Женщины в Новгороде

Женщины в Новгороде — положение женщины в Великом Новгороде и Новгородской земле.

Брак

После принятия христианства, на Руси установилась церковная форма заключения брака, которая изменила семейные традиции, существовавшие при язычестве, которое, впрочем, ещё долго оказывало своё влияние. Брачно-семейные отношения регулировались нормами «Русской Правды» и «Новгородской судной грамоты», существенную роль играли церковные каноны, зафиксированные в «Уставе князя Ярослава о церковных судах» и т. д.

В числе христианских нововведений была борьба с многожёнством (обычно двоеженством), которое наказывалось штрафом в пользу митрополита. Положение женщины было подчинённым, в частности согласно «Уставу Ярослава» жене запрещалось под угрозой развода без ведома мужа общаться с чужими мужчинами вне дома.

Берестяные грамоты показывают что как минимум часть новгородских женщин умели писать и читать. Так, в грамоте № 752 рубежа ХI-ХII веков женщина написала мужчине любовное письмо: «Я посылала к тебе трижды. Что за зло ты против меня имеешь, что в эту неделю ты ко мне не приходил». В грамоте № 377 второй половины XIII века говорится: «От Никиты к Ульянице. Пойди за меня. Я тебя хочу, а ты меня. А на то свидетель Игнат». Можно трактовать данную грамоту как обоюдное брачное предложение, что свидетельствует о большей самостоятельности женщин в процессе заключения брака.

Вместе с тем, необходимо было и согласие родителей, так что сватовство происходило при помощи сватов. Грамота № 731 рубежа XII-XIII веков говорит о роли свахи при сватовстве и заключении брака. Родители жениха сообщали о своём согласии на предлагаемую свахой невесту: «К празднику ее хочет. Пожалуйста будь здесь».

Берестяная грамота № 955 содержит следующий текст: «От Милуши к Марене. Большой Косе — пойти бы ей замуж за Сновида. Маренка! Пусть же напьются пизда и сѣкыле (клитор)!» Как отмечает А. А. Зализняк, формула ‘пусть пьет vulva’ отмечена в фольклорных записях XIX—XX веков и связана со „срамными“ песнями, составляющими важную часть народного свадебного ритуала, функция которых состояла в том, чтобы магическим путём способствовать плодородию и продолжению рода.

Такой же магический характер культа плодородия носит любовное послание № 566 из Новгорода: «Будь в субботу ко ржи».

Некоторые берестяные грамоты говорят о том, что женщины могли выступать инициаторами близости. Так, одна женщина написала любимому (грамота № 752), что огорчена, что он не приходит к ней: «Я посылала к тебе трижды. Что за зло ты против меня имеешь, что в эту неделю ты ко мне не приходил? А я к тебе относилась как к брату! Неужели я тебя задела тем, что посылала к тебе? А тебе, я вижу, не любо. Если бы тебе было любо, то ты бы вырвался из-под людских глаз и примчался…теперь где-нибудь в другом месте. Отпиши же мне про… Если даже я тебя по своему неразумию задела, и если ты начнёшь надо мною насмехаться, то судит тебя Бог и моя худость».

Новгородская грамота № 521 другой женщины также призывает внимание избранника: «так пусть разгорится сердце твоё и тело твоё, и душа твоя ко мне и к телу моему, и к виду моему».

Хозяйственная деятельность

Новгородские женщины участвовал в распоряжении семейным бюджетом, занимались хозяйством. В берестяных грамотах имеются сведения о том, что женщина была не только исполнительницей разных хозяйственных поручений, но и сама была организатором и распорядителем разного рода хозяйственной деятельности. В частности, в грамоте № 8 конца XII века «Семнунова жена» давала указания о выкупе коровы. Марена, в грамоте № 794 в XII веке вела переговоры с князем о наделении купцов: «Если станет князь наделять купцов и пришлет к тебе, то ты ему скажи: «Ты князь, знаешь, сколько мужей мор этой зимой унес». В грамоте № 442 XIII века сын сообщал матери о ценах на рожь.

