Евреи в творчестве Пушкина
Евреи в творчестве Пушкина — евреи в сочинениях Александра Сергеевича Пушкина.
Общие сведения[править]
Впервые Пушкин написал слово «еврей» будучи 16-летним лицеистом в 1815 году, когда записал в дневник текст сатирической кантаты Дмитрия Васильевича Дашковского «Венчанье Шутовского», под этим именем был выведен князь Александр Александрович Шаховской. В кантате имеются следующие строки слова:
Еврей мой написал «Дебору»,
А я списал.
В моих твореньях много сору -
Кто ж их читал?[1]
«Еврей мой» — это Лев Николаевич (Иегуда Лейббен-Ноах) Невахович — торговец, писатель, переводчик. В 1810 году он жил в доме Шаховского и был его «консультантом по еврейской словесности» при написании пьесы «Дебора, или Торжество веры». Для этой пьесы часть сцен Невахович написал прозой, а Шаховской переложил их стихами.
В 1820 году Пушкин в песне «Чёрная шаль» упоминает «презренного еврея», который донёс герою песни об измене его любимой с армянином[2].
В 1821 году юный Пушкин, как известно увлекавшийся прекрасным полом, сочинил следующие строки:
Христос воскрес, моя Ревекка!
Сегодня следуя душой
Закону бога-человека,
С тобой целуюсь, ангел мой.
А завтра к вере Моисея
За поцелуй я не робея
Готов, еврейка, приступить -
И даже то тебе вручить,
Чем можно верного еврея
От православных отличить.[3]
В том же году Пушкин написал поэму «Гавриилиада», начинающуюся с таких строк:
Воистину еврейки молодой
Мне дорого душевное спасенье.
Приди ко мне, прелестный ангел мой…[4]
Некоторые авторы, правда, считают, что поэта на эти стихи вдохновила Мария Эйхфельдт, которая еврейкою не была, но Пушкин придал ей еврейский образ под влиянием романа Вальтера Скотта «Айвенго».
Также в 1821 году Пушкин пишет: «теснится средь толпы еврей сребролюбивый»[5].
В 1823 году мемуарист Филипп Вигель пригласил Пушкина в гости в Кишинёв, где поэт уже бывал (точнее, в который был сослан в 1820 году царём Александром I за вольнодумство). Пушкин ответил стихотворением, в котором негативно отзываясь о самом городе, упоминает в том числе и «лавки грязные жидов»[6].
В 1825 году евреи вскользь упоминается у Пушкина в поэме «Братья разбойники», причём, и в числе «шайки удалых» оказывается «в черных локонах еврей», так и в числе жертв разбоя:
За деревом сидим и ждем:
Идет ли позднею дорогой
Богатый жид иль поп убогой, —
Всё наше! всё себе берем.[7]
В трагедии «Скупой рыцарь», написанной в 1830 году, рыцарь Альбер, говорящий о себе, что он «богат как жид», обращается к ростовщику так:
А, приятель!
Проклятый жид, почтенный Соломон…[8]
Самому Пушкину приписывают фразу «забыл, что меня жид-кредитор ждет!»[9] Пушкин читал 2-й том «Истории русского народа» Николая Полевого и делал заметки к нему: «В Средние времена еще более обесславило проценты то, что жиды занимались ими преимущественно».
В 1826 году Пушкин начал, но так и не дописал поэму на еврейскую тему:
В еврейской хижине лампада
В одном углу бледна горит,
Перед лампадою старик
Читает Библию. Седые
На книгу падают власы.
Над колыбелию пустой
Еврейка плачет молодая.
Сидит в другом углу, главой
Поникнув, молодой еврей,
Глубоко в думу погруженный.
В печальной хижине старушка
Готовит позднюю трапезу.
Старик, закрыв святую книгу,
Застежки медные сомкнул.
Старуха ставит бедный ужин
На стол и всю семью зовет.
Никто нейдет, забыв о пище…[10]
В 1829 году в «Московском вестнике» под общим заголовком «Подражание» были напечатаны два стихотворения по мотивам «Песни песней» царя Соломона: «В крови горит огонь желания» и «Вертоград моей сестры».
В 1830 году в эпиграмме на Фаддея Булгарина, написавшего к слову антиеврейский роман «Иван Выжигин», Пушкин отмечает, что быть евреем само по себе не является чем-то плохим:
Будь жид — и это не беда[11]
В том же 1830 году Пушкин стал писать повесть «История села Горюхина», в которой есть эпизод, когда в село въехала бричка, в которой был еврей-возница:
Въехала в село плетеная крытая бричка, заложенная парою кляч едва живых; на козлах сидел оборванный жид, а из брички высунулась голова в картузе и, казалось, с любопытством смотрела на веселящийся народ. Жители встретили повозку смехом и грубыми насмешками. Безумцы глумились над еврейским возницею и восклицали смехотворно: «Жид, жид, ешь свиное ухо!»
