Спартанская гинекократия
Спартанская гинекократия (Спартанский матриархат) — предполагаемая политическая власть спартанских женщин в древней Спарте[1].
Общие сведения[править]
Спарта выделялась из всей Греции наибольшей свободой женщин, как в их поведении, так и в откровенной одежде. Влияние матриархата было сильно, даже имела место полиандрия. Почему так сложилось сейчас сложно сказать, но следует уточнить, что спартанцы по мужской линии были потомками воинов-дорийцев, а женщины были местными, лаконскими. Впрочем, Геродот сообщает, что спартанцы также переженились на женщинах из племени минийцы.
Аристотель в одном из разделов II книги "Политики" утверждал, что спартанские женщины имели и политические права, и даже чуть ли не правили страной:
Слишком вольготное положение женщин оказывается вредоносным с точки зрения той главной цели, какую преследует [лакедемонский] государственный строй, и не служит благополучию (eydainionian) государства вообще.
Законодатель, желая, чтобы все государство в его целом стало закаленным, вполне достиг своей цели по отношению к мужскому населению, но пренебрег сделать это по отношению к женскому населению: женщины в Лакедемоне в полном смысле слова ведут своевольный образ жизни и предаются роскоши.
...У лакедемонян было то же самое, и во время их гегемонии многое находилось у них в ведении женщины. И действительно, в чем разница: правят ли женщины, или должностные лица управляются женщинами? Результат получается один и тот же.
Первоначально свободный образ жизни лакедемонских женщин, по-видимому, имел основание, так как мужчины пребывали тогда долгое время вне родины в военных походах, ведя войны с аргосцами, затем с адкадянами и мессенцами... Когда же Ликург, по преданию, попробовал распространить свои законы и на женщин, они стали сопротивляться, так что ему пришлось отступить.
...Женщины владеют почти двумя пятыми всей земли, так как есть значительное число дочерей-наследниц, да и за дочерьми дают большое приданое.
Плутарх, говоря о войне Спарты против Пирра отмечает активную роль спартанских женщин, которые, как складывается впечатление, чуть ли не командовали мужчинами:
Утром, когда враг двинулся в наступление, женщины подали мужчинам оружие и наказали им охранять и защищать ров.
Тот же Плутарх, приводит упрёк в адрес спартанок, что они де правят мужчинами:
Приводят такое высказывание Горго, жены Леонида. Кто-то, по всей вероятности иностранец, сказал ей: «Вы, лаконянки, командуете своими мужами». На что она ответила: «Да, но мы и рожаем мужей».
Ксенофонт и Плутарх пишут о том, что у спартанских мужей не был эксклюзивных прав на сексуальную связь с женой, и другой мужчина мог сойтись с ней (πέίσαι τον άνδρα συνελθέίν), "дабы породить хороших детей, единокровных (другим) хорошим детям".
Прочие греки удивлялись, что юные спартанки то ли совсем нагишом, то ли в одном только коротком хитоне появлялись на улицах перед юношами и мужчинами; но по уверению Плутарха, спартанские мужчины не видели в этом нечего сексуально привлекательного («нагота девушек не заключала в себе ничего дурного, ибо они сохраняли стыдливость и не знали распущенности»). Моду на наготу подтверждают арханические бронзовые статуэтки лаконского производства, которые изображают девушек, либо одетых в короткие хитоны (так называемые "бегуньи"), либо совершенно обнаженных.
Однако, тот же Плутарх в другой своей книге уже высказался более критично: Ликург, допустив девушек и женщин к участию в атлетических состязаниях, предоставил им слишком большую и по природе им несвойственную (αθηλυς ούσα) свободу. Плутарх напоминает, что уже Ивик называл спартанских девушек "обнажающими бедра" (φαινομηριδας), что об их неистовой похотливости был хорошо осведомлен Еврипид. Эта ничем не сдерживаемая свобода сделала спартанок "чересчур дерзкими (θρασϋτεραι) и мужественными (ανδρωδεις), что первыми испытали на себе их собственные мужья, ибо они и домашними делами распоряжались самовластно (κατα κράτος), и при обсуждении важнейших государственных дел могли свободно высказывать свое мнение" (εν δε τοίς δημοσίοις πράγμασι και γνώμης μεταλαμβάνουσαι και παρρησίας περί των μεγίστων):
Спартанок зовут «оголяющими бедра» (таково слово Ивика), говорят, будто они одержимы похотью; так судит о них Эврипид... И в самом деле, полы девичьего хитона не были сшиты снизу, а потому при ходьбе распахивались и обнажали все бедро. Об этом совершенно ясно сказал Софокл...
Говорят еще, что по той же причине спартанки были дерзки и самонадеянны и мужской свой нрав давали чувствовать прежде всего собственным мужьям, ибо безраздельно властвовали в доме, да и в делах общественных высказывали свое мнение с величайшей свободой.
