Циклопедия скорбит по жертвам террористического акта в Крокус-Сити (Красногорск, МО)

Русское национальное движение

Материал из Циклопедии
Перейти к навигации Перейти к поиску

Русское национальное движение — движение, которое привело к формированию национального самосознания русских и, в конечном счете, к созданию современной русской нации. Россия до 1917 года представляла собой империю, что затрудняло создание национального государства русских, так как идея империи прямо противоположная идее национального государства. Русское национальное движение в XIX веке было движением определённых сегментов элит Российской империи. Они строили русскую нацию в ядре империи, и никогда не пытались включить все имперское пространство и всех подданных империи в проект русского национального строительства.[1]

Зарождение[править]

По мнению Сергеева С. М. длится со второй половины XVIII века до сегодняшнего дня[2].

Для крестьян, составлявших подавляющее большинство российского общества в XVIII веке, национальность была тесно связана с верой, и понятие «православный» было синонимом слова «русский».[3]

Национализм появился в России во второй половине XVIII века, в связи с интересом образованных кругов высшего общества к течениям западноевропейской философии и политической мысли.

Национализм трактовался в духе примордиализма, что стимулировало интерес к истокам России и её культуре.

Из-за отсутствия в русском языке точного эквивалента понятий, связанных с национализмом, долгое время использовались французские термины, хотя попытки перевода делались неоднократно. Так, Вяземский переводил фр. nationalité как «народность»[4].

В период правления Петра I достижения России вызывали в мире восхищение, и сподвижники царя также доброжелательно смотрели на европейцев как на равных. Как писал в 1791 г. Н. М. Карамзин,

Кто в мире и любви умеет жить с собою,
Тот радость и любовь во всех странах найдет.[5]

Однако к концу XVIII века вокруг отношения к Западу возникли разногласия. Дефицит равенства, свободы и уважения к личности на родине по сравнению с западными странами вызывал у русских патриотов чувство стыда[6]. Этот удар по национальной гордости привёл к возникновению двух противостоящих друг другу групп. Западники (начиная с Радищева) считали, что Россия должна идти вслед за прогрессивными и либеральными силами по тому же пути, на который вступили Западная Европа и США. Славянофилы не соглашались видеть в Западе лидера и тем более образец для подражания. Они верили, что у России особый путь в связи с её географическим положением, авторитарным и православным прошлым.

Драматические события 1825 года, восстание декабристов, были последним выражением оптимизма, что Россия сможет догнать Запад в общественном развитии. Эта уверенность была похоронена вместе с надеждами декабристов.[6]

Это привело к ещё большей поляризации западников и славянофилов. Польское восстание 1830 года и развитие событий в Европе также подтверждали в глазах императора опасения по поводу деструктивных последствий новых западных течений[нет источника].

По мнению историка Фейт Хиллис, изобретение русской нации во многом происходило на территории современной Правобережной Украины, что было вызвано необходимостью реагировать на местные условия полиэтничного и мультиконфессионального общества и легитимизировать российское правление на этой территории[7][значимость факта?]

Теория официальной народности[править]

 → Теория официальной народности

В 1833 году граф Уваров попытался объединить русский национализм с идеей сохранения империи и официальных традиций, выдвинув тезис, что «собственными началами России являются Православие, Самодержавие и Народность»[4].

В основе теории официальной народности лежали консервативные взгляды на просвещение, науку, литературу. Основные принципы были изложены Уваровым при вступлении в должность министра народного просвещения в его докладе императору «О некоторых общих началах, могущих служить руководством при управлении Министерством Народного Просвещения» (19 ноября 1833 года):

Углубляясь в рассмотрение предмета и изыскивая те начала, которые составляют собственность России (а каждая земля, каждый народ имеет таковой Палладиум), открывается ясно, что таковых начал, без коих Россия не может благоденствовать, усиливаться, жить — имеем мы три главных: 1) Православная Вера. 2) Самодержавие. 3) Народность.

Кратким девизом сторонников этой теории стало выражение «Православие, Самодержавие, Народность». Он появился как антитезис девизу Великой французской революции Свобода, равенство, братство.

