Постправда

Материал из Циклопедии
Перейти к навигации Перейти к поиску
Госсекретарь США Колин Пауэлл демонстрирует пробирку с белым порошком в доказательство наличия оружия массового поражения у Ирака для того, чтобы получить в ООН одобрение вторжения в эту страну. Это была ложь.

Постпра́вда или пости́стина[1][2] (англ. post-truth) — медиатехнологии[3] (в Оксфордском словаре «обстоятельства»), при помощи которых объективные факты представляются как менее значимые при формировании общественного мнения, нежели обращения к эмоциям и субъективным убеждениям[4].

Общая информация[править]

Медиатехнологии постправды и постпамяти противостоят рационально-научному подходу, отрицают принципы объективно-критического рационально-научного познания, обслуживают политические интересы властвующих неолиберальных и националистических элит, нуждающихся в легитимации своего господства[3].

Постправда представляет собой намеренное управление информацией, реализуемое в современном обществе с помощью средств массовой коммуникации для создания виртуальной, отличной от действительности, реальности с целью манипулирования общественным сознанием[5] и достижения целей когнитивной войны, когда общество педантично сводят с ума[6].

Впервые это слово в 1992 году использовал американский драматург сербского происхождения Стив Тесич в эссе в журнале «The Nation», в котором автор через него описал «синдром Уотергейта», для характристики войны в Персидском заливе[3][5]. Затем в 2010 году термин использовал блогер Дэвид Робертс в своей колонке для интернет-издания Grist[7].

Из-за активного использования в течение года слово post-truth объявлено Оксфордским словарём английского языка словом 2016 года[8][9].

Западные политические эксперты приводят свидетельства[10] того, что в настоящее время политика постправды становится преобладающей в США и в других государствах, где публичный дискурс формируется на комбинации 24-часового новостного цикла, ангажированных СМИ и всепроникающих социальных сетей. Российские исследователи отмечают, что широкое распространение медиатехнологий постправды фактически привело к консенсусу в сфере реальной политики, когда считается излишним прилагать специальные усилия, чтобы тестировать факты на достоверность, перепроверять их, а при рассмотрении публичных заявлений политиков задаваться вопросом «кому это выгодно»? «Публично транслируемая ложь уже только в силу своей высокой медийной тиражируемости априори получает информационно-политическую легитимацию. Это означает, что тот, кого уличают во лжи, вряд ли может опасаться негативных последствий и может и дальше спокойно продолжать продуцирование постправды»[3]. Если же оболганным удаётся уличить своих противников во лжи, те прибегают к понятию «альтернативные факты», маскируя тем самым фальшивки под некий приемлемый вариант виртуальной реальности[11].

Описание[править]

Цифровая среда и медиатизировавшиеся политики и политика актуализировали понятие «постправды», когда истина становится не принципиально важной (в теории медиа оно соседствует с понятием «симулякр», которое Жан Бодрияр применял к социальной реальности, описывая недобросовестность медиа при освещении реальных событий и медиаподделки). Одна из причин современной «постправды» — объёмы обрушившихся на граждан «фейковых новостей», когда люди часто неспособны противостоять информационному потоку и готовы охотнее верить придуманным, мимикрирующим под новости, сомнительным сообщениям, чем новостям «солидных» изданий, или по крайней мере сомневаться и проверять источники[12].

Определяющей чертой политики постправды является то, что участники кампании продолжают повторять свои тезисы, даже если те получили опровержение в СМИ или через независимых экспертов[13]. Это происходит из-за того, что раздробленность источников новостей создаёт ситуацию, в которой ложь, сплетни и слухи распространяются с необычайной скоростью. Ложь, которую распространяют политики или их сторонники в интернете через сеть пользователей, может очень быстро подменять правду[14].

