Иеремия

Иеремия

יִרְמְיָהוּ

Дата рождения

655 до н. э.

Место рождения

Анатот, Иудея

Дата смерти

586 до н. э.

Место смерти

Египет

Род деятельности

Пророк

Отец

Хелкия

Ирмеяху (Иеремия, Йирмия, англ. Jeremiah ben Hilkiah, Jeremias, ивр. ירמיהו — «Яхве возвысит, возвеличит», греч. Ιερεμίας) — один из крупнейших пророков иудаизма.

Книга Иеремии является 2-й в разделе поздних пророков Библии.

Биографические сведения

Родился около 650 г. до н. э. в Анатоте, небольшом селении, расположенном в трех милях к северу от Иерусалима и входившего в состав удела колена Вениамина, ставшего левитским городом. Он был сыном некоего Хилкии и принадлежал к священническому роду — жреческой династии Эвиатара, отстраненной царём Соломоном от служения в Иерусалимском храме. Климент Александрийский и Иероним полагали, что Хилкия был не кто иной, как первосвященник Хилкия, — соратник царя Иошии, «отыскавший» в Храме книгу Второзакония, но это едва ли правдоподобно.

По-видимому, кроме пророческой деятельности, Иеремия больше ничем не занимался, и доход получал, как представляется, с недвижимого имущества, которым он владел в Анатоте; во всяком случае он не был бедным человеком, так как мог купить участок земли у своего дяди Ханамеля.

В 30-м году царствования Иошии (примерно в 626 г. до н. э.), ещё будучи совершенно молодым человеком, Иеремия был впервые призван выступить на пророческое поприще. Как полагают, толчком для этого послужило скифо-халдейское нашествие на Сирию в 1-й год царствования Набапалассара, когда скифы, вторгшись в Малую Азию с севера и миновав западную палестинскую границу, напали на Египет (Геродот, 1, 164).

С этого времени пророческая деятельность уже не прерывается вплоть до завоевания и разрушения Иерусалима Навуходоносором в 586 г. до н. э., продолжаясь свыше 40 лет.

Пророческая деятельность Иеремии охватывает царствования Иошии, Иегоякима, Иегоякина, Цидкии, Гедалии и небольшой период времени, непосредственно наступивший после убийства последнего.

О жизни Иеремии в правление Иошии подробностей не сохранилось; это, как полагают, может быть объяснено тем, что Иеремия продолжал жить на первых порах своей пророческой деятельности, в основном в Анатоте, лишь изредка посещая Иерусалим. Уже в Анатоте он подвергся первым преследованиям за свои речи, направленные против нравственного падения современного общества. Его суровость и угрозы грядущими страданиями вызвали такой гнев против него в жителях Анатота, что они готовы были убить его, чтобы хоть таким путем добиться его молчания (Иерем., 11, 21 23). Здесь, вдали от столичного шума, сложился в душе Иеремии идеал служения народу, которому он ни на одну минуту не изменил в своей жизни. Здесь, вероятно, он прилежно изучал старых пророков, мыслями и оборотами которых он впоследствии часто пользовался; в речах старых пророков получил он также истинное представление о Боге и началах божественной морали, отсюда он узнал о великом прошлом своего народа и о его назначении в будущем.

Иеремия переселился в Иерусалим, как полагают, незадолго до вступления Иегоякима на престол; по крайней мере, лишь в правление этого царя он появляется уже в качестве постоянного иерусалимского жителя. Но и здесь он не знает покоя. То, чему он был свидетелем в Анатоте — насилие, ложь, идолопоклонство, здесь, в Иерусалиме, приняло ещё более грандиозные размеры и заполнило все улицы великого города (5, 1 и сл.); тут всюду преступления и разврат пустили глубокие корни. Любовь Иеремии к народу, которая сквозит в каждом его пророчестве, его смертельная тоска по поводу того, что народ сам не видит пропасти, в которую он готов упасть, временами сменялись пламенным гневом на тот же народ, на его темноту.

Пророк знает, что его речи не доставят ему почестей и славы. «Ибо лишь только я заговорю, — жалуется он, — я должен вопить о насилии и разорении; оттого слово Божие обратилось в поругание мне и во вседневное посмеяние» (20, 9). Уже в своих первых речах, произнесенных ещё в царствование Иошии, он даёт полную картину общего развала, изображая народ ушедшим в разврат и идолопоклонство, священников и лжепророков не признающими Яхве, судей — не творящими правосудия и т. д. (ср. особенно Иер., 2, 4—28 и др.). Но уже и в это время, вероятно, речи пророка, производившие сильное впечатление на слушателей, возвращали некоторых из них на путь истинный.