Согласно теории Уварова, русский народ глубоко религиозен и предан престолу, а православная вера и самодержавие составляют непременные условия существования России. Народность же понималась как необходимость придерживаться собственных традиций и отвергать иностранное влияние, как необходимость борьбы с западными идеями свободы мысли, свободы личности, индивидуализма, рационализма, которые православием рассматривались как «вольнодумство» и «смутьянство». Руководствуясь данной теорией, начальник III отделения императорской канцелярии А. Х. Бенкендорф писал, что «прошлое России удивительно, настоящее прекрасно, будущее же выше всяких представлений».

Материалы, относящиеся к данной теории, публиковала газета «Северная пчела». Триада Уварова являлась идеологическим обоснованием политики Николая I начала 1830-х годов, а в дальнейшем служила своеобразным знаменем для консолидации политических сил, выступающих за самобытный путь исторического развития России. М. П. Погодин называл три основные тезиса концепции «столпостены».

Западничество и славянофильство[править]

 → Западничество

В 18301850-х годах в Российской империи сложились два направления общественной и философской мысли — западничество и славянофильство. Западники, представители одного из направлений русской общественной мысли 4050-х годов XIX века выступали за отмену крепостного права и признание необходимости развития России по западноевропейскому пути. Большинство западников по происхождению и положению принадлежали к дворянам-помещикам, были среди них разночинцы и выходцы из среды богатого купечества, ставшие впоследствии преимущественно учёными и писателями.

Как писал Ю. М. Лотман,

«Европеизм» исходил из представления о том, что «русский путь» — это путь, уже пройденный «более передовой» европейской культурой. Правда, в самом начале он включал в себя характерное дополнение: усвоив европейскую цивилизацию и встав на общий европейский путь, Россия, как неоднократно повторяли представители разных оттенков этого направления, пойдёт по нему быстрее и дальше, чем Запад. От Петра до русских марксистов настойчиво проводилась мысль о необходимости «догнать и перегнать…». Овладев всеми достижениями западной культуры, Россия, как полагали адепты этих концепций, сохранит глубокое отличие от своего «побежденного учителя», преодолеет взрывом тот путь, который Запад совершил постепенно и, с точки зрения русского максимализма, — непоследовательно.[8]

Термины «западничество», «западники» (иногда — «европейцы»), так же как и «славянофильство», «славянофилы», родились в идейной полемике 1840-х гг. Уже современники и сами участники этой полемики указывали на условность и неточность этих терминов.

Русский философ второй половины XIX века В. С. Соловьёв (сам придерживавшийся идей западничества) определял западничество как «направление нашей общественной мысли и литературы, признающее духовную солидарность России и Западной Европы как нераздельных частей одного культурно-исторического целого, имеющего включить в себе все человечество… Вопросы об отношении веры и разума, авторитета и свободы, о связи религии с философией и обеих с положительной наукой, вопросы о границах между личным и собирательным началом, а также о взаимоотношении разнородных собирательных целых между собой, вопросы об отношении народа к человечеству, церкви к государству, государства к экономическому обществу — все эти и другие подобные вопросы одинаково значительны и настоятельны как для Запада, так и для Востока».

Идеи западничества выражали и пропагандировали публицисты и литераторы — П. Я. Чаадаев, В. С. Печерин, И. А. Гагарин (представители так называемого религиозного западничества), В. С. Соловьёв и Б. Н. Чичерин (либеральные западники), И. С. Тургенев, В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Н. П. Огарёв, позднее Н. Г. Чернышевский, В. П. Боткин, П. В. Анненков (западники-социалисты), М. Н. Катков, Е. Ф. Корш, А. В. Никитенко и др.; профессора истории, права и политической экономии — Т. Н. Грановский, П. Н. Кудрявцев, С. М. Соловьев, К. Д. Кавелин, Б. Н. Чичерин, П. Г. Редкий, И. К. Бабст, И. В. Вернадский и др. Идеи западников в той или иной степени разделяли писатели, поэты, публицисты — Н. А. Мельгунов, Д. В. Григорович, И. А. Гончаров, А. В. Дружинин, А. П. Заблоцкий-Десятовский, В. Н. Майков, В. А. Милютин, Н. А. Некрасов, И. И. Панаев, А. Ф. Писемский, М. Е. Салтыков-Щедрин, но они часто пытались примирить западников и славянофилов, хотя с годами в их взглядах и творчестве прозападническое направление преобладало.