Например, в ходе предшествовавшей брекситу кампании организация Vote Leave[en] делала неоднократные заявления, что членство в ЕС обходится в £350 миллионов в неделю, а затем спустя какое-то время они стали использовать эту сумму для перевода непосредственно в страны ЕС. Несмотря на то, что многие СМИ отказались даже проверять эти данные, а институт фискальных исследований назвал эту сумму «заведомо неверной»[15], Vote Leave продолжало использовать эти данные для проведения своей политики вплоть до дня проведения референдума. Во время кампании Сара Волластон[en] — депутат британского парламента от Консервативной партии и член Vote Leave — покинула организацию в знак протеста, резко раскритиковав использование механизмов «политики постправды»[16].

Для достижения максимального эффекта от политики постправды используется также конспирология[17]. Согласно мнению Микаэля Дикона, парламентского представителя в The Daily Telegraph, интернет и социальные сети сделали распространение теорий заговора максимально эффективным и быстрым. Поэтому теории заговоров парадоксальным образом не только вызывают гнев у людей, но и успокаивают, заявляя, что наши проблемы не наша вина, а во всем виноваты истеблишмент, масс-медиа, новый мировой порядок и сионисты[18]. Поэтому в «эру постправды» такие конcпирологические теории, как например заявление Дональда Трампа в 2008 году, что Барак Обама не был рождён на территории США, становятся главными новостными повестками. Согласно опросу, в 2008 году 20 % населения Америки верили, что Барак Обама — мусульманин[19].

Сегодня можно выделить два типа «постправды».

  • В первом случае политики говорят одно, а делают противоположное.
  • Второй вариант — просто игнорировать доказательства, как это было во время избирательной кампании Митта Ромни, который заявлял, что он отменит предложение президента Барака Обамы сократить финансирование обороны, зная при том, что расходы на оборону при Обаме возросли[20].

Манипулирование эмоциями обладает сильным влиянием на людей. Все вышеперечисленные примеры доказывают, что эмоции могут перекрыть факты. Именно поэтому современные политики любят использовать в своих выступлениях слова «позитивный» и «негативный», так как они позволяют легко уклониться от критики. Соответственно, в 2016 году «политик, который врёт, скорее будет восприниматься как тот, кто ведёт позитивную политику, в то время как оппонент, который разоблачает ложь, „занимается личными нападками“»[18].

В 2017 году Специальный докладчик ООН по вопросам свободы слова и выражения мнения, ОБСЕ и Организация американских государств опубликовали Совместную декларацию «Свобода выражения мнений и фальшивые новости, дезинформация и пропаганда», чтобы предупредить о воздействии фальшивых новостей, но, в то же время, предотвращать любые попытки государственной цензуры[21]. Подобные опасения в отношении цензуры высказывал в 2016 году директор «The Freedom of the Press Foundation» Эдвард Сноуден[22].

Технология постправды

Медиатехнология создания постправды состоит из целого ряда сценарных шагов[3]:

  1. Использование и / или создание конфликтной ситуации, трагического события для начала медийной кампании для обвинения в адрес заранее назначенного виновника, который якобы совершил преступление[23], нарушил базовые принципы общественной и международной жизни. При этом в медиапространство массово вбрасываются стереотипные устрашающие картинки и мемы типа «Russian did it» («Это сделали русские»);
  2. Массированная и синхронизированная информационная атака с использованием шокирующих видеоматериалов и ссылок на «авторитетные» источники и ранее уважаемые информационные агентства с расчетом на то, что обвиняемая сторона не сможет быстро и организованно ответить на предъявляемые ей обвинения в якобы совершённом (с медиаочевидностью) именно ею ужасном преступлении (принцип «Highly likely»), а обычный зритель не может распознать фальшивку в постановке;
  3. Международные акции с громкими обвинениями противника вопреки принципу презумпции невиновности, без проведения какого-либо предварительного расследования. Цель — формирование устойчивого мнения о безоговорочной виновности противника с привлечением якобы объективных, надгосударственных политических институтов и структур (Совет Европы, ПАСЕ, ООН, G7 и др.);
  4. Включение карательного инструмента санкций с целью ослабления политического влияния противника на международной арене, подрыва его экономической, военно-стратегической и информационной мощи;
  5. Ссылки на некие секретные документы и разведданные в случае, когда обвиняемая сторона выступает с требованиями проведения объективного расследования и доказательств истинности исходной версии. Предполагается, что представленным данным, которые нельзя публично обнародовать, следует доверять, ибо предоставившие их организации якобы стоят на страже защиты государственных интересов и безопасности страны;
  6. Ввод дополнительных персонажей, олицетворяющих новых участников преступления либо его жертв при ослаблении внимания публики к основному сюжету обвинения. Превращение политической пьесы в «мыльную оперу»;
  7. Закрытие темы до реального установления виновных в преступлении или трагедии.

