Циклопедия скорбит по жертвам террористического акта в Крокус-Сити (Красногорск, МО)

Осада Йодфата

Материал из Циклопедии
(перенаправлено с «Осада Йодфаты»)
Перейти к навигации Перейти к поиску

Осада Йодфата

Военный конфликт
Yodfat 071108 001.jpg
Местность Иодфата
Конфликт
Первая Иудейская война
Дата
4 июня20 июля 67 года
Место
Иодфат
Итог
Победа римлян
Стороны
Командующие
Силы
неизвестно
60 тысяч солдат,
вспомогательные отряды,
160 метательных машин,
3 осадные башни,
тараны
Потери
40 тысяч убитых,
1 200 пленных
неизвестно
Римская баллиста.
Современный памятник защитникам Иодфата.
The Siege of Jotapata.

Осада Йодфата — осада римлянами города Иодфата во время Первой Иудейской войны[1].

Предыстория[править]

В 67 году римский отряд, во главе которого стоял Плацид, попытался сходу взять Иодфату, но был разбит.

Затем сам римский главнокомандующий Веспасиан и его сын Тит выступили из Акко в Галилею со всей своей армией, которая имела 3 легиона (всего около 60 тысяч солдат) и отряды союзников.

Лёгкие вспомогательные отряды и стрелков Веспасиан выслал вперёд для отражения непредвиденных нападений и осмотра подозрительных лесов, удобных для засад. За ними следовало отделение тяжеловооружённых римлян, состоявшее из пехоты и всадников, затем шли по 10 человек из каждой цен­турии, носившие как собственную поклажу, так и инструменты для от­меривания лагеря; за ними тянулись рабочие, которые должны были выровнять извилистые и бугристые места по главной дороге и срубать мешающие ку­старники, чтобы войско не уставало от трудностей похода; позади них, под прикрытием сильного отряда всадников подвигался обоз, состоявший из багажа начальствующих лиц. Затем следовал сам Веспасиан, сопровождаемый отборной пехотой, всадниками и броненосцами, вслед за ним ехали принадлежавшие к легионам всадники, которых каждый легион имеет 120; затем шли мулы, навьюченные осадными машинами и другими военными снарядами; после появлялись легаты, начальники когорт с трибунами, окружённые отборным войском; за ними носили знамена и посреди них орла, которого римляне имели во главе каждого легиона. За этими знамёнами шли трубачи и тогда лишь двигалась главная масса войска тесными рядами по 6 человек в каждом, сопровождаемая одним центурионом, который, по обыкновению, наблюдал за порядком. Обозы легионов вместе с вьючными животными, носившими багаж солдат, непосредственно примыкали к пехоте. Наконец, позади всех легионов, шла толпа наёмников, за которыми для их безопасности следовал ещё арьергард, состоявший из пехоты, тяжеловооружённых и массы всадников.

Подвигаясь со своим войском в таком порядке, Веспасиан достиг границы Галилеи, где разбил лагерь. Он специально удерживал рвение солдат для того, чтобы видом своих военных сил внушить страх евреям и вместе с тем дать им время одуматься до начала действий. В то же время однако он делал приготовления к штурму крепостей.

Появление римлян действительно поколебало многих мятежников.

Еврейское повстанческое вой­ско, которое под предводительством Йосефа бен Матитьягу стояло лагерем невдалеке от Сепфориса, у города Гариса, лишь только узнало, что рим­ляне стоят уже у них за спиной и готовы уже драться, — не выждав столкновения с ними, даже не видя их ещё в глаза, немед­ленно рассеялось по всем сторонам. Йосеф бен Матитьягу, оставшись с очень немногими, увидел себя слишком слабым для встречи неприятеля; от его внимания не ускользнул также упадок духа, овладевший евреями, и то обстоятельство, что они большей своей частью, если бы могли довериться римлянам, охотно вошли бы в соглашение с ними. Исполненный мучительных предчувствий насчёт исхода войны вообще, он решил на этот момент по возможности уйти от опасности и вме­сте с оставшимися верными ему людьми бежал в Тивериаду.

Веспасиан двинулся против города Габары и овладел им при первом наступлении, так как нашёл его покинутым войском. По вступлении в город он приказал убить всех юношей. После этого он приказал предать огню не только самый город, но и все селения в его окрестности; боль­шинство из последних было покинуто жителями; оставшиеся были проданы в рабство.

Йосеф бен Матитьягу сам прибывал в Тивериаде в страхе, — он написал в Иерусалим о численности римской армии, и намекнул на необходимость немедленно завязать мирные переговоры, которые он не против начать. Если же, пишет далее Иосеф, решение о войне с Римской империей оста­ётся твёрдым, тогда пусть пришлют ему такое войско, которое было бы в состоянии сразиться с римлянами.

Веспасиан решил захватить Иодфат, для чего стал отправлять отряды для занятия местности и дорог к ней. Одновременно и Йосеф бен Матитьягу вернулся из Тивериады в Иодфат. Там собрались многие повстанцы. Веспасиан узнал об этом через перебежчика. Данные события происходили в мае 67 года.

