Воительница (повесть)

Воительница

Литературное произведение

Жанр

повесть

Автор

Николай Семёнович Лесков

Публикация

1886

Издательство

журнал «Отечественные записки»

«Воительница» — повесть орловского писателя Николая Лескова, в которой проявляются предпосылки возникновения сказовой манеры, свойственной позднему творчеству писателя. напечатанная в журнале «Отечественные записки», 1866, № 7. кн.1, с посвящением художнику М. О. Микешину (1836—1891).

Повесть стала второй в задуманной писателем серии женских портретов. На первый взгляд перед нами как будто типичный нравоописательный очерк, подобный так называемому «физиологическому очерку» с характерной для него постановкой проблемы личности и среды: «петербургские обстоятельства» накладывают неизгладимый отпечаток на героиню. Рассказчик выражает свою точку зрения прямо — в комментариях к рассказам Домны Платоновны и косвенно — в иронических репликах диалога с ней. Однако в процессе их общения пафос объяснения, владеющий повествователем, уступает место размышлению, и его оценки в итоге не окончательны и не безусловны.

Сюжет

Короткий вариант.

Домна Платоновна совмещает торговлю кружевами в разнос с мелкими поручениями и деятельностью свахи. Среди многочисленных случаев, произошедших с нею, Домна излагает рассказчику историю Леканиды, которая, поссорившись с мужем и оказавшись без денег, постепенно подталкивается Домной к вступлению в половую связь за деньги с высокообеспеченными людьми. Став таким путём добывать средства к существованию, Леканида перестаёт думать о примирении с мужем, а к Домне начинает относиться открыто отрицательно. Встретив через несколько лет сильно постаревшую Домну, рассказчик узнаёт о её глубокой привязанности к намного более молодому Валерьяну, чьё увлечение зрелищами лишило её всего достатка. Домна вскоре умирает, отдавая арестованному за кражу Валериану свои скудные пожитки.

Подробный вариант.

Центральным персонажем повести является Домна Платоновна. Занятия её, как и знакомства, «необъятны и разнокалиберны»: она продаёт вразнос кружева; сватает; добывает деньги под заклад и без него; отыскивает покупателей на мебель и платья; служит посредницей в передаче тайных «записочек»; и, кроме того, приискивает содержанок для состоятельных господ. Убеждённая в том, что весь мир стоит «на обмане да на лукавстве», Домна, однако, по характеру необидчива, равнодушна к заработку и с увлечением относится ко всему, что делает.

Домну рассказчик встречает, живя на квартире у некой полковницы, к которой та приходит по одному «делу». Близко сойдясь с новой знакомой, он выслушивает от неё историю Леканиды Домуховской.

Приехав из провинции после ссоры с мужем, Леканида решает снимать квартиру и сдавать жильцам, но единственный жилец вскоре становится её полюбовником и перестаёт платить, а когда у Леканиды поселяется девушка «из купчих», начинает «амуриться» и с ней. Вынужденная отказаться от квартиры, а всё имущество отдать хозяину за долги, Леканида переезжает в каморку к «мошеннице» Дислёньше.

Собираясь вернуться к мужу, Леканида пишет ему повинное письмо, и не получив ответа, пытается достать денег на дорогу. Однажды, в гостях у Домны Леканиду застаёт один полковник, и, намереваясь заполучить её в любовницы, передаёт через хозяйку 50 рублей. Возмутившиеся Леканида в ярости убегает, но на следующий день возвращается, извиняется и просит укоряющую её Домну найти ей приработок швеи, та же объясняет, что все «шитвицы» существуют тоже только благодаря заработку «грехом». Леканида начинает обращаться в «сердобольные общества» и тщетно искать нужную сумму, постоянно навещая Домну, которая неотступно подталкивает её на путь «скверных дел». Со временем «петербургские обстоятельства» берут верх и изгнанная Дислёньшей Леканида, убедившись, что иным способом ей не выжить, решает переселиться к Домне и последовать её советам.

Домна полностью обновляет гардероб Леканиды, а спустя пару недель, встретив знакомого генерала, предлагает ему посетить свою квартиру, чтобы взглянуть на «редкость». Когда тот приходит, Леканида запирается, на стук и звонки отмалчивается, и генерал возвращается ни с чем. Возмущённая Домна устраивает громадный скандал, называет Леканиду «нахлебницей», «гольтепой дворянской» и даже отвешивает «сгоряча» оплеухи, но затем мирится и покупает пирожных. На следующий день, Домна предусмотрительно даёт генералу ключ от квартиры, и снова приглашает придти. После свидания, Леканида резко переменяется к Домне. Отношения между ними портятся и через несколько дней Леканида съезжает от Домны на новую квартиру, окончательно отбросив мысль о возвращении к мужу.