Термин[править]

C точки зрения филологии «постправда» означает «после правды», а медиатеория интерпретирует её как нечто «вместо правды».Термин является семантическим эвфемизмом, подразумевающий наличие в журналистских произведениях недостоверной, неточной и лживой информации. Чаще всего это носит сконструированный характер[5].

До появления термина[править]

Некоторые социологи отмечают, что постправда является продуктом изменившейся коммуникативной среды общества (интернет, социальные сети)[24]. Другие эксперты полагают, что связь новых информационных технологий с потерей общественного доверия к политикам в частности и к роли факта вообще — далеко не столь однозначна[25]. Наиболее радикальную позицию занял Юваль Ной Харари в книге «21 урок для XXI века» (2018), предложив считать, что «человечество всегда жило в эпоху постправды», поскольку «зависит от создания мифов и веры в них»[26]; отмечается, однако, что в англоязычном издании книги Харари понятие постправды иллюстрируется выступлениями президента России Владимира Путина, а в русскоязычном издании — выступлениями президента США Дональда Трампа[27], и это, по мнению Л. Бершидского, как раз и есть характерный пример постправды[28].

История термина[править]

Впервые термин «постправда» использован в таком значении в 1992 году сербско-американским драматургом Стивом Тесичем[en] в его эссе о конфликте в Персидском заливе[3].

В 2004 году американский писатель Ральф Кийс[en] ввёл термин «эра постправды», который использовал в одноимённой книге[29]. Описывая эпоху постправды, автор определил её как размывание границ между ложью и правдой, вымыслом и фактами, нечестностью и честностью. При этом отмечается, что для описания сегодняшней жизни глагол «обманывать» уже не используется: он заменяется более «мягким» и политкорректным термином «приукрашивать»[3]. «Нечестность породила больше эвфемизмов, чем совокупление или дефекация. Это помогает нам стать менее чувствительными к её последствиям, — указывалось в предисловии к книге. — В эпоху постправды у нас есть не только правда и ложь, но и третья категория двусмысленных утверждений, которые не являются в точности правдой, но немного не дотягивают до лжи. Расширенная правда. Неоправда. Мягкая правда. Фальшивая правда. Облегчённая правда. Обман стал современным образом жизни. Там, где когда-то граница между правдой и ложью была ясной и отчетливой, теперь это не так. В эпоху постправды обман других стал вызовом, игрой, привычкой. Известные лицемеры соревнуются за освещение в новостях. Исследования показывают, что среднестатистический американец ежедневно лжет по нескольку раз, часто без всякой причины... Американское общество стало пронизано обманом сверху донизу. Правда и честность больше не являются абсолютами, а представляют собой изменчивые, текучие концепции»[30].

В 2005 году американский журналист и историк Эрик Альтерман[en] ввел в оборот словосочетание «президентство постправды» в своём анализе дезинформации населения США, использовавшейся администрацией Буша после событий 11 сентября 2001 года[31].

В своей книге 2004 года Колин Крауч[en] использовал фразу «постдемократия», под которой подразумевал модель политики, в которой «выборы действительно существуют и могут сменить правительство», но «публичные предвыборные дебаты являются жёстко контролируемым спектаклем под управлением противоборствующих команд экспертов по технике убеждения, рассматривающим лишь узкий спектр проблем, выбранных самими командами»[3].

Термин «политика постправды» был впервые использован блогером Дэвидом Робертсоном в статье для онлайн-издания Grist 1 апреля 2010 года, где термин был определён как политическая культура, в которой публичное содержание политики (общественное мнение и содержание новостей) почти полностью оторвалось от сути законодательства. Термин получил широкое распространение в период президентских выборов в США 2016 года и референдума о выходе Великобритании из Европейского союза. Оксфордский словарь объявил термин «постправда» международным словом 2016 года, ссылаясь на 2000-процентный рост его использования в 2016 году по сравнению с 2015.