Из 1050 новгородских грамот за период 1100-1500 годов, в 130 документах женщина выступала участником семейных, правовых и имущественных отношений. Так, раздельное имущество супругов подтверждалось на практике берестяной грамотой № 9 в XII веке. В данной грамоте Гостята жаловалась на противозаконные действия своего мужа, который предъявлял материальные претензии относительно её имущества. В грамоте № 531 рубежа XII-XIII веков, Анна просила у брата защиты от несправедливого обвинения за то, что по её словам: «давала моя дочь деньги при свидетелях, открыто, а заклада просила». Анна вместе с дочерью занималась ростовщичеством.

В грамоте № 477 в XIV века Микифор обращался к Анне с тем, чтобы она документально подтвердила за ним владение земельным участком, который она ему выдала.

Доказательством свободного распоряжения своим имуществом служит и грамота № 580 середины XIV века, в которой некая Ульяна завещала землю своим сыновьям или другим лицам. Берестяная грамота № 692: «Я, раба Божья Мария, отходя от сего света, пишу завещание при своей жизни. Завещаю свое наследство своему Максиму, потому что я бездетна».

Берестяные грамоты XII-XV веков (№ 28, 55, 125, 129, 212, 213, 293, 328, 358, 363, 389, 395, 449, 603, 630, 687, 711, 849, 955, 974, 999, 1013, 1029, 1060, 1063) демонстрируют практику владения и распоряжения женщинами денежными средствами.

Обладая собственными деньгами, они свободно ими распоряжалась: передавали по наследству, давали в долг, тратили на покупки и пр. Примеров этого в берестяных грамотах достаточно: Ярошкова жена попала в список должников, задолжав кому-то 9 векш (грамота № 228); Ефимья расплатилась с кем- то полтиной (грамота № 328); жена Смолига заплатила штраф в 20 гривен за своего мужа (грамота № 603) и пр.

Ушедшие в монашество женщины также занимались хозяйственными вопросами. В грамоте № 682 второй половины XII века монахиня Харитания давала Софье хозяйственные поручения. В грамоте № 717 XII-XIII веков игуменья монастыря писала письмо Офросении с хозяйственными поручениями.

Женщины высшего сословия могли иметь крупные деньги. Так, Новгородская I летопись сообщает о строительстве церквей знатными женщинами, среди них жительницы Новгорода Полюжая Городщиница и Мария Всеволодовна, субсидировавшая строительство церкви во Владимире в XII веке.

Как показывают берестяные грамоты, многие новгородки занимались каким-либо прибыльным делом.

Частым занятием женщины было ремесло, например, ткачихи или белильщицы полотна. Так, в грамоте № 125 Мария, мать Гюргия, могла быть портнихой. Прядение, ткачество, шитьё, вязание и вышивание были занятием женщин вне зависимости от социального статуса.

Другим родом деятельности было оказание услуг снохи. Так, свахе Ярине (грамота № 731) мать жениха Янка обещает хорошее вознаграждение в случае успешного исхода дела: «а где мне хлеб, там и тебе».

Женщина могла владеть землей. Землю эту женщина обычно получала по завещанию, а также сама могла завещать её кому-либо из детей. От имени женщины составлялся договор о передаче или продаже земли, оригинал которого и хранился у неё.

Одежды, украшения

Внешний облик жительниц Новгородской республики разных сословий можно воссоздать, рассматривая ювелирные украшения и детали женского костюма – фибулы, амулеты, височные кольца, гривны, бусы, браслеты, привески, кольца, кожаную обувь, тканые пояса.

Янтарь, сердолик, горный хрусталь уже были известны новгородцам в середине веков и активно использовались в ювелирных украшениях. Камни привозили купцы, в самом же Новгороде работали с металлами, о чём свидетельствуют изделия из цветных металлов — сплавов бронзы, меди, латуни.