Реформа, произведённая Иошии в сфере религии, должна была носить на себе отпечаток духа Иеремии, и хотя нет прямых указаний на это, можно, однако, легко допустить это, зная, что на 31-годичное царствование Иошии пришлись 18 лет пророческой деятельности Иеремии. Пока на иудейском престоле сидел Иошия и государственная жизнь текла в рамках, поставленных Второзаконием и строго охранявшихся религиозным царём, Иеремия мог жить спокойно, уверенный в том, что нечего не грозит культу Яхве.

Но затем Иудею постиг тяжёлый удар: в битве при Мегиддо погиб царь Иошия. После трёхмесячного царствования Иегоахаза на престол вступил Иегояким, а вместе с ним в Иудейское царство ворвались совершенно новые идеи, шедшие вразрез с исповеданием Иошии. Вместо религиозного монотеизма создается религиозный синкретизм из культов Баала, Астарты, египетской «царицы небесной», и т. д. В Иудее, по словам Иеремии, снова стало столько богов, сколько городов, а в самом Иерусалиме все улицы были уставлены «позорными» жертвенниками, на которых приносились жертвы Баалу; даже производился обряд Молоха (Иерем., 11, 12—13), а рядом с этими религиозными заблуждениями шло моральное падение народа. Открытый разврат, полное пренебрежение к вдовам, сиротам и неимущим, бессовестное ростовщичество, преследование несостоятельных должников, взяточничество и продажность судей, убийства и грабежи — всё это царило в Иерусалиме (Иер., 7, 5 и сл.).

Пророкам Яхве не давали слова, за порицание порядка их ждали репрессии и даже смерть. Пример пророка Урии, невинно убитого, был ещё у всех перед глазами (Иер., 26, 20—23) и никто не решался поднять голос против царящего произвола.

Сам Иеремия тоже молчал и только уединялся в Храме, где в горячих молитвах обращался к Яхве с просьбой просветить и вразумить заблудший народ и слепых руководителей, но всякий раз Господь возвещал ему, что его молитвы не будут услышаны, что грозная кара уже ждёт еврейский народ (Иер., 7, 16; 11, 14; 14, 11 и др.).

Наконец Иеремия громко поднял свой голос. В одной из своих речей, относящихся к царствованию Иегоякима, Иеремия прямо обратился к народу и его правителям от имени Бога:

Исправьте пути ваши и ваши поступки, и Я вас оставлю жить в этом месте… Пойдите в Шило, Мое (прежнее) местопребывание, и посмотрите, что сделал Я ему за грехи народа моего израильского… И вот Я поступлю с этим домом, называющимся именем Моим, на который вы возлагаете свои надежды, и страною, которую Я дал вам и вашим предкам, так, как Я поступил с Шило. Я отвергну вас от лица Своего, как Я некогда отверг ваших братьев, все потомство Эфраимово (Иер., 7, 3—16).

всё это создавало круг противников пророка.

В царствование Иегоякима произошел первый случай, когда недовольство речами пророка вылилось в форму угрозы его неприкосновенности. Как-то Иеремия произнёс пламенную речь против идолопоклонства в долине Гиннома и, как символ полной гибели Иудейского царства, бросил оземь глиняный кувшин и разбил его (Иер., 19). Когда же он эту самую речь вскоре повторил и в храмовом дворе, то некто Пашхур, священник и смотритель Храма, продержал его в темнице целый день (ibid., 20, 1—4).

В царствование того же царя произошел и другой случай, когда смерть грозила Иеремии, но благодаря стараниям друзей, а особенно царского приближенного Ахикама, сына Шафана, Иеремии удалось спастись от самосуда разъярённой толпы, руководимой лжесвященниками и лжепророками (Иер., 26, 1 сл., до конца). Иеремии вменялось в вину то, что он предсказывал неминуемую гибель храма и государства, если их руководители не исправятся (Иер., 26, 6, 13).

Тем временем мидяне и вавилоняне разгромили Ассирию. Этим воспользовался энергичный египетский фараон Нехо II, который захватил Иудею, Идумею, Заиорданье, Финикию и Сирию, намереваясь раздвинуть пределы своей державы до берегов Евфрата. Но здесь он столкнулся с Навуходоносором, который в 604 г. до н. э. заставил его отказаться от многих его прежних владений, в том числе и от Иудеи.