В 2016 г. в журнале The Economist вышла статья «Политика постправды: искусство лжи». В ней утверждалось, что политические деятели всегда так или иначе искажали информацию, а СМИ лишь способствовали её распространению с очень высокой скоростью. Полуправда и слухи быстро начинают казаться похожими на правду. В противовес термину «постправда» в статье было предложено использовать его антоним - «pro-truth», который означает борьбу за правду. В статье указывалось, что кандидат в президенты Соединённых Штатов Америки Дональд Трамп в своей предвыборной кампании практиковал post-truth politics так же, как и сторонники Брексита в Великобритании, что в Европе приёмами этой политики пользуются правящие партии Польши и Турции, а в России и Северной Корее политика постправды применяется наиболее широко, как для внешней, так и для внутренней аудитории и что вообще мир вступает в «эру постправды» — во многом из-за широкого распространения социальных сетей, из которых многие и получают информацию, зачастую намеренно искажённую, о происходящих в мире событиях[32].

Дженнифер Хосчилд, профессор Гарвардского университета в области государственного устройства, объяснила рост популярности термина возвратом политики США к методам политики и освещения информации XVIII и XIX веков, за которыми последовал период XX века, в котором СМИ придерживались баланса, а тон риторики был значительно снижен. Памфлетные войны, появившиеся с распространением печати и грамотности в XVII веке, были описаны ею как ранняя форма политики постправды. Клеветнические и саркастичные памфлеты, напечатанные самым дешёвым способом и распространяемые повсеместно, способствовали разжиганию войн и революций, как то: Английская гражданская война и Война за независимость США[нет источника].

Примеры использования термина[править]

США[править]

В своей первоначальной формулировке фраза «политика постправды» была использована для описания парадоксальной ситуации в США. Этот термин употребил Пол Кругман для The New York Times, чтобы охарактеризовать президентскую кампанию Митта Ромни в 2012 году, в ходе которой тот пообещал отменить сокращение расходов на оборону при президенте Обаме, при том, что расходы на оборону при Обаме возросли[20].

Термин «политика постправды» широко использовался англоязычными журналистами, когда писали о президентских выборах в США. Кандидат от республиканцев Дональд Трамп неоднократно делал ошеломляющие всех заявления об иммигрантах, о запрете мусульманам въезжать в страну и так далее[33][34]. Он заявлял, что Хиллари Клинтон была преступником, а Барак Обама родился за пределами США, но всё было опровергнуто. Более 70 % заявлений Дональда Трампа были оценены проектом Politifact[35] как ложь или искажение фактов. Тем не менее, по опросам населения, Трамп считался более честным и заслуживающим доверия, чем его оппонент, Хиллари Клинтон[36].

Великобритания[править]

Arrange-boxes.svg
Этот раздел представляет собой неупорядоченный список разнообразных фактов о предмете статьи.
Раздел можно улучшить, если привести информацию в энциклопедический вид и разнести по соответствующим разделам статьи.
Плакат Vote Leave[en], содержащий информацию о стоимости членства в ЕС для Великобритании, часто приводимый как пример политики постправды.

Первое упоминание термина «постправда» о политике в Великобритании было в марте 2012 года, когда Ян Грэй, член шотландской лейбористской партии, подверг критике Шотландскую национальную партию за то, что её заявления противоречат официальной статистике[20]. Лидер шотландской лейбористской партии Джим Мерфи также характеризовал политику постправды как политику, при которой люди открыто «убирали тех», кто не поддерживал правильную точку зрения, распространённую среди сторонников независимости в 2014 году, во время шотландского референдума о независимости, а также во время кампании Vote Leave за выход Великобритании из ЕС в 2016 году[18].