Если фраза «одержимы похотью» наталкивает на мысль о супружеской неверности спартанок, а фраза «безраздельно властвовали в доме» говорит о том, что в семье спартанки были главнее мужчин, то фраза «и в делах общественных высказывали свое мнение с величайшей свободой» ясно указывает, что спартанки участвовали и в политических дискуссиях.
Спартанки охотно шли на сексуальные контакты с посторонними мужчинами, спартанские женщины могли вступать во внебрачные связи, отнюдь не спрашивая согласия своих мужей и встречая при этом полное понимание и поддержку со стороны окружающих, что видно на примере рассказа о том, что Хилонида, жена Клеонима, имела возлюбленного Акротата, и сами спартанцы одобряли их адюльтер, говоря "Ступай, Акротат, и возьми (οΐφε) Хилониду! Только сделай для Спарты хороших детей!"
В другой книге Плутарха, "Биографии Агиса", мы видим, что во времена Агиса IV чуть ли не все дела в спартанском государстве вершились двумя противоборствующими кликами знатных "дам", одна из которых поддерживала юного царя в его реформаторских начинаниях, другая же активно ему противодействовала. Ближайшими союзницами и единомышленницами Агиса были, по словам Плутарха, его мать Агесистрата и бабка Архидамия5: Об Агесистрате историк сообщает, что эта женщина "пользовалась в государстве большим влиянием благодаря множеству клиентов, друзей и должников и многие общественные дела вершила самолично" (και πολλά των κοινών διαπραττομένην). Впрочем, в Спарте все это было в порядке вещей, ибо, как сказано немного ниже, "лакедемоняне всегда оставались под властью женщин и больше позволяли им заниматься государственными делами, чем сами вмешивались в дела домашние", а в то время, о котором идет речь, и "богатства Лаконии по большей части находились в руках женщин":
Обе женщины зажглись честолюбивыми мечтами юноши и настолько переменили свое мнение, были охвачены, — если можно так выразиться, — столь неудержимым порывом к прекрасному, что сами ободряли и торопили Агида; мало того, они созывали своих друзей и обращались к ним со словами убеждения, они беседовали с женщинами, зная, что лакедемоняне издавна привыкли покоряться женам и больше позволяют им вмешиваться в общественные дела, нежели себе — в дела домашние. Но чуть ли не все богатства Лаконии находились тогда в руках женщин, и это сильно осложняло и затрудняло задачу Агида.
В итоге, в 240 г. до н. э. вместе сом спартанским царём Агисом IV, потерпевшим поражение в противостоянии с представителем другого царского рода — Леонидом, были казнены его мать Агесистрата и бабка Архидамия. Это говорит о том, что эти женщины активно участвовали в политике, и сохранять им жизнь было опасно для новой власти.
По свидетельству Плутарха, назначение царём Агесилаем II в 395 г. до н. э. навархом спартанского флота Писандра, который его жене Клеоре приходился родным братом (и чьё назначение привело к прекращению спартанской гегемонии на море после поражения в битве при Книде), было продиктовано лишь желанием угодить Клеоре.
Феопомп сообщает о том, что в 356 г. до н. э. жена царя Архидама — Дейника, получила взятку от фокейцев для того, чтобы оказать влияние на своего мужа и заставить его быть более верным союзу с Фокеей.
В другом отрывке из Феопомпа мы читаем, что “мать Лисандрида Ксенопифия была самой красивой женщиной в Пелопоннесе. Она была казнена вместе со своей сестрой Хрисой лакедемонянами, — тогда же, когда Лисандр, враг и политический противник царя Агесилая, был изгнан из Спарты по проискам последнего”.
В определенных ситуациях женщина могла оказаться единственной наследницей семейного имущества. Спартанцы называли таких наследниц — πατροΰχος ("держательница семейного надела").
Из рассказа Плутарха можно понять, что афиняне, такие как Алкивиад, намеренно направлялись в Спарту, соблазняли местных женщин, включая жён царя, чтобы «Спартою правили их потомки».
Антиковед Юрий Викторович Андреев пишет:
- О том, что распущенность спартанских женщин чаще всего понималась в древности именно как половое распутство, свидетельствует глосса Λακονικον τροπον в словарях Гезихия, Суды и Фотия с пояснением: "Предлагать себя (έαυτάς) чужим (или, может быть, чужеземцам - ξενοις), ибо лаконяне очень плохо стерегут своих жен".
- Ср.: Nic. Damasc. Fr. 103 z (FGrHist. 90): "Они (лакедемоняне) приказывают своим женам рожать от самых благообразных мужей из числа как граждан, так и чужеземцев".
Это напоминает бытовавших в те времена у восточных народов обычай «гостеприимной проституции», который несёт в себе явный отпечаток матриархальности.
