Лингвистические войны

Лингвистические войны — продолжительные научные споры среди американских теоретических лингвистов, которые происходили в основном в 1960-х и 1970-х годах и были вызваны разногласиями между Ноамом Хомским и несколькими его коллегами и учениками. Конфликт начался в 1967 году, когда лингвисты Пол Постал, Джон Росс, Джордж Лакофф и Джеймс Мак-Коли — самоназванные «Четыре всадника Апокалипсиса» — предложили новое направление в теории порождающей грамматики под названием порождающая семантика — альтернатива теории интерпретирующей семантики Хомского. Порождающая семантика по-иному трактует взаимосвязь семантики и синтаксиса: глубинные структуры рассматриваются как репрезентации значения, а не синтаксические объекты. В то время как Хомский и его сторонники утверждали, что значение определяется лежащим в основе синтаксисом, сторонники порождающей семантики постулировали, что синтаксис формируется лежащим в основе значением. Это интеллектуальное расхождение привело к появлению двух конкурирующих направлений — порождающей и интерпретирующей семантики.

В итоге порождающая семантика породила новую лингвистическую парадигму — когнитивную лингвистику (теорию, связывающую усвоение языка с иными когнитивными способностями: памятью, восприятием и категоризацией), тогда как наследники интерпретирующей семантики продолжили развитие в рамках формальной семантики.

Исторический контекст

В 1957 году Ноам Хомский опубликовал книгу «Синтаксические структуры» — свою первую влиятельную работу. Идеи этой книги радикально расходились с доминировавшей тогда парадигмой Леонарда Блумфилда. Подход Блумфилда фокусировался на меньших лингвистических единицах (морфемы, фоны) и игнорировал их организацию в крупные структуры (фразы, предложения). В противовес этому, «Синтаксические структуры» сделала синтаксис центральным объектом исследования, представив грамматику как систему правил, процедурно создающих все предложения определённого языка. Этот подход получил название порождающая грамматика. Хомский критиковал блумфилдианцев как «таксономических лингвистов» — простых коллекционеров и каталогизаторов языка. Ранняя порождающая грамматика стремилась выйти за рамки описания данных и выявить фундаментальные принципы языка. По Хомскому, семантические компоненты формировали базовую структуру лингвистической последовательности, а фонологические — её поверхностную структуру, что оставляло проблему «значения» нерешённой.

Развитие теория получила в 1965 году в книге «Аспекты теории синтаксиса». В этой работе Хомский ввёл концепции глубинной и поверхностной структур, опираясь на

• Фердинанда де Соссюра, а именно — различение в речевой деятельности языка (фр. langue) и речи (фр. parole), выделенного в работе «Курс общей лингвистики»

• Луи Ельмслева уточнившего, что parole поддается наблюдению и может быть определен как упорядочивание речи, в то время как langue включает в себя системы в рамках реальной речи, которые лежат в основе ее лексики и грамматики.

«Аспекты теории синтаксиса» также предложили решение проблемы значения через гипотезу Каца-Постала: трансформации не влияют на смысл, оставаясь «семантически прозрачными». Это позволило интегрировать семантику в синтаксические описания. Поддержка Хомским данной гипотезы стимулировала исследования связи синтаксиса и семантики, создав почву для возникновения порождающей семантики.

Суть разногласий

Ключевым пунктом расхождения между порождающей семантикой (известной тогда как «абстрактный синтаксис») и интерпретирующей семантикой был уровень абстрактности глубинной структуры — то есть расстояние от глубинных структур до поверхностной структуры. Порождающая семантика рассматривала глубинную структуру и трансформации как необходимое звено для связи поверхностной структуры со значением. В отличие от этого, модель Хомского считала глубинную структуру и трансформации, которые связывают глубинную структуру с поверхностной структурой, необходимыми для описания структурного состава лингвистических элементов — синтаксического описания — сознательно избегая интерпретации значения. Примечательно, что порождающие семантики в итоге полностью отказались от глубинных структур в пользу семантической структуры.