Что народ желал гибели египетского владычества, державшего его в вассальной зависимости и вынуждавшего его платить большую дань, видно из одного пророчества Иеремии, в котором он предсказал падение этой монархии.

Кто-то поднимается, как река, как воды бушующего потока? То Египет поднялся, как река, как воды бушующего потока. Он говорил: «Я поднимусь, покрою землю, истреблю города и жителей их»… Но вот наступит день Господа Цебаота, день отмщения и воздаяния врагам Его (египтянам), меч пожрет их и насытится, и упьется кровью их… Иди в Гилеад и возьми бальзам, дева, дщерь Египта; напрасно ты употребляешь множество лекарств — тебе нет исцеления (Иер., 46, 1—13).

Египетское могущество пало, и Иудея временно обрела свободу. Близорукому Иегоякиму и его советчикам казалось, что уже никто не угрожает спокойствию Иудеи. Вместо того, чтобы укрепить своё государство внутри и поднять его престиж извне, царь и его приближённые предавались забавам и попойкам или возводили пышные постройки, пользуясь для этого свободными иудеями, которых обращали в рабов.

После победы Навуходоносора над Нехо II Иеремия стал ему предсказывать блестящие победы и над другими народами, в том числе и над Иудеей. В пророчестве, относящемся к первому году царствования Навуходоносора, он рисует его тем орудием, которое Господь избрал для наказания строптивого еврейского народа (Иер., 25, 9, 10 и пр.).

Речи Иеремии оставались гласом вопиющего в пустыне; над ним издевались (Иер., 20, 7—8), прислушиваясь к его речам лишь для того, чтобы донести на него властям. И если Иеремию не казнили тогда, то, вероятно, потому, что были люди и среди власть имущих, которые соглашались с его речами.

Между тем, Навуходоносор, победив Сирию, стал приближаться к Иудее. Видя в ней ключ к Египту, он потребовал от Иегоякима подчинения ему, если не желает погубить свой народ и страну. Но в это же время и Египет стал заискивать в иудейском царе, поощряя его к сопротивлению и обещая ему поддержку. Иудея очутилась между двух огней, не зная кому отдать предпочтение. Не колебался лишь Иеремия. Он понимал, что в борьбе с Навуходоносором всё проиграно и единственно, что ещё может сделать царь Иегояким — это избежать бесполезного кровопролития и признать над собой власть этого царя.

Пользуясь нерешительностью царя и его вельмож, а также паническим страхом самого народа, пророк приказал своему ученику Баруху списать речь, в которой он некогда предсказал победу Навуходоносора над Иудеей и всеми окружающими её народами, и прочесть её перед народом в Храме, куда он должен был собраться для общей молитвы о спасении от рук вавилонян. Сам Иеремия не мог явиться в Храм, но всё же эта речь, прочитанная его учеником, произвела на народ потрясающее впечатление: все как бы вдруг увидели перед собой опасность.

Об этой речи, как и о впечатлении, произведенном ей, узнали сановники, благосклонно относившиеся к пророку, и решили довести об этом до сведения царя, с целью вывести его из апатии и заставить его отказаться от сопротивления Навуходоносору. Царь выслушал их и приказал принести рукопись. По случаю холодного времени царь сидел перед жаровней с горящими угольями и грелся. По мере того, как Иегуди, сын Нетании, прочитывал отдельные листы, Иегояким брал их из его рук, разрывал на части и бросал в огонь. Эльнатан, Гемария и другие приближ1нные умоляли царя не делать этого, но он их не послушал. Иегояким, склоняясь, очевидно, на сторону Египта, так разгневался на Иеремию и его ученика — Баруха, что приказал их немедленно отыскать и казнить, но князья, сторонники пророка, успели их вовремя укрыть (Иер., 36, 1—26).

После этого Барух снова списал речь Иеремии, который прибавил к ней ещё «много подобных же слов» (ibid., 36, 32).

Тем не менее, слишком многие слои населения страны были согласны с мнением пророка. Иегояким был вынужден прекратить сношения с Египтом и уплатить дань Навуходоносору. Эта покорность продолжалась только 3 года; заключением мятежного союза с Египтом и Финикией против Нововавилонской монархии царь думал вернуть себе самостоятельность, но он не успел дожить до результатов этого шага. Сын его, Иегоякин, руководимый безнравственной матерью Нехуштой, продолжал политику своего отца, отказываясь платить дань Навуходоносору, хотя Финикия уже пала и такая же участь ожидала и Египет, однако Иегоякин, надеясь, вероятно, на неприступность иерусалимских стен, продолжал игнорировать вавилонского царя.