Славянофильство было ориентированное на выявление самобытности России, её типовых отличий от Запада[9], представители которого выступали с обоснованием особого, отличного от западноевропейского русского пути[10], развиваясь по которому, по их мнению, Россия способна донести православную истину до впавших в ересь и атеизм европейских народов[11]. Славянофилы утверждали также о существовании особого типа культуры, возникшего на духовной почве православия, а также отвергали тезис представителей западничества о том, что Пётр I возвратил Россию в лоно европейских стран и она должна пройти этот путь в политическом, экономическом и культурном развитии[12].

Следует отметить, что именно славянофилы внесли основной вклад в развитие русского национального самосознания в XIX веке. Однако по мнению некоторых исследователей, следствием мучительных сравнений России с Западом стал ресентимент (психологическое состояние бессильной зависти)[6]. Одни уверяли, что отсталость России иллюзорна и что внешние различия в обычаях и культуре скрывают одну и ту же реальность, включая отсутствие реальной свободы и равенства. Другие настаивали, что Запад пошёл по принципиально неправильному пути и что Россия наоборот спасёт Запад от либерализма. С их точки зрения, русская нация была в первую очередь противоположностью западной модели.

В. М. Васнецов, Витязь на распутье, 1882, Русский музей. Образец русского национально-романтического модерна.

Славянофилы приписывали русскому характеру терпимость, жажду истины, спонтанность, сердечность, душевность, великодушие, безразмерность, соборность (склонность принимать решения коллективно). Это противопоставлялось обобщённому западному характеру, которому якобы были свойствены жадность, лживость, эгоизм, холодная расчётливость. Многие приписывали русским также и негативные черты: лень, пьянство, обломовщину, преданность хозяину, неуважение к себе и другим. «Русская душа» увязывалась с русскими кровью и почвой, поэтому предполагалось, что её носителем в чистом виде являются крестьяне[13]. Интеллектуальная элита видела свою миссию в том, чтобы воспроизводить массовые стереотипы, конструировать на их основе новые идеи и навязывать их массам.

Поскольку Россия была империей, власть враждебно относилась к национализму меньшинств и опасалась опираться на этнонационализм русского большинства в силу его стихийности. При этом она пыталась использовать национализм меньшинств в других государствах в своих внешнеполитических интересах. Так, она поддерживала панславизм в Австро-Венгрии и Османской империи, несмотря на ответное настороженное или враждебное отношение.

Царствование Александра II[править]

Январское восстание в Польше привело к оформлению нескольких ключевых политических позиций по национальному вопросу, претендовавших на возможность реального осуществления в государственной политике:

  • катковская программа, предполагавшая в качестве определяющего признака нации «культуру» и ориентированную на французский опыт нациестроительства. Применительно к «польскому вопросу» это означало господство принципа real politic — удержание Польши под своей властью, поскольку любое другое решение приводило бы к ещё большим политическим издержкам (возникновение независимой Польши с территориальными притязаниями на земли Украины и Белоруссии). Русские в этой перспективе мыслились как «имперская нация», открытая по культурному принципу и проводящая активную политику ассимиляции иных национальных групп. Трансформация империи предполагалась как создание национальной метрополии — с имперской политикой в отношении окраин: политика «гегемонии» в отношении одних — Финляндия, Польша; колонизационная политика в отношении «восточных» и «южных» колоний;
  • славянофильская программа, предполагавшая трансформацию империи с образованием «национального ядра» по типу национального государства на конфессиональной основе («русский — в первую очередь православный»), что требовало этно-конфессиональной демаркации. В целях упрочнения национального состава в отношении Польши цель мыслилась как образование Польского государства «в этнических границах» — а на территориях, бывших предметом спора, создание общерусской идентичности;
  • «валуевская» программа, достаточно последовательно выраженная в докладных записках и конкретных действиях министра внутренних дел, предполагавшая ставку на «политическую нацию» (в терминологии конца XVIII—XIX века), то есть компромисс между аристократическими элитами, наднациональная политика — инкорпорация «западных окраин» путём предоставления политических прав (образование единого политического пространства — совпадающего с границами империи).[14]

Царствование Александра III[править]

Первые годы царствования Александра III были благоприятны для русского консерватизма. Но уже в 1883—1884 годах наметились несколько течений в русском консерватизме: в 1883 году закончилось «тактическое единомыслие» Аксакова с Катковым, в 1884 радикально испортились отношения двух лидеров правительственного консерватизма — Победоносцева и Филиппова, разлад между Победносцевым и Аксаковым случился ещё в 1882 году.