Но самое главное свидетельством матриархата в Спарта является сообщение Полибия о полиандрии у спартанцев:
У лакедемонян издавна было заведено (και πάτριον ην και συνηϋες), чтобы трое или четверо мужчин имели (одну общую) жену, иногда же (даже) и большее их число, если они были братьями, причем их дети считались общими; а для того, кто произвел на свет уже достаточно детей, отдать (свою) жену кому-нибудь из друзей считалось делом прекрасным и согласным с обычаем.
Как получалось, что спартанки имели по несколько мужей, ведь обычно мальчиков и девочек рождается примерно поровну, а многие спартанские мужчины гибли в сражениях? Не исключено, что некоторые спартанки могли покидать Спарту, например, чтобы жениться на мужчинах из других полисов, в этом случае, у спартанцев мог возникнуть дефицит женщин.
Таким образом, свобода и даже власть спартанских женщин были достаточно велики. Тем не менее, они лишь участвовали в неких политических процессах, но руководили армией и страной мужчины — цари и военачальники.
Что касается сексуальной активности спартанок, то очевидно она отражала то, что их либидо было намного сильнее чем либо спартанских мужчин. Сами спартанские женщины предпочитали в постели илотов, которые получили название «эпевнакты» (ejpeuvnaktoi от eujnhv - ложе; eujnavzw - укладывать в постель), о которых упоминают Феопомп и Диодор Сицилийский (VIII, fr.21). Мужчины из других полисов Греции, например Эврипид, не были столь холодны как спартанские юноши при виде полуобнажённых спартанок и вступали с ними в отношения, в итоге, спартанки считались распутными.
Однако, и половая активность спартанок, как видим из слов Плутарха и Ксенофонта, происходила с дозволения их мужей. Впрочем, если верить Полибию, то мужей у спартанок было по нескольку, так что ревновать мужьям не было смысла. Несмотря на то, что у спартанок был целый гарем спартанских мужчин, они заводили наложников-илотов.
Илоты, в отличие от спартанцев, воспринимали полуобнажённых или обнажённых юных спартанок, как сексуальный объект, и юные еще не замужние спартанки рожали от них детей:
Само слово "парфении" буквально оно означает "отпрыски незамужних женщин", которые поэтому еще считались девицами. У Гомера в "Илиаде", например, parqevnio" означает "девой рожденный"(XVI, 180). В словаре Свиды это слово толкуется как "рожденные девицей до брака" (Suid. s.v.). У Антиоха илоты фигурируют в качестве отцов парфениев[2].
Но даже здесь мы не могум однозначно делать вывод, что спартанки были главнее спартанских мужчин, так как, как пишет, Феопомп, спартанские мужчины чуть ли не сами приводили илотов на любовное ложе, дабы они повышали рождаемость: "Когда многие лакедемоняне погибли во время войны с мессенцами, то оставшиеся в живых в качестве меры предосторожности возвели некоторых из илотов на брачное ложе тех, кто погиб; а позже, сделав их даже гражданами, они прозвали их эпевнактами, потому что те были помещены на ложа вместо погибших".
Это предание указывает, что связь спартанок с рабами-илотами была санкционирована, так как Спарта нуждалась в повышении рождаемости.
Очевидно, что и введение Ликургом моды на то, чтобы спартанки хотя бы в праздники ходили голыми, тоже преследовало цель поднятие рождаемости, однако Плутарх подчёркивает, что спартанские юноши занимаясь спортом вместе со своими голыми сверстницами сохраняли целомудрие. Эти спартанские девушки если и беременели до брака, то как пишут источники, отцами были илоты.
Поэтому, не удивительно, что спартанские женщины не имели особого «мужепочитания», отсюда и амбиции и вмешательство в политику. Аристотель и другие авторы даже приписывают им высшую власть в Спарте, однако в чём она заключалась неизвестно, ведь формально царями, эфорами и т. д. были мужчины. Но даже если Аристотель и преувеличивал, ясно, что он бы не стал приписывать спартанкам власть, если бы её у них не было. Следовательно, спартанки, сумели навязать свою волю спартанским мужчинам, что выразилось и в том, что они имели крупные богатства и возможность заводить любовников. Так это во всяком случае следует из описаний дошедших до нас источников.
Однако, вышеупомянутый Юрий Викторович Андреев отмечал, что одни авторы, "лаконофилы", прославляли Спарту, другие, "лаконофобы" — её всячески очерняли, и поэтому эти данные не следует воспринимать без критики. Например, утверждение Полибия о полиандрии спартанцев никак не подтверждается ни одним примером из семейной жизни спартанцев, например спартанских царей, ни у одной известной нам спартанки не было больше одного мужа одновременно. Тем более, нет никаких реальных примеров того, что спартанки правили государством.
