Дизраэли и Россия

Дизраэли и Россия — политика Бенджамина Дизраэли в отношении Российской империи.

В 1-й половине и середине 19 века интересы Британии и России сталкивались в ряде чувствительных точках:

• Центральная Азия: Россия продвигалась в сторону Ирана и Средней Азии, в то время как британцы расширяли свои владения в Индии на север, то есть двигались в направлении российских владений.
• Черноморские проливы: Британия опасалась, что получив доступ к проливам, Россия может угрожать британской торговле в Средиземном море. У Британии не было крупных колоний там если не считать Гибралтара и Мальты, поэтому британцы стремились поддерживать Турцию, чтобы не допустить выход России к Средиземному морю.
• прочие разногласия, в том числе в Северной Америке пока там существовала российская колония.

Дизраэли, учитывая эти факторы, стремился не допускать расширения России на юг, где она могла угрожать британским владениям. Опирался он при этом на дипломатию и союзников (Германия, Турция).

Общие сведения

Выступая в парламенте в связи с первой англо-афганской войной, Дизраэли заявил, что оправдание этой войны министром иностранных дел ссылками на «русскую угрозу» явно несостоятельно и что «истинным агрессором был наш (т. е. британский) министр иностранных дел», который занимался «интригами против России».

Примерно в то же время Дизраэли, будучи в Париже, в меморандуме на имя короля Франции излагает план создания под своим руководством партии, которая будет вести политику, «систематически направленную против России».

В 1849 году, выступая в парламенте, Дизраэли говорил о Николае I как о правителе «с сильным интеллектом, который в общем использовал свою власть с должным учетом своего долга; он шел впереди народа, которым управлял».

Крымская война была воспринята Дизраэли с настороженностью, — он не питал общего оптимизма, и действительно, несмотря на кажущееся превосходство союзников в технике, война приняла тяжелый для них оборот, осада Севастополя стоила огромных жертв. Превосходство британской армии было показным, а на деле было бездарное командование, плохое снабжение, не хватало боеприпасов, очень слабым было медицинское обслуживание войск.

Дизраэли всё это прекрасно понимал с самого начала:

«Похоже, мы ввязались в еще одно нехорошее дело. По моему мнению, министров следовало бы привлечь к ответственности».

В январе 1855 году парламент обсуждал предложение Робака (критика войны), Дерби и Дизраэли приняли активное участие в атаке на правительство. Они правильно оценили, насколько широко распространилось в стране недовольство ходом военных действий против России. При голосовании за предложение Робака было подано 305 голосов, а против — всего 148.

Правительство оказалось вынужденным подать в отставку.

2 февраля 1855 года Дизраэли писал своей приятельнице леди Лондондерри: «Это уже третий раз на протяжении шести лет, когда я возглавлял оппозицию в палате общин и штурмовал скамьи, на которых восседают члены правительства. Дважды этот штурм был безрезультатным, а в третий раз мне на хвост привязали пустой металлический чайник, что сделало мои усилия безнадежными. Поэтому вам не следует удивляться, что я несколько устал от этих пустых, безрезультатных побед, побед вроде тех, что были одержаны у Альмы, Инкермана и Балаклавы, которые, может быть, и являются славными, но, безусловно, не имеют никакого значения».

После падения Севастополя Дизраэли выступал за заключение мира и говорил, что если не ограничить как-то премьера Пальмерстона, то он «будет вести эту войну столько же, сколько продолжалась Пелопоннесская война или Тридцатилетняя война в Германии»

После подписания Парижского мира Дизраэли, уже с известной исторической дистанции, говорил, что война велась Англией так плохо, что «он, со своей стороны, после всего, что он видел, был склонен приветствовать любой мир, лишь бы он не был постыдным».

В мае 1874 году с государственным визитом в Лондон прибыл Александр II. Но визит не дал ожидаемых результатов: английское правительство не стремилось к соглашению по спорным вопросам. Дизраэли считал, что в существующих условиях оно невозможно. 2 июня он писал Солсбери: «У меня нет большой уверенности в достижении действенного взаимопонимания с Россией». Королева Виктория вообще решила демонстративно уехать из Лондона. С точки зрения протокола, это было бы умышленным оскорблением главы Российского государства. 4 мая министр иностранных дел лорд Дерби писал Дизраэли: «Чем больше я думаю об этом деле и чем больше я узнаю, что говорят на этот счет, тем сильнее становится мое убеждение в том, что отъезд королевы в то время, когда ее гость все еще будет здесь, в Англии, причинит нам серьезные неприятности. Везде это будет понято как акт невежливости, причем умышленной. Это будет воспринято русскими с негодованием». Викторию пытались отговорить от ее намерения, но она стояла на своем. Единственным, кто мог повлиять на нее, был Дизраэли. «Никто не сможет укротить эту даму лучше, чем Вы», — писал ему Дерби. Усилия премьер-министра увенчались успехом, и 7 мая Виктория написала ему: «Это только ради Дизраэли и в награду за его огромную доброту ко мне я откладываю свой отъезд» (в переписке она обращалась к нему в третьем лице). На положенных в таких случаях приемах Дизраэли не раз встречался с царем, который уверял его в «стремлении России к дружбе с Англией» и выражал надежду, что английское правительство «разделяет эти стремления».