Подход порождающей семантики

Порождающая семантика была вдохновлена концепциями Хомского в Аспектах теории синтаксиса, в которых он выделяет две идеи: глубинные структуры определяют семантические репрезентации, а селективные ограничения — правила, которые регулируют то, что следует за словами в предложении и предшествует им, — изложены в глубинных структурах. Эти ограничения включают в себя «семантическую» природу глагола "есть", которая требует, чтобы за ним следовало что-то съедобное. Порождающие семантики изначально неверно истолковали идеи Хомского о связи между семантической репрезентацией и использовали аргументы селективных ограничений, чтобы провести прямую и двустороннюю связь между значением и поверхностными структурами, где семантические репрезентации отображаются на поверхностные структуры, тем самым объединяя два уровня семантической репрезентации и глубинных структур.

Анализ порождающей семантики эволюционировал в пользу подхода, при котором глубинные структуры отражают значение непосредственно через семантические признаки и отношения — семантические репрезентации. Таким образом, формальные характеристики глубинных структур считаются недостаточными, и значение управляет поверхностными структурами. К формальным особенностям глубинных структур относятся контекстно-свободная грамматика фразовых структур и точка лексической вставки — точка, в которой слова вступают в словообразование. Взгляд порождающей семантики на трансформации и глубинные структуры резко отличается от взгляда Хомского. Порождающие семантики полагали, что глубинные структуры представляют собой репрезентации смысла, а трансформации применяются к глубинным структурам для создания различных поверхностных структур с сохранением смысла. Модель Хомского предполагает, что глубинная структура относится к организации лингвистических элементов, в то время как трансформации применяются к глубинной структуре и манипулируют ею, но иногда изменяют значение.

Контраст моделей

Аспект	Порождающая семантика	Модель Хомского
Природа глубинной структуры	Семантическая репрезентация (признаки: [АГЕНС], [АКТАНТ], [ПАЦИЕНС])	Формальная организация единиц (NP, VP, S)
Роль трансформаций	Сохраняют значение (гипотеза Каца-Постала)	Могут изменять значение (например, сфера действия кванторов)
Пример (англ.)	Глубинная структура: [АГЕНС] boy, [АКТАНТ] hitting, [ПАЦИЕНС] the ball Активная трансформация: The boy hit the ball.	Глубинная структура: S ((NP the boy) (VP [hit]) (NP the ball)) Пассивная трансформация: The ball was hit by the boy.

Порождающие семантики использовали в качестве аргументов трансформации, изменяющие синтаксические категории, при которых простые парафразовые пары изменяют синтаксические категории, но при этом не меняют значение, укрепляя гипотезу Каца-Постала, которая постулирует прозрачную природу трансформаций. Эти трансформации, изменяющие категорию, существуют в инхоактивных и каузативных клаузах, которые имеют те же базовые структуры, что и их стативные клаузы, как видно из приведенных ниже предложений.

Инхоактивная: The door opened.

Каузативная: He opened the door.

Основная структура аналогична стативной клаузе: The door is open.

Порождающие семантики использовали этот аргумент, впервые предложенный Джорджем Лакоффом в его диссертации, чтобы закрепить идею о том, что лежащее в основе значение (The door is OPEN) управляет двумя разными поверхностными структурами (инхоактивно-каузативными), а не наоборот.

Порождающая семантика и логическая форма

Уровень семантических репрезентаций в анализе порождающей семантики напоминает логическую форму, следовательно, деривация предложения — это прямое отображение семантики, значения и логики на поверхностную структуру, таким образом, все аспекты значения представлены во фразе-маркере. Порождающие семантики утверждают, что семантическая глубинная структура генерируется универсальным образом, аналогичным таковым в логике предикатов, тем самым сводя синтаксические категории всего к трем: S (= суждение), NP (= аргумент) и V (= предикат). В этом анализе прилагательные, отрицания и вспомогательные глаголы сводятся к одной категории — глаголу, а остальные формы образуются трансформационным путем.

