Естонцы
Естонцы (эст. jeestlased, jeestlane) — уничижительный эпитет для исторически этнических эстонцев, привезённых из России в Эстонию после Второй мировой войны, чтобы укомплектовать политические структуры Советской Эстонии кадрами[en], лояльными Москве.
Хотя их этническая принадлежность была эстонской по происхождению, они росли в русской/советской среде, что означало, что для многих основным языком был не эстонский, а русский (этнический родной язык был вторым языком)[1], что, в свою очередь, заставило их применять правила произношения русского языка к текстам на эстонском языке, которые они должны были публично зачитать в своих выступлениях.
Таким образом, этот термин относится к сильному русскому акценту этих людей и их практической неспособности говорить по-эстонски. Чтобы смягчить это, они неизбежно читали свои речи «по бумажке», и слова для обозначения эстонцев неправильно произносились от eestlased до jeestlased [yeestlɑsed], послужив источником происхождения эпитета. Это и русский акцент были настолько заметны, что некоторые высокопоставленные политики, такие как Карл Вайно, избегали выступать на эстонском языке. В то время как некоторые из них пытались пересмотреть свои навыки, например, Иван Кэбин, который переименовал себя в Йоханнеса Кэбина и заметно улучшил свое владение эстонским языком, большинство других остались русскими по культуре и языку.[2]
Акцент[править]
В частности, их применение правил русского произношения и последующее неверное произношение начальной гласной буквы «E» в эстонских словах превращается в «e» ([je]) (как в слове «ель») вместо «э» (как в слове «эра») — переиначивание Eesti, eestlane (единственное число) и eestlased (множественное число) в Jeesti, jeestlane и jeestlased (эстонское правописание). Это также произошло с другими словами, начинающимися с гласной 'E'.
Партийное обновление[править]
Как писал Март Лаар, среди членов Коммунистической партии Эстонии (КПЭ) в 1946 году было 52 % русских, 27 % местных эстонцев и 21 % «естонцев». Москва не доверяла местным коммунистам (также известным как «июньские коммунисты[et]»); и к 1952 году верхние ряды КПЭ в конечном итоге стали заняты русскими и естонцами.[1] Во время хрущевской оттепели число этнических эстонцев в КПЭ постепенно увеличивалось, особенно в более низких рангах, но всё же в 1966 году в ЦК КПЭ было всего около 27 % местных эстонцев.[2]
Другим демографическим отличием между коренными и «русскими» эстонцами был возраст. В надежде получить больше автономии в Советском Союзе, многие молодые эстонцы присоединились к КПЭ примерно в 1956 году, в то время как естонцы были в основном старшего поколения.[2]
Контркритиками уничижительного отношения к «естонцам» и негативной оценки их роли отмечается, что эти люди многое сделали для развития Советской Эстонии:
|
См. также[править]
Источники[править]
- ↑ 1,0 1,1 «War in the woods: Estonia’s struggle for survival, 1944—1956», by Mart Laar, 1992, ISBN 0-929590-08-2, pp. 40, 41
- ↑ 2,0 2,1 2,2 «The Baltic States, years of dependence, 1940—1990», by Romuald J. Misiunas, Rein Taagepera, 1993, ISBN 0520082281, p. 149
- ↑ Михаил Лазаревич Бронштейн — На рубеже эпох: становление национальной экономики Эстонии. — Таллин: KPD Kirjastus, 2002. — 104 с. — стр. 28
