дьяковская_культура». Материал указанной статьи полностью или частично использован в Циклопедии по лицензии CC-BY-SA 4.0 и более поздних версий.
|