Лексическая декомпозиция

Лексическая декомпозиция была использована для построения синтаксической структуры предложений, передающей семантический подтекст, присущий словам. В слове kill анализ показал бы, что в нем есть элементарные частицы, такие как CAUSE, BECOME, NOT и ALIVE, которые определяют семантическую и синтаксическую связь между лексическими единицами и их элементарными частями. В порождающей семантике для лексической декомпозиции, в котором лексическое прочтение и основа одинаковые, но лексические расширения разные, например, такие как dead, где лексическая основа была бы NOT ALIVE, и лексические расширения, такие как kill или die, имели бы одинаковые лексические прочтения. Так как слово die, происходят от NOT ALIVE с инхоактивной трансформацией оно стало бы (BECOME NOT ALIVE), и kill с той же лексической основой NOT ALIVE с каузативной трансформацией, стало бы (CAUSE TO BECOME NOT ALIVE). Это упростило правила проектирования, необходимые для трансформаций; вместо того, чтобы вводить слово kill непосредственно в глубинную структуру, создавая тем самым новую «синтаксическую» глубинную структуру, оно будет рассматриваться как разделяющее ту же «семантическую» глубинную структуру с dead, NOT ALIVE. Используя этот случай лексической декомпозиции, Мак-Коли предложил новое правило — предикативное поднятие—где лексические единицы могут вводиться на любом этапе деривации, а не только в глубинных структурах. Этот аргумент Мак-коли подорвал статус глубинных структур как точек лексической вставки. Как показал анализ порождающей семантики, некоторые трансформации — в частности, предикатное поднятие — должны применяться до вставки лексических единиц в процессе деривации. Причина в том, что предикатное поднятие объединяет предикатные компоненты (абстрактные глаголы) в семантические комплексы, формируя слова.

Эти аргументы были использованы для того, чтобы сделать вывод о том, что теоретически не имеет смысла выделять синтаксические глубинные структуры в качестве отдельного уровня и что семантические представления, функции и отношения должны быть отображены непосредственно на поверхностной структуре. Кроме того, порождающие семантики провозгласили, что любой уровень структуры, который находится между семантическим репрезентацией и поверхностной структурой, требует эмпирического обоснования.

Критика порождающей семантики со стороны интерпретивистов

Хомский и его сторонники выдвинули ряд аргументов, призванных доказать, что Порождающая семантика не только не предлагает ничего нового, но концептуально ошибочна. Для достижения этих задач Хомский провёл серию лекций и опубликовал работу «Замечания о номинализации», которые легли в основу «интерпретивистской программы». Эта программа утверждала синтаксис как независимый уровень лингвистического анализа — автономный синтаксис — с собственными правилами, где значение выводится через «интерпретирующие» правила, применяемые к синтаксическим структурам. Данный подход сохраняет формальные характеристики глубинной структуры как контекстно-свободной грамматики фразовых структур.

• Суть: Синтаксис автономен → Семантика лишь интерпретирует готовые синтаксические структуры.

Критерий	Порождающая семантика	Интерпретивизм Хомского
Статус синтаксиса	Производный от семантики	Независимая система
Правила	Общие для синтаксиса/семантики	Чисто синтаксические
Пример	KILL = CAUSE TO DIE (семантика диктует синтаксис)	kill, die — отдельные лексические единицы

Хомский также раскритиковал правило предикатного поднятия Мак-Коли как «перевёрнутое интерпретирующее правило».

• У Мак-Коли (порождающая семантика): CAUSE + BECOME + NOT ALIVE → предикатное поднятие → kill.

• У Хомского (интерпретивизм): Слово kill существует в лексиконе → его смысл интерпретируется как «причина смерти» через правила.

Иными словами Мак-Коли шёл от смысла к форме, а Хомский — от формы к смыслу.

Лексикализм и девербативы

Анализ порождающих семантиков (лексическая декомпозиция) предполагал, что слова refuse и refusal принадлежат к одной категории REFUSE. Однако в «Замечаниях» Хомский настаивал на ограничении трансформаций и разделении лексических едениц для семантически связанных слов, поскольку некоторые номинализации имеют отдалённые друг от друга значения. Хомский утверждал, что слова типа marry/marriage, revolve/revolution не должны трактоваться как деривации от глаголов: revolution имеет более широкий семантический охват, как и marriage. Эти существительные (известные как девербативы) должны существовать в лексиконе автономно. Данный подход, названный лексикализмом, постулировал, что номинализационные трансформации происходят в лексиконе, а не в глубинной структуре, ограничивая тем самым силу трансформаций.

Так в парадигме лексикализма refuse и refusal это разные лексические единицы, когда в парадигме лексической декомпозиции они принадлежат к одной категории REFUSE.