Иеремия, понимавший бесцельность борьбы, говорил в это время, обращаясь к «царю и правительнице» (Нехуште): «Сядьте пониже, ибо спускается с вашей головы венец вашей славы… Изгнан будет Иуда, дочиста уведен будет в изгнание» (Иерем., 13, 18 и сл.). «Взберись на Ливан и плачь, — говорил он далее, — на Башне возвысь свой голос, с гор Абарима громко вопи, ибо раздавлены все твои друзья»… «Клянусь, — говорит Господь, — если бы ты Иехонья (Иегоякин), сын Иегоякима, царь иудейский, даже был печатью-перстнем на Моей деснице, то Я сорвал бы тебя с нее и отдал бы тебя в руки домогающихся души твоей, в руки тех, которых ты страшишься — Навуходоносора, царя вавилонского, и халдеев» и т. д. (Иерем., 22, 20 и сл.).

Предсказания Иеремии оправдались: Иегоякин, мать его, двор и 10 тысяч евреев были уведены в плен и на страну наложена большая дань.

Со вступлением на престол Цидкии деятельность пророка усилилась. Снова ему приходится доказывать, как опасно отложиться от Вавилонии. Финикияне и другие племена, жившие вокруг Иудеи, как Эдом, Моав, Аммон и др., решили воспользоваться осложнениями, которые возникли между Навуходоносором и эламитами, чтобы свергнуть с себя его иго. Слабовольный Цидкия примкнул к этой коалиции; лишь Иеремия предостерегал царя и призвал примириться с властью Вавилона. Чтобы символически представить народу свою мысль о необходимости полного подчинения Вавилону, И. однажды надел на себя деревянное ярмо и с этой эмблемой явился пред народом в храме. Присутствовавший здесь пророк Хананья, сын Азура из Гибеона, сорвал с его шеи ярмо и разбил его, заявив, что в течение двух ближайших лет власть Навуходоносора будет так же сломлена, как это ярмо, и царь Иегоякин со всеми изгнанниками еврейскими вернется в Иерусалим. Иеремия ответил, что Навуходоносор, вместо деревянного, наложит железное ярмо на все народы, которые восстанут против Него (Иер., гл. 28).

Пророк обратился к вавилонским изгнанникам с посланием, в котором убеждал их предаваться мирным сельским занятиям, не помышляя о возвращении на родину (Иер., 29, 5—8). В том же письме он предостерегал изгнанников от лжепророков Ахаба, Б. Колаи и Цидкии бен-Маасеи, которые предсказывали скорое освобождение; им Иеремия предвещал тяжелую смерть за то, что они вводили в обман своих братьев, говоря им о несбыточных вещах (ibid., 29, 21 и сл.). Но вельможи еврейские, находившиеся в Вавилоне считали, что пророк призывает изгнанников к примирению со своим положением на вечные времена, хотя сам пророк указывал только на 70-летний срок пленения (Иер., 29, 10). Один из таких вельмож, Шемая из Нехлеми, в особом письме жаловался правителям Иудеи на пророка и назвал его изменником за то, что он советовал изгнанникам примириться со ссылкой; он упрекал смотрителя храма Цефанию бен-Маасея за то, что он позволял Иеремии свободно проповедовать в храме «сумасбродные» идеи, и предложил заточить в темнице и даже подвергнуть пытке его и его единомышленников (Иер., 29, 24—30).

Наряду с этим росли значение и сила военной партии, стоявшей близко к трону и нашептывавшей Цидкии о необходимости войны с Вавилонией во чтобы то ни стало. Теперь уже намечалась новая коалиция держав — из финикийцев, аммонитян и Египта, фараон которого Хофра (Априс) особенно горел желанием воевать с Навуходоносором. Но им нужна была и Иудея, как союзница. И они начали влиять обещаниями и подарками на военную партию, а через неё и на царя. Цидкия решил примкнуть к коалиции; когда же Навуходоносор появился под стенами Иерусалима, ни один союзник не пришел на помощь Цидкии, и Иудея была предоставлена самой себе. Около полутора лет продолжалась осада Иерусалима, и деятельность Иеремии в это время носила неопределенный характер.