Как уже было отмечено выше, термин «постправда» набрал популярность в 2016 году в связи с проведением референдума о выходе Великобритании из Евросоюза, особенно применительно к кампании Vote Leave[en]. Большинство британцев считало, что членство в ЕС обходится стране слишком дорого, несмотря на предоставляемые цифры и документы, доказывающие, что регулирование ЕС весьма умеренное и что членство в организации обходится Великобритании существенно дешевле[37][38].

Ещё одним примером «постправды» является заявление министра обороны Пенни Мордаунт, что Великобритания не имеет права вето на вступление Турции в ЕС, или же ситуация, когда член парламента из партии Тори Андреа Ледсом сделала огромное количество сомнительных заявлений, говоря о своей карьере до политики[18].

Россия[править]

Доктор социологических наук, профессор МГИМО С.В. Чугров в статье 2017 года отмечал, что распространение постправды в информационном пространстве нивелирует роль фактов, аргументов, логичных доказательств в формировании общественного мнения. Таким образом, в современную эпоху такие пропагандируемые ценности либерального общества, как свобода, могут превратиться в фикцию вместе с демократическими институтами и процедурами, а также системой международной безопасности[39][3].

В Санкт-Петербурге по итогам Всероссийской научной конференции с международным участием «Политика постправды и популизм в современном мире» был издан одноимённый сборник работ[40].

Доцент факультета политологии СПбГУ Г. В. Лукьянова проанализировала комплекс медиатехнологий для создания постправды при воздействии на целевую аудиторию. Наряду с испытанными приёмами назначения приоритетов (прайминг), рамок (фрейминг) и повестки дня интернет позволил создать новые: 1) эмоционализация политики (акцент на чувства и эмоции); 2) персонификация политики (личность политика оказывается важнее продвигаемой им идеологии); 3) развлекательность политики (упрощение чересчур сложных тем, их схематичная или юмористическая подача)[3][41].

Сходные черты медиатехнологий распространения постправды отмечают авторы специального выпуска научного журнала «Современный дискурс-анализ», в котором представлены материалы Международной научно-практической конференции «Дискурс современных масс-медиа в перспективе теории, социальной практики и образования»[42]. Доктор филологических наук, профессор Белгородского государственного национального исследовательского университета А. П. Короченский в статье «Медиакритика в эпоху пост-журналистики» перечисляет следующие стратегии пост-журналистики, порождающие постправду: предпочтение медиатекстов с высокой эмоционально-драматической нагрузкой; приоритет развлекательной функции перед информационной; геймификация; деградация фундаментального требования традиционной журналистики о проверке достоверности информации в пользу быстрейшего сбора читательских обращений и «кликов»; эпидемия фальшивых новостей[43]. Автор делает вывод: «Названная практика благоприятствует созданию общественной ситуации, обозначаемой как пост-правда, когда апелляция к личным убеждениям людей и их эмоциям более действенна, чем ссылка на объективные факты. Примером такого рода может служить освещение в западных массмедиа «отравления Скрипалей», когда по всему миру в течение полугода распространялись не подкрепленные фактами утверждения о применении российскими спецслужбами боевого отравляющего вещества на территории Великобритании»[3][43].

Критика[править]

В редакционной статье журнала New Scientist была предложена идея, что если бы «политики были бы более нечестными, чем они есть», то тогда бы «выдумки, которые были предназначены только для одних ушей, были бы услышаны всеми»[44].

Так же считает Винер, предположив, что в то время как социальные медиа помогают некоторым быстро распространять слухи, они также сдерживают и других. В качестве примера она привела скандальную статью издания «The Sun», написанную сразу после трагедии на «Хиллсборо» и связанную с ним историю прикрытия полицейских, что было бы трудно представить в эпоху социальных медиа. Тем самым доказывая, что медиа помогает раскрывать ложные факты и обнародовать их[45]. Тоби Янг в журнале «The Spectator» называет «политику постправды» клише, использованным в основном левыми комментаторами, чтобы нападать на то, что на самом деле является универсальными идеологическими пристрастиями, заявляя, что «мы все живём в эру постправды и, вероятно, всегда жили»[46].

Алексиос Мантзарлис для Пойнтер института сказал, что политическая ложь — явление отнюдь не новое, и описал несколько исторических политических кампаний, которые сейчас могут быть описаны как «постправда», а также отметил, что 2016 год был «ожесточённым годом для политики по обе стороны земного шара»[47][48].