Спустя год, Домна узнает, что Леканида встречается не только с генералом, но и с его сыном, а ещё через год, решив перед религиозным праздником помириться с Леканидой, приходит к ней домой, и застаёт у неё генеральскую невестку. Леканида выказывает Домне пренебрежение, предлагая выпить кофе на кухне с горничной, и саркастически благодарит за то, что она сделала её «дрянью». Обидевшееся Домна тогда рассказывает невестке правду об отношениях Леканиды с её мужем. В результате, генерал бросает Леканиду, и она пускается во все тяжкие: «ныне один князь, а завтра другой граф».

Спустя несколько лет, рассказчик отвозит бедняка в тифозную больницу, и встречает работающую там служительницей Домну, которая просит его похлопотать о Валерочке, ученике фортепьянщика, обокравшем своего хозяина. Но помочь вору не получается, а влюблённая в него Домна молится, угасает, и вскоре умирает от истощения сил, отдавая всё, что у неё осталось Валерочке.

Художественный замысел

в «Воительнице» ещё более заметен отказ писателя от традиционных форм. Связь с «физиологическим очерком» в этой повести проступает сильнее, чем в первой повести серии — «Леди Макбет Мценского уезда». Лесков добивается большей правдоподобности материала для читателя сразу оговаривая то, что героиня «добрая приятельница» рассказчика.

Водящая знакомства со всеми слоями петербургского общества, и связанная с ними особой социальной ролью, в прошлом мценская купчиха — Домна Платоновну обнажает перед рассказчиком всю подноготную петербургской жизни. Её рассказы создают типичную нравоописательную зарисовку с характерной для него постановкой проблемы личности и среды.

Для писателя героиня, ведущая торговлю кружевом и зарабатывающая сводничеством, представлена как особый тип «деловой женщины», порождённый «переворотившимися» общественными отношениями. Показанная в самой мерзкой своей ипостаси как «торговка живым товаром», главная героиня тем не менее является по книге противоречивым персонажем, которая с течением времени меняется, как и отношение рассказчика к ней.

Некоторые цитаты

Первая.
Употребление словосочетания «молодой человек» не к мужчине, а к женщине:

— Напрасно,— говорю,— вы Домна Платоновна, так о моей хозяйке думаете: она женщина честная. — Да тут, друг милый, и бесчестия ей никакого нет: она человек молодой.

Вторая.
Употребление необычной формы слова «быть»:

... ты, женщиной бымши, себя не очень-то строго соблюла...

Третья.
Пословица о том, что жизнь любого человека может резко перемениться в крайне неблагоприятную сторону:

... не умела жить за мужней головой, так поживи за своей: пригонит нужа и к поганой луже, да ещё будешь пить да похваливать.

Четвёртая.
Употребление пословицы, ставшей названием известного фильма:

... слезы слезами, и мне даже самой очень тебя жаль, да только Москва слезам не верит...

Пятая.
Пословица о том, что сделанное людям некое благо может встретить в ответ причинение значительного ущерба:

... за моё же добро да на меня же фыркаешь? Тоже,— говорю,— новости: у Фили пили, да Филю ж и били!

Шестая.
Употребление слова «гольтепа», и необычная форма принуждения к уходу:

Гольтепа ты дворянская! — говорю ей,— вон от меня! вон, чтоб и дух твой здесь не пах!

Седьмая.
Рифмованное стремление обосновать право на мстительность:

Ну, — думаю, — матушка, когда ты такая, так и я же к тебе стану иная.

Восьмая.
Прикрытое вежливостью желание унизить и показать враждебность; с ответным, хотя и выраженным в мыслях, стремлением нанести равный психологический урон и рифмованным побуждением удалить источник отрицательных ощущений:

... а она вдруг, зелёная вся, наклонилась ко мне, с крылечка-то, да этак к самому к моему лицу, и с ласковой такой миной отвечает: «Здравствуй, мерзавка!» ... Хотела я ей тут-то было сказать: не мерзавь, мол, матушка, сама ты нынче мерзавка, да подумала, что лакей-то этот за нею, и зонтик у него большой в руках, так уж проходи, думаю, налево, французская королева.

Девятая.
Обманчивость и безрезультатность возвышенных порывов изменить жизнь к лучшему, полагаясь на способности и благие устремления:

... [надежды едущих в Санкт-Петербург молодых женщин] на рок, на случай, на свои ни к чему не годные здесь силы и порывания.

Десятая.
Необычность использования каши для приготовления хлеба:

... и приносит караваи, вот как, знаешь, в наших местах из каши из пшённой пекут.

Одиннадцатая.
Употребление необычной формы слова, выражающего взаимную эмоциональную привязанность:

... хорошо этими любвями заниматься, у кого есть приспешники да доспешники...

Двенадцатая.
Придание первостепенного значения экономической составляющей семейно-брачных отношений:

По-моему, то любовь, если человек женщине как следует помогает...