Аргументы Хомского

a. John is eager to please. (Джон стремится угождать)

b. John’s eagerness to please. (Стремление Джона угождать)

c. John is easy to please. (Джону легко угождать)

d. *John’s easiness to please. (Некорректно: Лёгкость Джона угождать)

Предложение (d) демонстрирует дистрибутивные различия, необъяснимые при трансформационном происхождении девербативов. Другой аргумент Хомского: структурное сходство девербативов с именными группами указывает на их независимую внутреннюю структуру. В примере ниже proofs функционирует как обычное существительное portraits в именной группе:

a. Several of John’s proofs of the theorem. (Несколько [Джоновых] доказательств теоремы) (отглагольное сущ. от prove)

b. Several of John’s portraits of the dean. (Несколько [Джоновых] портретов декана) (обычное сущ.)

«Замечания» заложили основу Расширенной стандартной теории, которую Хомский считал развитием «Аспектов». Тем не менее многие лингвисты видели в порождающей семантике естественное продолжение «Аспектов».

Лексическая декомпозиция

Интерпретивист Джерри Фодор также критиковал подход порождающих семантиков к лексической декомпозиции, где слово kill выводится из CAUSE TO BECOME NOT ALIVЕ. В работе Фодора приводится пример:

a Putin caused Litvinenko to die on Wednesday by having him poisoned three weeks earlier. (Путин [вызвал смерть] Литвиненко в среду, отравив его тремя неделями ранее.)

b * Putin killed Litvinenko on Wednesday by having him poisoned three weeks earlier. (Путин убил Литвиненко в среду, отравив его тремя неделями ранее.)

В этих предложениях (b) kill является производным от (a) cause to die, однако (а) является корректным предложением и не вызывает расхождений, когда (б), предполагает прямое убийство и противоречит временному уточнению Wednesday by having him poisoned three weeks earlier. Это демонстрирует, что лексическая декомпозиция может не учитывать каузально-временные нюансы, необходимые для точной семантической интерпретации[1].

Если бы kill действительно означало CAUSE TO BECOME NOT ALIVЕ, предложения (a) и (b) должны быть семантически эквивалентны. Но носители воспринимают их по-разному.

Аргументы в пользу формализма глубинных структур

Кореференция

В порождающей семантике отношения кореференции в предложении типа «Гарри считает, что он должен получить приз» анализировались в глубинной структуре как «Гарри считает, что Гарри должен получить приз», после чего трансформации заменяли второе «Гарри» на «он» в поверхностной структуре. Такой подход критиковали за создание бесконечного цикла встраивания — например, в глубинной структуре «Человек, который покажет, что он заслуживает это, получит приз, который он желает.». Каждое местоимение требует замены на полную именную группу, но внутри этой группы могут быть новые местоимения, которые тоже нужно раскладывать, в итоге глубокая структура становится бесконечно сложной, хотя в реальности человек понимает предложение без такого разложения.

Интерпретивисты считали местоимение "он" базовым элементом, а установление корректных антецедентов достигалось через интерпретирующие правила. Это укрепляло идею существования формальных структур, независимых от семантики, к которым применяются трансформации.

Трансформации и значение

Трансформации не полностью учитываются в гипотезе Каца-Постала, лежащей в основе парадигмы порождающей семантики. Интерпретивисты утверждали, что пассивные трансформации действительно изменяют значение в предложениях с кванторами, такими как every (каждый). В предложениях:

• Everyone in the room knows two languages. (Каждый в комнате знает два языка.)
• Two languages are known by everyone in the room. (Два языка известны каждому в комнате.)

Хомский анализировал эти два предложения как семантически различные, несмотря на их трансформационную связь. Он отметил, что первое предложение может подразумевать, что каждый знает два разных языка, тогда как второе предполагает, что все в комнате знают одни и те же два языка. Этот аргумент использовался для сохранения формальных характеристик глубинных структур, поскольку трансформации объясняются не через семантические отношения, а через формальные. Существование независимого уровня синтаксической структуры, к которому применяются трансформации, служит доказательством формализма.