См. также[править]

Примечания[править]

  1. ↑ Андрей Манойло, Алла Попадюк «Постправда» как социальное явление и политическая технология. Международная жизнь. Архивировано из первоисточника 20 января 2021. Проверено 19 сентября 2020.
  2. ↑ Глава 12. Популизм и тирания: случай Фердинанда Маркоса в сравнительной перспективе // Политика постправды в современном мире. Материалы Всероссийской научной конференции с международным участием «Политика постправды и популизм в современном мире» / под ред. О. В. Поповой. — СПб.: Скифия-принт, 2017. — С. 184. — 216 с. — ISBN 978-5-98620-336-2. Архивная копия от 2 января 2020 на Wayback Machine
  3. ↑ 3,00 3,01 3,02 3,03 3,04 3,05 3,06 3,07 3,08 3,09 3,10 Русакова, Ольга Фредовна, Русаков, Василий Матвеевич. Дискурс постправды как медиатехнология политики постпамяти // Дискурс-Пи. 2019. №2 (35). Дата обращения: 15.05.2025.
  4. ↑ post-truth | Definition of post-truth in English by Lexico Dictionaries. Lexico Dictionaries | English. Архивировано из первоисточника 7 июля 2019. Проверено 7 июля 2019.
  5. ↑ 5,0 5,1 5,2 И. С. Николаевич Как нас обманывают СМИ. Манипуляция информацией. — СПБ.: Питер, 2018. — 320 с. — ISBN 9785446109890. Архивная копия от 8 марта 2022 на Wayback Machine
  6. ↑ Уралов, Семён Сергеевич Голод и голодомор рус.. Украинская трагедия. Технологии сведения с ума. (2024).
  7. ↑ David Roberts Post-truth policy. Grist. Архивировано из первоисточника 27 октября 2016. Проверено 3 декабря 2016.
  8. ↑ Word of the Year 2016 is.... Oxford Dictionaries. Архивировано из первоисточника 7 июля 2019. Проверено 7 июля 2019.
  9. ↑ Оксфордский словарь назвал слово года., Lenta.ru (2016-). Проверено 19 декабря 2016.
  10. ↑ John Keane Post-truth politics and why the antidote isn't simply 'fact-checking' and truth англ.. The Conversation. Архивировано из первоисточника 10 октября 2020. Проверено 19 сентября 2020.
  11. ↑ Vincent F. Henfricks, Mads Vestergaard. Reality Lost: Markets of Attention, Misinformation and Manipulation. Chapter 4. Alternative Facts, Misinformaition, and Fake News -2019: Springer Open. P. 35-48
  12. ↑ Мультимедийная журналистика / ред. А. Г. Качкаевой, С. А. Шомовой. — учебник для вузов. — М.: Высшая школа экономики, 2017. — С. 23. — 413 с. — ISBN 978-5-7598-1189-3.
  13. ↑ Peter Preston Broadcast news is losing its balance in the post-truth era. The Guardian. Архивировано из первоисточника 26 августа 2016. Проверено 3 декабря 2016.
  14. ↑ The post-truth era: Dishonesty and Deception in Contemporary life укр.. The new york life. Архивировано из первоисточника 28 августа 2016. Проверено 9 сентября 2016.
  15. ↑ The UK's EU membership fee. Full Fact (25 февраля 2016). Архивировано из первоисточника 8 июля 2016. Проверено 3 декабря 2016.
  16. ↑ Ned Simons Tory MP Sarah Wollaston switches sides in EU Referendum campaign. Huffpost politics (9 июня 2016). Архивировано из первоисточника 13 июля 2016. Проверено 3 декабря 2016.
  17. ↑ Rob Boston Humanists and the rise of "Post-truth" America. The humanist.com (22 декабря 2015). Архивировано из первоисточника 2 августа 2016. Проверено 3 декабря 2016.
  18. ↑ 18,0 18,1 18,2 18,3 Michael Deacon In a world of post-truth politics, Andrea Leadsom will make the perfect PM. The Telegraph (9 июля 2016). Архивировано из первоисточника 10 июля 2016. Проверено 3 декабря 2016.
  19. ↑ Jayson Harsin That's democratainment: Obama, Rumor Bombs, and primary definers. Архивировано из первоисточника 18 сентября 2016. Проверено 3 декабря 2016.
  20. ↑ 20,0 20,1 20,2 Iain Gray Iain Gray: Beware the black art of post-truth politics. The scotsman. Архивировано из первоисточника 19 августа 2016. Проверено 3 декабря 2016.
  21. ↑ Amid rise of ‘fake news,’ authorities should ensure truthful info reaches public – UN, regional experts англ.. UN News (2017-03-10). Архивировано из первоисточника 7 июля 2019. Проверено 7 июля 2019.
  22. ↑ Max Kutner Edward Snowden on how to beat "fake news" англ.. Newsweek (2016-12-13). Архивировано из первоисточника 15 июня 2019. Проверено 7 июля 2019.
  23. ↑ Раиса Шамаева (креативный продюсер "Антифейка", Ирина Шарапова, Алексей Чадаев, Семён Уралов Как они нам врут. Программа "Антифейк" рус.. Подкаст "Чистота понимания" (2025-04-10).
