Битва при Ноле (215 до н. э.)
Вторая Пуническая война
- Дата
- осень 215 г. до н. э.
- Итог
- неопределённый
| Стороны | |||
|---|---|---|---|
| Командующие | |||
| Силы | |||
| Потери | |||
Битва при Ноле — сражение в ходе Второй Пунической войны, вторая битва за город Нолу в этой войне.
Предыстория битвы[править]
В 216 г. до н. э. карфагенский полководец Ганнибал Барка уже пытался взять Нолу, но неудачно.
В 215 г. до н. э. после битв у Кумы и у Грумента Фабий перешёл Вултурн. Теперь оба римских консула вели войну вокруг Капуи. Города Комбультерию, Требулу и Австикулу, отпавшие к карфагенянам, Фабий взял приступом, захватил гарнизоны Ганнибала и многих кампанцев[1].
В Ноле, как и в 216 году, городской сенат был на стороне римлян, а «простой народ» — Ганнибала. Последние тайно замышляли перебить знать и выдать город карфагенянам. Чтобы этого не допустить, Фабий прошёл с войском между Капуей и лагерем Ганнибала на Тифатах и расположился над Свессулой в Клавдиевом лагере, оттуда он отправил пропретора (или проконсула) Марка Клавдия Марцелла с войском охранять Нолу[2].
Летом 215 г. до н. э. Марцелл совершал из Нолы, где он поставил свой гарнизон, частые разорительные и тяжёлые набеги на земли гирпинов и самнитов, союзников Ганнибала[3].
К Ганнибалу немедленно были отправлены послы от обоих разоряемых Марцеллом племён; в сообщении говорилось[4]:
Мы, Ганнибал, были врагами народа римского сперва сами по себе — покуда мы могли защищаться своим оружием и своими силами. Когда мы в себе разуверились, примкнули к царю Пирру. Покинутые им, мы поневоле приняли мир и жили мирно почти пятьдесят лет, пока ты не явился в Италию. Не столько доблесть твоя и удачливость, сколько твоя необыкновенная любезность и благосклонность к нашим согражданам, которых ты отпускал к нам, когда они попадали в плен, так нас расположили к тебе, что, покуда ты здрав и благополучен, нам не то что римляне нипочем, но, если только позволительно так говорить, даже разгневанные боги. А ведь ты поистине не только здрав, благополучен, увенчан победами, но присутствуешь здесь и, пожалуй что, мог бы сам слышать, как рыдают наши жены и дети, видеть, как пылают наши дома. И все-таки этим летом нас так и столько раз разоряли, как будто при Каннах победил не Ганнибал, а Марцелл; римляне хвалятся, что сил у тебя — на один удар, и вот ты, словно потеряв жало, оцепенел. Сто лет вели мы войну с римским народом, и ни один чужеземный вождь, ни одно войско нам не помогали, кроме разве Пирра, который в течение двух лет скорее усиливал себя нашими солдатами, чем защищал нас своими силами. Не будем хвалиться своим счастьем, но двух консулов и два консульских войска мы провели под ярмом, а были и еще другие дела, славные и радостные. О бедствиях и тяготах того времени мы можем говорить с меньшим негодованием, чем о том, что происходит сегодня. Великие диктаторы с их начальниками конницы, два консула с консульскими войсками входили в наши пределы; после предварительной разведки они расставляли вспомогательные отряды и в боевом строю вели своих воинов грабить. А сейчас мы — добыча одного пропретора и маленького гарнизона, охраняющего Нолу; даже не отрядами, а как разбойники, рыскают они в наших пределах беспечнее, чем по римской земле. И причина этому та, что ты нас не защищаешь, а вся наша молодежь, которая охраняла бы нас, будь она дома, сражается под твоими знаменами. Я не узнаю ни тебя, ни твоего войска; а ведь мне известно, что тебе, столько раз разбивавшему и обращавшему в бегство римское войско, ничего не стоило бы покончить с грабителями, которые беспорядочно бродят туда-сюда по нашей земле, напрасно надеясь на добычу. Они станут добычей нескольких нумидийцев, а ты избавишь от римского гарнизона и нас, несчастных, и Нолу, если людей, которых ты счел достойными союзниками, ты не отвергнешь, как недостойных покровительства[5].