Глобальные правила порождающей семантики

Порождающие семантики объясняли расхождения, возникающие при пассивных трансформациях тем, что данные предложения не имеют одинаковой глубинной структуры, а происходят из двух разных структур. В первом предложении глубинная структура начинается с Everyone (каждый), тогда как во втором — с Two (два), причем квантор определяет область значения.

Кроме того, порождающие семантики предложили правило «понижения квантора», согласно которому кванторы перемещаются в конечную позицию в поверхностной структуре. В примерах:

• В предложении, где глубинная структура начинается с Two, квантор everyone понижается, что указывает на то, что все знают одни и те же два языка.
• В предложении с глубинной структурой Everyone понижается квантор two, что сохраняет смысл: каждый знает два разных языка.

Таким образом, Джордж Лакофф утверждал, что эти предложения не являются семантически эквивалентными. Он также предложил правило — «глобальное деривационное ограничение», согласно которому предложение типа «Two languages…» не могут быть получены трансформационным способом из глубинной структуры, где квантор «Everyone» включает в свою область действия квантор «Two».

Проблемы парадигмы

Порождающая семантика столкнулась с трудностями в эмпирическом подтверждении. Анализы в интерпретирующей семантике включали правила фразовой структуры и трансформаций, которые, согласно работе Хомского «Аспекты теории синтаксиса», врожденно закодированы в человеческом мозге. В отличие от этого, порождающие анализы строились на гипотезах о намерениях говорящих, денотации и импликациях предложений. Отсутствие явных правил, формул и глубинных структур делало предсказания порождающей семантики труднопроверяемыми по сравнению с интерпретирующим подходом. Кроме того, эту теорию критиковали за необоснованное усложнение: попытка объединить синтаксис и семантику размыла границы между ними, создав больше проблем, чем решений. Эти ограничения привели к упадку порождающей семантики.

Последствия

После затяжных дебатов и упадка порождающей семантики её ключевые представители избрали разные пути. Джордж Лакофф перешёл к когнитивной лингвистике, изучающей связь языка с мыслительными процессами. Хомский в конце 1990-х сосредоточился на минималистской программе — универсальной модели порождающей грамматики, не претендующей на полное объяснение усвоения языка. Постал отвергает концепцию порождающей семантики и переключается на изучение естественных языков, полностью исключая когнитивные аспекты и делая приоритетом грамматическую правильность. Он применяет формально-логический подход к анализу естественных языков. Джон Р. Росс обратился к литературной деятельности (к поэзии в том числе), сохранив при этом своё «трансформационное» мировозрение, что отражается в его частом упоминании в работах Хомского. Джеймс Мак-Коли оставался верен порождающей семантике до своей смерти в 1999 году, сочетая её элементы со стандартной расширенной теорией Хомского.

Литература

Первое систематическое описание «лингвистических войн» представлено в одноимённой главе книги Фредерика Ньюмейера «Лингвистическая теория в Америке» (1980).

Книга Рэнди А. Харриса «Лингвистические войны» (1993) детально анализирует полемику между Хомским и его оппонентами, а также показывает эволюцию теорий и их влияние на современную лингвистику. Во втором издании (2022) Харрис прослеживает развитие ключевых направлений XXI века — конструкционной грамматики, когнитивной лингвистики и фреймовой семантики — возникших из порождающейсемантики. Он также доказывает, что минималистская программа Хомского имеет существенные параллели с ранней порождающей семантикой.

Книга «Идеология и лингвистическая теория» Джона Голдсмита и Джеффри Хака исследует эту историю подробным теоретическим обсуждением, используя в том числе мемуары и интервью с Рэем Джакендоффом, Лакоффом, Посталом и Россом. Глава «Что случилось с порождающей семантикой?» посвящена последствиям конфликта и научным школам, унаследовавшим её идеи.

См. также

• Нейролингвистика

Примечания

Одним из источников, использованных при создании данной статьи, является статья из википроекта «Рувики» («ruwiki.ru») под названием «Лингвистические войны», расположенная по адресу: — «https://ru.ruwiki.ru/wiki/Лингвистические_войны» Материал указанной статьи полностью или частично использован в Циклопедии по лицензии CC-BY-SA 4.0 и более поздних версий. Всем участникам Рувики предлагается прочитать материал «Почему Циклопедия?».