В русском национальном движении выделились три направления, первоначально объединенные тактическим союзом.

Первое направление, которое условно можно назвать «бюрократическим» консерватизмом, серьезного интереса не представляет. Оно было ориентировано на идеализированный и серьезно подретушированный образ николаевского царствования, сворачивая прежние реформы там, где они ограничивали возможности административного вмешательства (земства, университеты и т. п.), но, собственно, не располагая никакой программой дальнейших действий.

Наиболее видной фигурой «религиозного консерватизма» стал Тертий Иванович Филиппов. Для данного крыла православие было важнее, чем государство — целью мыслилось «освобождение Церкви», ворожение патриаршества, возрождение России как «православного царства». Сама же реформа церкви, проговариваемая как возвращение к каноническому устройству, предполагала ставку на высших церковных иерархов — в отличие от славянофильских, в частности, представлений о необходимости приходской реформы.

Третье направление, «националистическое», в свою очередь было представлено двумя основными программами: катковской и аксаковской. Они кратко уже были рассмотрены в первой статье, однако с 60-х годов произошли довольно существенные изменения, коснувшиеся в первую очередь аксаковской программы. Для Аксакова в 60-е годы речь шла о формировании нации на основе конфессионального принципа — позволявшее говорить о триедином русском народе. Однако развитие местных национализмов, с одной стороны, и явное ослабление конфессионального принципа, сделало к 80-м годам эту программу явно нереалистической — конфессиональная идентичность на глазах утрачивала свою определяющую роль, а альтернативы ей в аксаковской схеме не предвиделось.

Для аксаковского видения национальной программы решающую роль имело общество — именно оно должно было стать активным субъектом, собственно, ядром нации: при всей противоречивости суждений Аксакова, его подход оставался принципиально либеральным — минимальное государство с развитием земщины; общество, осуществляющее своё давление на власть не путём конституционных гарантий, но через «власть мнения» — в лице Земского Собора, свободной прессы и т. д.

Напротив, катковское видение нации предполагало правительство, действующее в режиме «популярной диктатуры», формирование национального единства как единства культурного, правового и экономического (активная русификаторская школьная политика, формирование единого экономического пространства, строительство железных дорог).[15]

В начале XX века, когда в Российской империи начался упадок абсолютизма, власть начала прибегать к услугам черносотенцев и провоцировать межнациональные трения в самой империи.

Черносотенство[править]

Так как самодержавие считало политическую деятельность собственной монополией и с подозрением относилось к любым независимым действиям, политические партии возникли в России лишь в годы тяжелого кризиса государства, вызванного поражением в русско-японской войне и начавшейся революцией, когда власти решили поддержать правые общественные группы[16]. Как полагает историк Кичеев, более позднее по сравнению с левыми создание правых партий было связано с тем, что самодержавная власть предоставляла дворянству привилегированное положение и в таких партиях не было нужды[17].

Первая крупная организация в среде русских крайних правых, называлась Русским собранием. Она была создана в конце 1900 года. Эта организация была чисто элитарной, не имевшей влияния ни в народе, ни в среде интеллигенции. Главной целью Собрания объявлялась борьба с космополитизмом верхнего слоя русского общества, средства борьбы — развитие образования и культуры для подготовки условий для «пробуждения и выражения национальных чувств»[18]. Эта элитарная организация не могла быть противовесом нарастающей революционной волне. После оглашения в октябре 1905 года царского манифеста, декларировавшего некоторые политические свободы, Русское собрание обратилось к общественности с политическим воззванием. В этом воззвании его авторы выражали горячую веру в монархию и церковь и требовали принять особые антиеврейские законы[19].

В марте 1905 года в Москве был создан Союз русских людей, объединивший представителей высшего дворянства. Идеалом Союза был образ допетровской Руси, в частности монархия XVII века. Союз признавал настоящими русскими классами дворянство, крестьянство и купечество. Им противопоставлялась космополитическая интеллигенция. Союз критиковал курс правительства, считая что международные займы, взятые правительством, разоряют русский народ[20].