По-видимому, под его непосредственным влиянием были отпущены теперь, согласно древнему Моисееву закону, на свободу рабы и рабыни, что уже в течение многих столетий не исполнялось (Иерем., 34, 8 и сл.; возможно, что рабы были отпущены на волю с тем, чтобы из них немедленно составить кадры воинов, в которых осажденный город особенно нуждался, при чем, вероятно, исходили из предположения, что свободный человек будет с большим воодушевлением защищать город, нежели раб). Однако стоило Навуходоносору, ввиду выступления египетского царя Априса на помощь осажденным, на время снять осаду, как сановники и богачи иудейские снова обратили их в рабство.

Пророк говорил о том, что они слишком рано справляют свой праздник освобождения на спинах освобожденных и снова закабаленных людей, что снова явится к стенам страшный и грозный Навуходоносор, и тогда тем горше будет их поражение (Иер., 34, 17 и сл.). Эта речь привела вельмож и богачей в ярость. Когда Иеремия однажды вышел из Иерусалима, чтобы пробраться в свой родной Анатот, начальник городской стражи задержал его по подозрению в намерении перейти в неприятельский стан и выдал его князьям, которые его предварительно избили, а затем бросили в темницу. После того как пророк был однажды вызван на тайное свидание с царем, пожелавшим узнать его мнение о положении дел, его тюремный режим был значительно смягчен и он даже получил возможность общаться с народом; но так как И. не скрывал от последнего своих мыслей, то вельможи присудили его еще к более строгому режиму, поместив его на дно полувысохшего колодца. В этой грязной и топкой яме, в которой пророк едва не утонул, ему, кроме того, угрожала голодная смерть, так как ввиду недостатка хлеба в городе вследствие осады никто не заботился о его пище. Когда царь узнал об этом, он велел вытащить его веревками из ямы и поместил его недалеко от себя, посылая ему ежедневно по хлебу из царской пекарни (Иер., 37, 13 и сл. до конца). В этом почетном заточении пророк пробыл еще несколько месяцев. При нём находился Барух.

В это время для Иерусалима настали страшные дни, когда люди на улицах умирали от голода, дошло до трупоедства (ср. Плач, 2, 20; 4, 10). Иеремия , уже вышедший на свободу, видел это и понимал всю бесполезность этих жертв.

Вскоре халдеи ворвались в город. Как и предсказывал Иеремия, они, ожесточенные долгой осадой, стали беспощадно убивать иерусалимских жителей и только немногих из них, в том числе Иеремию и, вероятно, его ученика, Баруха, отправили в цепях к Навуходоносору, находившемуся тогда в Рибле. Здесь Иеремия был освобожден от цепей, по приказанию царя, и ему предоставили на выбор или переселиться в Вавилонию вместе с прочими изгнанниками, или остаться в Иудее. Он предпочел последнее и поселился вместе с Гедалией — наместником иудейским, в Мицпе.

Когда Гедалия был убит Исмаилом, то среди пленников, захваченных последним в Мицпе, был, вероятно, и Иеремия и его ученик Барух, хотя прямо об этом не упоминается (Иер., 41—42). После того как пленники были отбиты, перед иудейскими военачальниками возник вопрос, как им быть — вернуться ли в Мицпу и ждать там решения своей участи от Навуходоносора, который мог объявить их соучастниками в убийстве наместника, или бежать в Египет, что и сделали.

В Египте Иеремия продолжал ещё некоторое время свою пророческую деятельность, касаясь в основном идолопоклоннических тенденций, пустивших корни среди египетских евреев. Особенно он нападал на женщин, которые являлись главными виновницами в деле религиозной ассимиляции евреев с египтянами (44, 1 и сл.).

Своё отрицательное отношение к самой египетской стране он проявил в тех пророчествах, в которых предсказал гибель фараона и страны от руки Навуходоносора. Последнее, правда, не сбылось, но фараон Хофра действительно погиб, убитый одним мятежником Амазисом.

Где и когда умер Иеремия, неизвестно; по одной из легенд, он был побит камнями своими собратьями и похоронен в Египте (Иероним, Advers. Jov., III, 37). Могилу его указывали в Каире и Дафний (תחפנחס‎). В апокрифах рассказывается, что им были зарыты в горе Небо Скиния, Ковчег завета и жертвенник воскурения, а по другим данным и Священное Писание (II Мак., 2, 1 4).