  24. ↑ DOI:10.17976/jpps/2017.02.04
    Вы можете подставить цитату вручную (enwiki).
  25. ↑ Эпоха постправды рус.. Радио Свобода. Архивировано из первоисточника 9 октября 2018. Проверено 7 июля 2019.
  26. ↑ «Человечество всегда жило в эпоху постправды»: отрывок из новой книги Юваля Ноя Харари, Афиша Daily (18 июня 2019). Проверено 22 июля 2019.
  27. ↑ Жилова, Анна. Юваль Ной Харари разрешил российскому издательству изменить главу своей новой книги. Вместо Путина — Трамп, вместо Крыма — фейк ньюз, «Медуза» (22 июля 2019). Проверено 22 июля 2019.
  28. ↑ Leonid Bershidsky. Putin Gets Stronger When Creators Censor Themselves Архивная копия от 31 августа 2019 на Wayback Machine // The Moscow Times, 24.07.2019.
  29. ↑ Keyes R. 2004. The Post-Truth Era: Dishonesty and Deception in Contemporary Life. St. Martin's Press. 325 p.
  30. ↑ Ralph Keyes The post-truth era: dishonesty and deception in contemporary life англ.. Philpapers (2004).
  31. ↑ Alterman E. 2005. When Presidents Lie: A History of Official Deception and Its Consequences. N.Y.: Penguin. 447 p. (Когда президенты лгут: история официального обмана и его обстоятельства) - ISBN 9780143036043.
  32. ↑ The post-truth world. Yes, I’d lie to you англ.. The Economist (2016-09-10). Архивировано из первоисточника 19 ноября 2016. Проверено 15 октября 2017.
  33. ↑ Conor Gaffey Donald Trump and Brexit make post-truth the word of the year. Newsweek.
  34. ↑ C. G. Prado America's Post-Truth Phenomenon: When Feelings and Opinions Trump Facts and Evidence. — ABC-CLIO, 2018. — 226 с. — ISBN 9781440862731.
  35. ↑ Fact-checking U.S. politics англ.. PolitiFact. Архивировано из первоисточника 6 июля 2019. Проверено 7 июля 2019.
  36. ↑ Timothy Egan The post-truth presidency. The New York Times (4 ноября 2016). Архивировано из первоисточника 15 октября 2017. Проверено 30 сентября 2017.
  37. ↑ Артем Ефимов Платон мне друг, но истины не надо. Архивировано из первоисточника 22 ноября 2016. Проверено 22 ноября 2016.
  38. ↑ Matthew d'Ancona Post-Truth: The New War on Truth and How to Fight Back. — Random House, 2017. — 104 с. — ISBN 9781473551923.
  39. ↑ Чугров С.В. Post-truth: трансформация политической реальности или саморазрушение либеральной демократии? // Полис. Политические исследования. 2017. №2. - с. 42-59.
  40. ↑ Политика постправды в современном мире. Сборник материалов по итогам Всероссийской научной конференции 22-23 сентября 2017 года / под ред. О.В. Поповой. - СПб.: Скифия-принт, 2017. - 282 с.
  41. ↑ Лукьянова Г.В. Медиатехнологии конструирования постправды // Всероссийская научно-практическая конференция «Политика постправды и популизм в современном мире». Санкт-Петербург, 2017. с. 132-133.
  42. ↑ Современный дискурс-анализ. Дискурс современных масс-медиа в перспективе теории, социальной практики и образования: Материалы Международной научно-практической конференции (специальный выпуск журнала). - № 3 (20). - Т. 1. - Белгород: Политерра, 2018. - 246 с.
  43. ↑ 43,0 43,1 Александр Петрович КОРОЧЕНСКИЙ. Медиакритика в эпоху пост-журналистики. / в сборнике: Современный дискурс-анализ. Дискурс современных масс-медиа в перспективе теории, социальной практики и образования: Материалы Международной научно-практической конференции (специальный выпуск журнала). - № 3 (20). - Т. 1. - Белгород: Политерра, 2018. - 246 с.
  44. ↑ Free speech has met social media, with revolutionary results. New Scientist (1 июня 2016). Архивировано из первоисточника 8 июня 2016. Проверено 3 декабря 2016.
  45. ↑ How technology disrupted the truth. The Guardian (12 июля 2016). Архивировано из первоисточника 20 декабря 2016. Проверено 3 декабря 2016.
  46. ↑ Toby Young The truth about post-truth politics. The Spectator (16 июля 2016). Архивировано из первоисточника 15 июля 2016. Проверено 3 декабря 2016.
  47. ↑ Alexios Mantzarlis No, we're not in a post-truth era. Poynter (21 июля 2016). Архивировано из первоисточника 27 октября 2016. Проверено 3 декабря 2016.
  48. ↑ Julian Baggini A Short History of Truth: Consolations for a Post-Truth World. — Hachette UK, 2017. — 49 с. — ISBN 9781786488909.