Другой неосуществленный замысел Пушкина — перевод библейской книги Иова на русский язык. 12 октября 1832 года переводчик и археограф Петр Киреевский писал поэту Николая Языкову, что «Пушкин учится по-еврейски с намерением переводить Иова»[12]. А еще 16 марта того года Пушкин занёс в свою записную книжку алфавит иврита, произношение древнееврейских букв (на английском и на русском), их соответствие буквам греческого алфавита[13], и буквы других алфавитов, которые произошли из иврита.
В 1835 году Пушкин начал поэму, посвященную подвигу легендарной героини еврейского народа Юдифи[14]. В том же году вышли «Песни западных славян» где отмечаются расправы над евреями в ходе антитурецких восстаний и «еврейское колдовство»[15].
Были и другие упоминовения библейских персонажей, например Давида и Голиафа в одной из пушкинских эпиграмм. Имеется у Пушкина популярное в ту эпоху отождествление еврея с шпионом (в заметке о В. Кюхельбекере). Княгиня Волконская подарила на память поэту в качестве талисмана золотой перстень с резным восьмигранным сердоликом с надписью на еврейском языке (перстень, подаренный Пушкину, был не талисманом, а еврейской именной печатью, на которой полукурсивными раввинскими буквами вырезано: «Симха, сын почтенного раби Иосифа старца, да будет его память благословенна»). Так появилось стихотворение «Храни меня мой талисман».
В 1836 году вышла «Капитанская дочка», где Иван Иванович Зурин, ротмистр гусарского полка, объясняет Петруше Гриневу, почему офицеру необходимо уметь играть на бильярде: «В походе, например, придешь в местечко — чем прикажешь заняться? Ведь не всё же бить жидов. Поневоле пойдешь в трактир и станешь играть на биллиарде».
Хазарская тема[править]
В написанной в 1820 году поэме «Руслан и Людмила» среди соперников Руслана его единственным благородным другом оказывается «младой хазарский хан Ратмир»[16].
В 1822 году Пушкин написал:
Как ныне сбирается вещий Олег
Отмстить неразумным хозарам
Их селы и нивы за буйный набег
Обрек он мечам и пожарам…[17]
Вклад Пушкина в литературу на иврите[править]
Как зачастую утверждается, Пушкин является создателем современного русского литературного языка.
Менее известно, что Пушкин повлиял на ивритскую литературу. Дело в том, что ивритскую литературу (и государство Израиль в целом) создавали выходцы из России, светские евреи, которые находились под сильным влиянием творчества Пушкина:
Профессор Г. Шакед в своей книге «Ивритская проза. 1880—1970» (Тель-Авив, 1977) указывает, что основным источником, повлиявшим на становление литературы на иврите, была русская литература. На рубеже XIX—XX вв. переводы русских классиков на иврит способствовали обогащению словарного состава иврита и развитию его лексики. И в этом разливанном море русской литературы в Израиле особое место принадлежит Пушкину.
Пушкин оказал огромное влияние на становление современной ивритской поэзии и поэзии на языке идиш[18].
См. также[править]
Источники[править]
- ↑ Автобиографическая проза " Дневники " 1815
- ↑ Чёрная шаль (Пушкин)
- ↑ Христос воскрес, моя Реввека!
- ↑ А. С. Пушкин. ГАВРИИЛИАДА. ПОЭМА
- ↑ Теснится средь толпы еврей сребролюбивый (Пушкин)
- ↑ Из письма к Вигелю («Проклятый город Кишинев!..»)
- ↑ БРАТЬЯ РАЗБОЙНИКИ
- ↑ А. С. Пушкин. Скупой рыцарь
- ↑ Татьяна Демьяновна Миронова (1810—1876)
- ↑ Александр Пушкин В еврейской хижине лампада…
- ↑ Не то беда, что ты поляк
- ↑ Пушкин в воспоминаниях современников — друзей, врагов, знакомых
- ↑ Благой Дмитрий Дмитриевич. «Творческий путь Пушкина»
- ↑ Когда владыка ассирийский (Пушкин)
- ↑ А. С. Пушкин. Песни западных славян
- ↑ Руслан и Людмила (Поэма)
- ↑ Песнь о вещем Олеге (Пушкин)
- ↑ Пушкин в Израиле