Особое внимание черносотенцы уделяли православию как основополагающей христианской конфессии России и важнейшему структурному звену Российского государства[21].

СРН отстаивал принцип неограниченной самодержавной власти, отвергая принципы конституализма и парламентаризма. Союз ставил целью сближение царя с народом путём освобождения от бюрократического засилья в правительстве и возвращения к традиционному понятию Думы как соборного органа. Для властей устав рекомендовал соблюдение свободы слова, печати, собраний, союзов и неприкосновенной личности, в установленных законом границах[21][22].

В национальном вопросе СРН стоял на позиции единой и неделимой России, не допуская предоставления национальным окраинам самоопределения в какой бы то ни было форме. Отмечалась уставом первенствующая роль в государстве русского народа. Большинство черносотенцов разделяли теорию триединого русского народа.

По отношению к инородцам, которые разделялись по классификации на «дружественные» и «недружественные» русскому народу (критерием служило участие представителей этих народов в революционном и национальном движениях). В зависимости от этого тому или иному народу предоставлялись либо льготы и привилегии, либо ограничения. В программе, принятой в 1906 году указывалось, что все народы империи, за исключением евреев, должны пользоваться равными правами[21].

В разделе о деятельности союза ставились задачи об участии в работе Государственной Думы, просвещении народа в политической, религиозной и патриотической сфере, путём открытия церквей, школ, больниц и прочих учреждений, проведения собраний, издания литературы. Для содействия членам Союза, и мероприятиям, им организовываемых, предписывалось создание «Всероссийского банка Союза русского народа» с филиалами в регионах.

В целом, определенный характер программа Союза носила только в части требований дискриминации инородцев (в особенности евреев) и предоставления преференций русскому населению.

Позиция Союза в отношении рабочего вопроса и земельного вопроса была обозначена в обтекаемых выражениях и четко не определялась. В крестьянском вопросе СРН отстаивал принцип неприкосновенности частной собственности, что означало отрицание любых вариантов отчуждения помещичьих земель. В вопросах промышленности и торговли СРН стоял на принципах содействия государства русскому национальному предпринимательству и освобождения русских финансистов от подчинения иностранным банкам[21].

Отчёты о деятельности, просветительские и идеологические материалы печатались в газете «Русское знамя» и в региональных газетах, таких как «Козьма Минин», «Белорусский голос», «Русский народ» и других.

Советская историография 1920-х-1930-х годов считала СРН первой фашистской организацией, которая появилась задолго до зарождения итальянского фашизма. Николай Марков писал в мемуарах, что Союз русского народа являлся историческим предшественником фашистских организаций[23]. Вальтер Лакер считает, что движение «чёрной сотни» находилось «где-то на полпути между реакционными движениями XIX века и правыми популистскими (фашистскими) партиями XX века»[16].

Современность[править]

По мнению специалиста в области национализма историка Алексея Миллера, формирование русской нации до сих пор далеко от завершения[24].

Источники[править]