В 1876 году в Болгарии началось восстание против турок. Этим воспользовалась Россия чтобы распространить своё влияние на Балканы. Пирсон суммирует действия Дизраэли: «Он был непоколебим в убеждении, что Россия является угрозой цивилизации. Слабую, обанкротившуюся, утратившую свое достоинство Османскую империю он поддерживал, полагая, что ничтожные и коррумпированные турки представляют для Европы меньшую опасность, чем рабство и варварство татар. И самым трудным в его карьере было удержать Англию от сотрудничества с Россией против Турции в 1876 г.»

Резня, которую устроили в Болгарии турки вызвало недовольство в Англии, которое обрушилось на Дизраэли. В архиве Форин оффис в особой папке сохранилось более 500 резолюций протеста английской общественности против протурецкой политики правительства Дизраэли. Дизраэли вынужден был отозвать из Стамбула посла Генри Эллиота.

23 октября 1876 года Дизраэли имел обстоятельную беседу по «восточному вопросу» со своим «политическим и личным другом» лордом Баррингтоном, которому заявил, что «полон решимости не допустить, чтобы русские прямо или косвенно стали обладателями Константинополя», «Ключом к Индии является Константинополь, а не Египет и не Суэцкий канал».

В апреле 1877 года Дизраэли назначил нового посла в Стамбуле. Это был Генри Лейярд, племянник Сары Остин, опекавшей Дизраэли в годы его юности. В июне Дизраэли установил с ним личную секретную связь и передавал указания ему в обход Дерби и Форин Оффис.

Последовавший после русско-турецкой войны Берлинский конгресс стал дипломатическим триумфом Дизраили. Британия была в то время так сильна, что никто не мог перечить её воли. Но успеху спосбствовали и дипломатические уловки Дизраэли, который смог наладить хорошие отношения с Бисмарком, и тем самым полностью изолировать Россию, которой пришлось отступить со многих занятых территорий.

Более того, используя страх Османской империи перед Россией Дизраили сумел без всякой войны получить важный остров Кипр, пообещав туркам в обмен за это военную помощь, которую, конечно, не дал.

Оценки

Часто его упрекали в «русофобии». В России это объединялось с антисемитизмом, царившим при царском режиме.

К тому же в то время в России существовала бредовая идея так называемого «панславянизма», под которым понимался захват Россией славянских государств, чему Дизраэли якобы препятствовал.

Эту роль Б. Дизраэли в борьбе с «панславянизмом» России отметил, например Достоевский:

Но все-таки, не будь так сильна еврейская идея в мире, и, может быть, тот же самый "славянский" (прошлогодний) вопрос давно бы уже решен был в пользу славян, а не турок. Я готов поверить, что лорд Биконсфильд сам, может быть, забыл о своем происхождении, когда-то, от испанских жидов (наверно, однако, не забыл); но что он "руководил английской консервативной политикой" за последний год отчасти с точки зрения жида, в этом, по-моему, нельзя сомневаться. "Отчасти-то" уж нельзя не допустить.

Б. Дизраэли, в отличие от Достоевского, прекрасно понимал, что балканские славянские народы не хотят входить в состав Российской империи, и мог полагать, что царская Россия помешала бы их развитию.

Мнение о «русофобии» попало даже в западные исследования. В биографии Дизраэли, принадлежащей перу О’Коннора, сказано: «Лорд Биконсфилд [Бенджамин Дизраэли] хвастает, что он знает английский народ. Исходя из этого знания, он учитывает… старое и глубоко укоренившееся чувство ненависти к России. Он знал, что ненависть к России — это одно из самых глубоко укоренившихся настроений в умах англичан».

На самом деле Дизраэли не был никаким «русофобом», а просто считал Россию угрозой британским колониям на востоке. Британская Индия была слабым звеном Британской империи, так что эти опасения не возникли на пустом месте.