В раввинистической литературе

Иеремия происходит от блудницы Рахаб и Иисуса Навина (Сифре, к Числ., 10, 29; Мег., 14б), родился во время преследования пророков Изебелью (Beresch. r., LXIV, 5; Раши к Иер., 20, 14 приводит, по-видимому, более правильное чтение «Менасса» вместо «Изебели»).

Будучи посвящён Богом в пророки ещё до своего рождения (Иер., 1, 5), Иеремия появился на свет уже обрезанным (Абот раб. Натан, II; Midr. Tehil., IX).

Бог велел Иеремии взять «отравленный кубок» и дать из него пить народам. Иеремия взял кубок и обратился к Богу с вопросом: кто будет пить первым? Когда же он услышал в ответ: Иерусалим и прочие города Иудеи, то стал проклинать день своего рождения (Pesik r., XXVI, издан. Фридмана, 129).

Пророческая деятельность Иеремии началась при царе Иошии; Иеремия делил эту деятельность со своею родственницей, пророчицей Хулдой, и своим учителем Цефанией (ср. введение Маймонида к «Jad»): Хулда обращалась к женщинам, Иеремия к мужчинам на улицах города, а Цефанья говорил в синагогах (Pesik. r., ibid.).

Когда Иосия искоренил идолопоклонство, Иеремия послал за изгнанными десятью коленами и вернул их в Эрец-Исраэль под владычество богобоязненного Иошии (Арах., 33а). Хотя Иошия вступил в войну с Египтом, вопреки предупреждению пророка, последний приписал это лишь ошибке праведного царя и горько оплакивал его смерть, о чём имеется намек в начале четвертой главы Плача (Echa r., IV, I; Targ. к II Хрон., 35, 25).

Положение пророка значительно ухудшилось при Цидкии, когда Иеремии приходилось бороться против нападок и на его ученье, и на его частную жизнь. Как происходивший от прозелитки Рахаб, Иеремия, по понятиям современников, не был вправе изобличать Израиля в его грехах (Pesikta, изд. Бубера, XIII, 115б); его даже обвиняли в безнравственности (Б. К., 16б).

Когда враги Иеремии склонили царя дать им право на жизнь пророка, Иеремия, с согласия царя, был брошен в колодезь с водой, где должен был погибнуть, но свершилось чудо: вода исчезла, а дно поднялось вверх, так что Иеремия оказался погруженным лишь в глину. Его враг Ионатан продолжал глумиться над ним. В это время друг Иеремии, Эбед-Мелех, убедил Цидкию освободить пророка. Эбед-Мелех с 30 помощниками подошёл к колодцу и стал кричать: «Иеремия, Иеремия», но ответа не последовало. Иеремия полагал, что его зовет Ионатан, чтобы снова глумиться над ним. Эбед-Мелех, думая, что пророк погиб, заплакал. Тогда Иеремия, поняв, что его зовет один из друзей, спросил: «Кто это плачет по мне?» Эбед-Мелех спустил ему веревку, по которой И. поднялся (Pesikta r., 26).

Пока Иеремия был в Иерусалиме, этот город не мог быть взят неприятелем: заслуги пророка защищали его (Pesikta, l. c.). Поэтому Бог велел Иеремии уйти в Анатот; в его отсутствие город был взят и храм разрушен. По возвращении, Иеремия издали заметил густой столб дыма над храмом и обрадовался, полагая, что это дым многочисленных жертв, которые народ приносит, как искупление грехов своих, но вскоре убедился в своей ошибке. Иеремия горько заплакал, утверждая, что он виновен в разрушении города. Когда он пошел из Иерусалима к Вавилону, он увидел, что путь усеян трупами. Иеремия целовал землю, насыщенную кровью своего народа, и обливал ее горькими слезами, пока не нагнал пленников, уведенных Небузараданом, на берегу Евфрата (Pesikta r., l. c.; ср. сирийский апокалипсис Баруха, II).

Сочинение

Иеремия считал, что союз между Богом и Израилем нерушим, как нерушимы вовеки законы мироздания (Иер. 31:36–37).

Эсхатология Иеремии носит универсальный характер. Подобно Исайе, Иехезкелю и другим поздним пророкам, Иеремия предсказывает судьбу (Иер. 46–51) окружающих Израиль государств, предвещает гибель язычеству и идолопоклонству и обращение всех народов к единому Богу, властелину Вселенной, во всеобщем царстве мира и добра, во главе которого будет стоять возрожденный Иерусалим (Иер. 10:11; 12:14–17; 25:15–29).