Литература[править]

  • Дэниел Левитин Путеводитель по лжи: Критическое мышление в эпоху постправды / Перевод Ольги Терентьевой. — М.: Манн, Иванов и Фербер, 2018. — 272 с.
  • Андрей Мовчан Россия в эпоху постправды. Здравый смысл против информационного шума. — М.: Альпина Паблишер, 2019. — 598 с. — ISBN 978-5-9614-2428-7.
  • Bruce Mccomiskey, Post-Truth Rhetoric and Composition, University Press of Colorado, 2017, 56 p. ISBN 9781607327455.
  • Post-Truth, Fake News: Viral Modernity & Higher Education / eds. Michael A. Peters, Sharon Rider, Mats Hyvönen, Tina Besley. — Springer, 2018, 224 p. ISBN 9789811080135.
  • Gewin, Virginia Communication: Post-truth predicaments // Nature. 2017. 541, pp 425—427 doi:10.1038/nj7637-425a
  • Harsin, Jayson «Regimes of Posttruth, Postpolitics, and Attention Economies». Communication, Culture & Critique. 2015. 8 (2): 327—333.
  • Parmar, Inderjeet. «US Presidential Election 2012: Post-Truth Politics.» Political Insight 3#2 (2012): 4-7.
  • Rabin Havt, Ari, and Media Matters for America. Lies, Incorporated: The World of Post-Truth Politics (2016)

Ссылки[править]

Руниверсалис

Одним из источников, использованных при создании данной статьи, является статья из википроекта «Руниверсалис» («Руни», руни.рф) под названием «Постправда», расположенная по адресу:

—«https://руни.рф/index.php/Постправда»

Материал указанной статьи полностью или частично использован в Циклопедии по лицензии CC BY-SA.

Всем участникам Руниверсалиса предлагается прочитать «Обращение к участникам Руниверсалиса» основателя Циклопедии и «Почему Циклопедия?».

Источник — http://cyclowiki.org/w/index.php?title=Постправда&oldid=2329607