Тринадцатая.
Употребление необычной фразы для описания внутрисемейных конфликтов:

Вышедши замуж, вела я себя сначала очень даже прилично, но это его нисколько совсем не восхищало, и всякий день натощак мы с ним буйственно сражались.

Похожести на Гоголя

Первая.
Использование жестов для иллюстрации высказанной словами величины владения какой-либо информации или степени её выраженности.
«Воительница»:

— Женский пол,— говорила она, когда так уже к слову выпадет,— мне вот как он мне весь известен! При этом Домна Платоновна сожмёт, бывало, горсть и показывает.

— ... Я уж это мошенничество вот как знаю. Домна Платоновна поднесла вверх крепко сжатый кулак и посмотрела на него с некоторой гордостью.

И ни вот столичко! — Домна Платоновна черкнула ногтём по ногтю...

«Мёртвые души»:

— Ну вот уж здесь,— сказал Чичиков,— ни вот на столько не солгал,— и показал большим пальцем на своем мизинце самую маленькую часть.

Вторая.
Замена слов и выражений, воспринимаемых как резкие и грубые.
«Воительница»:

... обращение у Домны Платоновны было тонкое. Ни за что, бывало, она в гостиной не скажет, как другие, что «была, дескать, я во всенародной бане», а выразится, что «имела я, сударь, счастие вчера быть в бестелесном маскараде»...

«Мёртвые души»:

... дамы города N. отличались, подобно многим дамам петербургским, необыкновенною осторожностью и приличием в словах и выражениях. Никогда не говорили они: «я высморкалась, я вспотела, я плюнула», а говорили: «я облегчила себе нос, я обошлась посредством платка».

Третья.
Сходство слов «неумолчный» и «немолчные».
«Воительница»:

... я уезжал из Петербурга и снова в него возвращался, чтобы слушать его неумолчный грохот...

«Мёртвые души»:

... что пробудило бы в прежние годы живое движенье в лице, смех и немолчные речи, то скользит теперь мимо...

Четвёртая.
Употребление слова «инкогнито»; и слова «сам» перед названием города.
«Воительница»:

... мне казалось, что та трёхспальная постель, в пуховиках которой я утопал, была не постель, а именно сам Мценск, проживающий инкогнито в Петербурге.

«Ревизор»:

Ревизор из Петербурга, инкогнито. И ещё с секретным предписаньем.

«Мёртвые души»:

Нет, это не губерния, это столица, это сам Париж!

Пятая.
Совместное употребление слов «сударь» и «мой» при обращении.
«Воительница»:

Пошла я, сударь мой, в Штинбоков пассаж...

А так, сударь мой, и сделалось, как делается...

Только вдруг, сударь мой, порх этак передо мною какой-то господин.

Только прихожу, сударь мой, раз один к нему...

«Мёртвые души»:

После кампании двенадцатого года, судырь ты мой...

Шестая.
Контрастная противоположность в оценке других людей.
«Воительница»:

«Отличный, — говорю, — человек Степан Матвеевич». «Мошенник, — говорит, — первой руки».

«Мёртвые души»:

— А прекрасный человек! — Кто такой? — сказал Собакевич, глядя на угол печи. — Председатель. — Ну, может быть, это вам так показалось: он только что масон, а такой дурак, какого свет не производил. ... — ...зато губернатор, какой превосходный человек! — Губернатор превосходный человек?" — Да, не правда ли? — Первый разбойник в мире! ... — Впрочем... мне, признаюсь, более всех нравится полицеймейстер. Какой-то этакой характер прямой, открытый; в лице видно что-то простосердечное. — Мошенник! — сказал Собакевич...

Седьмая.
Употребление слова «опрокинуть» в отношении к конному экипажу.
«Воительница»:

Телега-то так и подскакивает. Того только и смотрю, что сейчас опрокинемся...

«Мёртвые души»:

— Держи, держи, опрокинешь! — кричал он ему. — Нет, барин, как можно, чтоб я опрокинул,— говорил Селифан.— Это нехорошо опрокинуть, я уж сам знаю; уж я никак не опрокину.

Экранизации

• 1986 — «Воительница»

Ссылки

• Текст повести и аудиокнига.

Одним из источников, использованных при создании данной статьи, является статья из википроекта «Знание.Вики» («znanierussia.ru») под названием «Воительница (повесть)», расположенная по следующим адресам: — «https://baza.znanierussia.ru/mediawiki/index.php/Воительница_(повесть)» — «https://znanierussia.ru/articles/Воительница_(повесть)» Материал указанной статьи полностью или частично использован в Циклопедии по лицензии CC-BY-SA 4.0 и более поздних версий. Всем участникам Знание.Вики предлагается прочитать материал «Почему Циклопедия?».