Иеремия первый указал на реальную возможность существования народа в галуте после крушения государственности и без храмового культа в ожидании мессианского избавления.

Традиция приписывает Иеремии книгу Плач Иеремии, траурного гимна, в котором оплакивается разрушение Иерусалима и Храма.

Научное значение

Историография

Крупные события времени Иеремии отразились в его пророчествах; в его пророческих выступлениях отражаются события общественной и государственной жизни.

Сведения о культовой проституции

Иеремия рисует очень схожую картину внебрачных отношений израильтянок, связанных с хананейским культом Баала, которую рисует пророк Осия:

Господь сказал мне во дни Иосии царя: видел ли ты, что делала отступница, дочь Израиля? Она ходила на всякую высокую гору и под всякое ветвистое дерево и там блудодействовала.

Я видел, что, когда за все прелюбодейные действия отступницы, дочери Израиля, Я отпустил ее и дал ей разводное письмо, вероломная сестра ее Иудея не убоялась, а пошла и сама блудодействовала. И явным блудодейством она осквернила землю...

В соответствии с древними обычаями многих народов Ближнего Востока, этот блуд «дочери Иудеи» и «дочери Израиля» совершали с неизраильскими, а с иноплеменными мужчинами:

Ибо ты отступила от Господа Бога твоего и распутствовала с чужими под всяким ветвистым деревом...

Точно также как и пророк Осия, утверждающий, что Господь не накажет израильтянок за блуд, так и Иеремия говорит от имени Бога, что за этот блуд не будет наказания:

Возвратись, отступница, дочь Израилева, говорит Господь. Я не изолью на вас гнева Моего; ибо Я милостив, говорит Господь, — не вечно буду негодовать.

Фактически это привело к тому, иудейские женщины почитали чужих богов: «И отвечали Иеремии все мужья, знавшие, что жены их кадят иным богам...» (опять-таки подобно тому что говорит и пророк Осия).

Также и дети, рождённые от почитателей Баала, приобщались к этому культу:

Ходили по упорству сердца своего и во след Ваалов, как научили их отцы их.

Иеремия пишет:

Говорят: «если муж отпустит жену свою, и она отойдет от него и сделается женою другого мужа, то может ли она возвратиться к нему? Не осквернилась ли бы этим страна та?»

Подними глаза твои на высоты и посмотри, где не блудодействовали с тобою? У дороги сидела ты для них, как Аравитянин в пустыне, и осквернила землю блудом твоим и лукавством твоим.

У тебя был лоб блудницы, ты отбросила стыд.

Крайне гнусные дела совершила дева Израилева.

Идея греховности секса и брака

Гостеприимную проституцию и отношения израильтянок с язычниками невозможно понять, без осознания утверждавшейся в иудаизме идеи о греховности секса.

По-видимому, идея греховности секса была присуща и другим народам Ближнего Востока, у которых отмечался обычай гостеприимной проституции, то есть осознанный добровольный отказ от собственных девушек в пользу иностранных мужчин.

Иеремия открыто пропагандирует отказ даже от сожительства с женой и до конца своей жизни не был женат (Иер., 16, 2 и сл.):

И было ко мне слово Господне: не бери себе жены.

Всё же радикальный отказ от женитьбы не был принят еврейским народом (исключение составляли ессеи), так как подобные проповеди не способны отменить инстинкт размножения. Да и сам Иеремия призывает вавилонских евреев жениться и рожать детей.

Тем не менее такие сексофобские настроения способствовали неопределённо долгому поддержанию гостеприимной проституции.

Причины такого слабого полового влечения тогдашних израильтян непонятны, — было ли это результатом строгого фанатичного морализаторского антисексуального воспитания или простым следствием слабой половой конституции неясно. Соседи израильтян — хананеи, жившие в тех же самых условиях, — активно склоняли израильтянок к сексу (в чём их обвиняют братья Дины и пророк Даниил), демонстрируя сильную половую конституцию. Либидо израильских и иудейских женщин также было очень велико. Так или иначе, если Осия и Иезекииль явно не утруждали себя с жёнами (о чём ярко свидетельствует отсутствие у них своих детей), то Иеремия даже не женился. И конечно, такая холодность не могла не толкать израильтянок к тем же хананеям.