Ганнибал ответил, что своё войско он приведёт не в область самнитов и гирпинов, чтобы не стать им в тягость, а в места, прилежащие к землям римских союзников. Опустошая их, он обогатит своё войско, а от своих союзников отгонит римлян[6].
С этими словами и с богатыми подарками он отпустил послов, а сам, оставив на Тифатах небольшой отряд, двинулся с остальным войском к Ноле[7].
К Ноле, кроме войска Ганнибала, подошёл из Бруттия и Ганнон с подкреплением из Карфагена и со слонами[8].
Разбив неподалёку лагерь, Ганнибал, после изучения оперативной обстановки, понял, что дела обстоят совсем не так, как он слышал от союзнических послов. Марцелл действовал очень осторожно: он выходил в рейды после разведки с надёжным прикрытием, обеспечив себе отход, осторожно и предусмотрительно[9].
Узнав о приближении карфагенян, Марцелл задержал войско в городе; ноланским сенаторам он приказал делать обходы по стенам и следить за всем, что делается у врагов[10].
Когда к стене подошёл Ганнон, для переговоров вызваны были Геренний Басс и Герий Петтий. С разрешения Марцелла они вышли, и Ганнон обратился к ним через переводчика. Он превозносил доблесть и удачливость Ганнибала, унижал величие римского народа, состарившееся вместе с его силами. Если бы достоинства сторон были даже равны, как некогда, всё равно тем, кто сам испытал, как тяжела союзникам власть Рима и как благожелателен Ганнибал ко всем пленным италийцам, следовало бы предпочесть союз и дружбу с Карфагеном, а не с Римом. Если бы оба консула со своими войсками оказались под Нолой, они так же не могли бы справиться с Ганнибалом, как прежде под Каннами; конечно же, один претор с малым числом новобранцев не может охранить Нолу. Для ноланцев важней, чем для Ганнибала, возьмёт ли он Нолу или она ему сдастся. Ведь он овладеет ею, как овладел Капуей и Нуцерией, а какая разница между судьбой Капуи и Нуцерии, ноланцы знают и сами: город их почти посередине между теми двумя. Он, Ганнон, не хочет предрекать бед, ожидающих город, а лучше поручится: если они выдадут Марцелла с гарнизоном и Нолу, то условия, на которых они заключат дружественный союз с Ганнибалом, продиктуют они сами[11].
Но Геренний Басс отказался сдать город[12].
Битва[править]
После провала переговоров, Ганнибал понял, что изменой город не взять и решил начать осаду. Он обложил город кругом, чтобы напасть сразу со всех сторон[13].
Марцелл, видя, что Ганнибал подошёл к стенам, выстроил в городе войско внутри ворот и с большим шумом вышел из города. При первом же натиске несколько карфагенских воинов было отброшено и убито. К сражающимся сбежались, уравнялись силы, и началась жестокая битва остановленная из-за бури и ливня[14].
Римляне вернулись в город, карфагеняне — в лагерь. У карфагенян погибло 30 человек, смятых при первой вылазке, у римлян — 50 человек[15].
Ливень продолжался всю ночь до третьего часа следующего дня. Обе стороны жаждали битвы, но оставались в своих укреплениях[16].
На третий день Ганнибал послал часть войска пограбить ноланскую землю. Марцелл, видя это, тотчас же вывел из города войско в боевом строю. Ганнибал принял сражение. Между городом и лагерем была приблизительно миля. На этом пространстве — вокруг Нолы сплошная равнина — войска и встретились. Шум, поднятый битвой, возвратил на поле боя, уже солдат из тех когорт, что ушли пограбить и находились вблизи. Ноланцы пришли на помощь римскому войску. Марцелл похвалил их, поставил как запасной отряд и велел выносить из сражения раненых, но в битву не вступать без его знака[17].
Сражение не давало перевеса ни тем, ни другим, хотя вожди усердно ободряли солдат, а те сражались, не щадя себя[18].