Юридическая и уголовная сфера

В «Уставе Ярослава» обозначал противоправные действия в отношении женщины, устанавливался дифференцированный штраф за изнасилование и избиение в зависимости от социальной принадлежности; штраф варьировался денежными ставками в золотом и серебряном эквиваленте, оценивая выше представительниц привилегированного сословия. В «Уставе Ярослава» говорилось о краже «сватебного» и «сгородного». Считается, что эти термины указывали на наличие у женщины приданого, с которым она приходила в дом мужа. При этом наказание в виде штрафа устанавливалось мужу и жене за внутрисемейную кражу (одежда, урожай), что уже предполагало наличие у супругов отдельного имущества.

В «Русской Правде» за убийство рабыни налагала штраф в размере 6 гривен, в то время как за раба — 5 гривен. Но если за убийство свободной женщины полагался штраф в 20 гривен, то убийство свободного мужчины наказывалось в 40 гривен.

Впрочем, следует отметить, что убийство женщины считалось видимо более мягким преступлением, чем её изнасилование.

Так, в договоре Новгорода с «Готским берегом» 1189-1199 годов, который регулировал не только пребывание и торговлю иноземцев на территории Новгорода, но и также определял ответственность за совершение уголовных преступлений, вводилось очень высокое наказание за насилие над женщиной, при этом штраф равнялся штрафу за убийство новгородца и составлял 40 гривен.

Таким образом, честь женщины в Новгороде ценилась наравне с жизнью мужчины.

Женщина могла сама обратиться в суд, что показывает её субъектом правовых отношений. В грамоте № 644 начала XII века Нежка жаловалась на своих братьев, которые не исполнили её поручение на выковку, по-видимому золотых украшений. Также, Нежка предлагала для разбирательства прислать «отрока» (судебного исполнителя).

В грамоте № 227 рубежа ХII-ХIII веков сын просил мать (или советовал ей) обратиться в суд для того, чтобы доказать её законное право владения на участок земли.

В «Русской Правде» есть данные о приданом для дочерей. Оставшись вдовой, женщина имела право получить определенную часть имущества. Если же женщина повторно выходила замуж, то должна была выплатить своим детям долю. После смерти мужа женщина становилась главой семьи и имела право не только до конца жизни проживать в его доме, но и иметь собственную долю.

Новгородская Судная грамота содержала постановления, относящиеся к судоустройству Новгородской республики. Боярские жёны и жёны житьих людей освобождались от личной явки в суд, что свидетельствует об их привилегированном статусе. Если у вдовы боярина был сын, то он мог заменить в судебном процессе свою мать. Имеется свидетельство о существовании земельной собственности у жён бояр, житьих людей и купцов. Но в судебном разбирательстве вместо жены по земельным тяжбам принимал участие её муж.

Как сказаны выше, женщина могла обратиться за помощью к судебному исполнителю.

Так, Гостята в грамоте № 9 расценивает действия своего мужа, который прогнал её, как противоправное, указывая, что муж присвоил её имущество (приданое).

Февронья в грамоте № 415 потерпела моральный и физический ущерб от пасынка, избившего её, и написала об этом жалобу Феликсу, наместнику.

Анна, обвинённая в поручительстве за своего зятя и вынужденная заплатить вместо него штраф, с полным сознанием своей невиновности, требует от обвинителя Коснятина при свидетелях доказать её преступление (грамота № 531). Но особенно задело женщину то, что Коснятин оскорбил нецензурными словами саму Анну и её дочь. Наказание же за оскорбление горожанки предусмотрено «Уставом Ярослава» в размере 3 гривен серебра.

Нежка в грамоте № 644, добиваясь получения заказа у ювелира Завида, предполагает, что он считает её своей должницей. Нежка предлагает для выяснения истины прислать к ней судебного исполнителя.

Персоналии

Марфа Борецкая — новгородская правительница (де-факто) в 1471—1478 годах, одна из лидеров новгородской оппозиции к Ивану III. Выступала за независимость Новгорода от Москвы и сближение с Литвой.

Гликерия Новгородская — русская православная святая, почитаемая как праведная дева.