  1. Miller
  2. Сергеев С. М. Дворянство как идеолог и могильщик русского нациостроительства // Вопросы национализма : журнал. — М.: 2010. — № 1. — С. 26-48.
  3. Hosking, 2000, с. 222
  4. 4,0 4,1 Миллер А. Триада графа Уварова. Лекция. 5 марта 2007 г
  5. Н. М. Карамзин, «На разлуку с П***»
  6. 6,0 6,1 6,2 Greenfeld L. (англ. Liah Greenfeld) The formation of the Russian national identity: the role of status insecurity and ressentiment // Comp. Stud. Soc. Hist.. — 1990. — Vol. 32. — № 3. — С. 549.
  7. Faith Hillis. Children of Rus′: Right-bank Ukraine and the invention of a Russian nation. — Ithaca: Cornell University Press, 2013. — 329 pp.
  8. Ю.М. Лотман СОВРЕМЕННОСТЬ МЕЖДУ ВОСТОКОМ И ЗАПАДОМ // Знамя. — Москва: 1997. — В. 9.
  9. Славянофильство // Новая философская энциклопедия, 2003.
  10. Славянофилы // Современная энциклопедия. 2000.
  11. Славянофильство. Политология: Словарь-справочник / М. А. Василик, М. С. Вершинин и др. М.: Гардарики, 2001. 328 с.
  12. Липич Т. И. «К характеристике славянофильства». «Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: Философия. Социология. Право», т. 8, № 4, 2008. С. 151—157.
  13. Напротив, представители царской династии и аристократическая элита часто гордились своими иностранными высокородными корнями.
  14. Андрей Тесля Учение о народности. Пробуждение русского национализма в XIX веке. Часть I // Русский журнал. — 2012.
  15. Андрей Тесля Учение о народности. Пробуждение русского национализма в XIX веке. Часть III // Русский журнал. — 2012.
  16. 16,0 16,1 Лакер, 1999, с. 47-49
  17. Кичеев В. Г. Историография черносотенно-монархических организаций в России в начале XX в. // Вестник Томского государственного университета : журнал. — Томск: 2008. — № 315. — С. 89.
  18. Политическая культура в России. Вып.4.- М., 1990, С.221
  19. Лакер, 1999, с. 49-50
  20. Политическая культура в России. Вып.4.- М., 1990, С.224
  21. 21,0 21,1 21,2 21,3 Союз русского народа // Права и свободы человека в программных документах основных политических партий и объединений России. XX век / Под ред. акад. РАЕН А. Н. Аринина (отв. редактор), акад. РАЕН С. И. Семёнова, акад. РАЕН В. В. Шелохаева. — 1-е. — М.: РОССПЭН, 2002. — С. 38—43. — 496 с. — 1000 экз. — ISBN 5-8243-0314-2.
  22. Устав общества под названием «Союз русского народа»
  23. Степанов С. Чёрная сотня в России. — С. 48-49, 493.
  24. А. И. Миллер. Наследие империй: инвентаризация // Наследие империй и будущее России / Под ред. А. И. Миллера. — М.: Фонд «Либеральная миссия»; Новое литературное обозрение, 2008. — С. 21—22.

Литература[править]

Книги[править]

  • Миллер А. И. Империя Романовых и национализм. — М.: НЛО, 2006.
  • Лакер У. Черная сотня: происхождение русского фашизма. — М.: Текст, 1999. — 432 с. — ISBN 5-7516-0001-0.
  • Serhiy Bilenky Romantic Nationalism in Eastern Europe. — Stanford University Press, 2012. — 408 с. — ISBN 978-0-8047-7806-0.
  • Hans Rogger National Consciousness in Eighteenth-Century Russia. — Harvard University Press, 1969. — 320 с.
  • Джеффри Хоскинг Россия: народ и империя. 1552-1917 = Russia: People and Empire, 1552—1917. — Смоленск: Русич, 2000. — 512 с. — ISBN 5-8138-0134-0.

Статьи[править]

 
Россия

Киевская Русь (колонии) • Новгородская республикаОрдынская РусьВеликое княжество ВладимирскоеВеликое княжество МосковскоеРоссийское царствоРоссийская империя (колонии, проекты) • Российская республикаРСФСРСССРРоссийская ФедерацияТерриториально-политическая экспансия РоссииРусская государственность

Культура

Русский языкЛитератураМузыкаИскусствоКинематографИнтернетКухняТеатрБалетАрхитектураИменаТелевидение

Отношение к религии
(алфавитный порядок)

Атеизм (православный) • ПравославиеСтарообрядчество (основные)
ДухоборыИсламКатолицизмМолоканеПротестантизмРодноверие/Неоязычество • Субботники (малочисленные)

Основы

АнтропологияИсторияПравителиРусская цивилизацияРусская идеяРусский духРусский мирСкифыЧисленностьФольклорЭтнографические группыЭтнонимы (Великороссы, Русаки, Русичи, Русы) • Этногенез русиПоморы

Национальный костюм

ДушегреяПожнивная

Явления и разное

Вставайте, люди русские!Русское национальное движениеРусизмРусофильствоРусофобияРусоцентризмРусификацияДерусификацияДискриминация русскихКакой русский не любит быстрой ездыКацапМолитва русскихНовые русскиеРусская веснаРусская колонизация Сибири (Камчатки, Урала) • Русская печьРусские казакиРусские не сдаютсяРусские (группа)Русские знакиРусские сироты (песня)Русский кисельРусский прорывПереплясПрисядкаРасстегайФормирование самосознания (в XVI-XVII в.в.)