Тит Ливий пишет:
Марцелл велел налечь на врага, побежденного позавчера, бежавшего от Кум несколько дней назад, отброшенного им от Нолы в прошлом году; войско было другое, но командовал он же. У врагов, говорил он, не все в строю; иные разбрелись и грабят, а те, кто сражается, расслаблены кампанской роскошью; они за долгую зиму растратили на выпивки и на девок все свои силы. Нет у них прежней свежести, пропала та мощь и тела, и духа, что преодолела и Альпы, и Пиренеи. Остатки прежних мужей, сражаясь, с трудом держат оружие, едва держатся на ногах. Капуя оказалась для Ганнибала Каннами: там истощилась воинская доблесть, там пришел конец войсковому порядку и повиновению, там заглохла старая слава, там угасла надежда на будущую. Так, ругая врага, Марцелл поднимал дух своих воинов, а Ганнибал на своих накинулся с упреками, еще гораздо более тяжкими: да, он узнает знамена и оружие, которые видел при Требии, Тразименском озере и в последний раз при Каннах, но в Капую на зимовку он привел одно войско, а вывел его другим. Вы ли это, напрягши все силы, еле выдерживаете сражение с римским легатом, с одним легионом и алой? Вы, перед кем никогда не могли устоять и два консульских войска? Марцелл с новобранцами и вспомогательным отрядом ноланцев уже второй раз безнаказанно будет дразнить нас? И мы не отомстим? Где тот мой солдат, который стащил с коня Гая Фламиния и снёс ему голову? Где тот, кто при Каннах убил Луция Павла? Притупились мечи? Отнялись руки? Или какая другая напасть? Вы привычно побеждали: немногие — многих, а ныне вас много, и вы еле сдерживаете немногих. Храбрые на язык, вы хвалились, что возьмете Рим, если кто поведет вас. Так вот, я хочу испытать вашу силу и доблесть на меньшем. Возьмите Нолу — этот город стоит на равнине — и ни реки, ни моря. Нагруженных добычей, взятой в таком богатом городе, я поведу вас, куда хотите, и пойду вслед за вами[19].
В целом, римлянам удалось оттеснить карфагенян в их лагерь. Марцелл также отвёл своё войско обратно в Нолу[20].
Итог битвы[править]
В битве погибло около 5 тысяч карфагенян, в плен взято 600 карфагенян, римлянами было захвачено 19 знамён и 2 слона; 4 слона убиты в бою. Римляне же потеряли 1 тысячу человек[21]. Через два дня после битвы, к римлянам также бежали 272 всадника — нумидийцы с испанцами. Они верно и храбро послужили затем римлянам, за что испанцы получили после войны землю в Испании, а нумидийцы — в Африке[22].
Ганнибал отправил от Нолы в Бруттий Ганнона с войском, с которым тот и пришел раньше, а сам расположился на зимовку лагерем в Апулии под Арпами[23]. В Апулии зима была беспокойной: в Луцерии зимовал консул Семпроний, недалеко от Арп — Ганнибал. Между войсками происходили лёгкие стычки[24].
Таким образом, Ганнибалу не удалось захватить Нолу.
Источники[править]
- ↑ Ливий XXIII 39, 5−6
- ↑ Ливий XXIII 39, 7−8
- ↑ Ливий XXIII 41, 13
- ↑ Ливий XXIII 42, 1
- ↑ Ливий XXIII 42, 2−14
- ↑ Ливий XXIII 43, 1−4
- ↑ Ливий XXIII 43, 5
- ↑ Ливий XXIII 43, 6
- ↑ Ливий XXIII 43, 7
- ↑ Ливий XXIII 43, 8
- ↑ Ливий XXIII 43, 9−14
- ↑ Ливий XXIII 44, 1−2
- ↑ Ливий XXIII 44, 3
- ↑ Ливий XXIII 44, 4
- ↑ Ливий XXIII 44, 5
- ↑ Ливий XXIII 44, 6
- ↑ Ливий XXIII 44, 7−9
- ↑ Ливий XXIII 45, 1
- ↑ Ливий XXIII 45, 2−10
- ↑ Ливий XXIII 46, 1−3
- ↑ Ливий XXIII 46, 1−5
- ↑ Ливий XXIII 46, 7
- ↑ Ливий XXIII 46, 8
- ↑ Ливий XXIV 3, 16