Ход осады[править]

Веспасиан послал Плацида и декуриона Эбуция — чело­века, отличавшегося храбростью и предусмотрительностью, с 1 тысячью всадников для оцепления города Иодфата с целью лишить повстанцев и их лидера Иосифа возможности тайного бегства.

На следующий день Веспасиан сам выступил во главе своей соединённой армии и к вечеру прибыл к Иодфате. На севере от города, на возвышении, отстоящем от него на 7 стадий (1 стадий = 185 м), он разбил свой ла­герь; он хотел именно как можно ближе находиться на виду евреев, чтобы внушить им страх, — и это удалось ему в такой степени, что ни один еврей не осмелился выйти за стену.

Но и римляне не решились сразу напасть, так как они весь день находились в пути; они удовольствовались поэтому оцеплением города двойной войсковой линией и образованием позади них ещё третьей линии из всадников, чтобы закрыть всякий выход для жителей. Но евреи, отчаявшись в спа­сении, сделались только смелее, так как их воодушевляло на бой осознание безысходности.

На следующий день римляне предприняли наступление. Вначале евреи, расположившиеся лагерем в окрестности перед стеной, сражаясь на близком расстоянии, выдерживали напор; но когда Веспасиан напустил на них стрелков, пращников и всю массу войска, вооружённого метательными копьями, а сам он с пехотой устремился вверх по кру­тизне, на вершине которой легко было уже взять стену, — Иосиф, опасаясь сделал вылазку. Тес­ными рядами евреи бросились на римлян и отбросили их далеко от стены, выказав при этом много примеров храбрости и отваги; впрочем, сколько они причинили вреда, столько же они и потерпели сами, так как в той же мере, в какой евреев ожесточало отчаяние, римлян подзадоривало честолюбие; последним помогала в бою воен­ная опытность в соединении с силой, а первым — смелость в связи с ожесточением. В результате сражения, длившегося целый день, евреи ранили массу римлян и 13 римлян убили, сами же евреи потеряли 17 убитыми и 600 раненными.

На следующей день евреи произвели вторую вылазку против римлян и боролись с ещё большим упорством; сопротивление, оказанное ими сверх ожидания врагу в предшествовавший день, сделало их ещё более смелыми; но и римляне защищались сильнее; удар, нанесённый их често­любию, ожесточил их, так как им казалось равносильным поражению то, что они не сразу победили. До 5-го дня продол­жались беспрерывно наступления римлян, равно как ожесточенные вы­лазки и борьба со стены со стороны евреев: ни евреи не робели перед превосходящими силами римлян, и римлян не останавливали трудностями осады.

Йодфат (Иотапата) почти весь расположен на отвесной скале; со всех сторон ниспадают столь глубокие пропасти, что, когда всматриваешься в эти бездны, глаз от утомления не проникает до глубины; только с северной стороны, где город спускается по склону горы, он бывает доступен; но и эту часть Иосиф окружил укреплениями для того, чтобы возвышающийся над ней горный хребет не мог бы быть занят неприятелем. Прикрытый со всех сторон другими горами, город оста­вался совершенно невидимым до тех пор, пока не приходили в непо­средственную близость его.

Веспасиан хотел побороть самую природу местности и отвагу евреев; он решил поэтому усилить осаду и собрал начальников для обсуждения способа нападения. Было принято решение воздвигнуть вал против доступной стороны стены, Веспасиан разослал всё войско для добывания строевого материала. Горные леса вокруг го­рода были срублены и кроме леса доставлено также бессметное количество камней. Для защиты от стрельбы, производившейся сверху вниз, были натянуты на столбах ивняковые плетни, под прикрытием которых сол­даты, не подвергая себя опасности от стрел, которые летали со стены, ра­ботали над валом. Ещё одна часть римского войска раскапывала ближайшие холмы и постоянно перевозила землю. Так, делясь на три отряда, всё войско занято было работами. Евреи, со своей стороны, бросали на защитительные кровли римлян большие обломки скал и разного рода стрелы, которые если и не перебивали рабочих, то во всяком случае мешали им своим беспрерывным и страшным гулом.

Тогда Веспасиан приказал расставить кругом метательные машины, которых войско имело в числе 160 штук, и стрелять в тех, ко­торые занимали стены. Катапульты бросали свои копья, баллисты — камни весом в 1 талант ( 26,027 литра), пылающие головни и густые кучи стрел, которые не только сделали стену недоступной для евреев, но отрезали от них ещё некоторое пространство пред стеной, потому что одновременно с машинами стреляли и многочисленные арабские стрелки и все метатели копий и камней.

Не имея возможности сопротивляться со стены, евреи между тем не оставались праздными. Небольшими группами, на разбойничий манер, они делали вылазки, срывали защитительные кровли и убивали незащищенных рабочих; там, где последние были обращены в бегство, они разрушали вал и сжигали сваи вместе с покоившимися на них крышами. Так продолжалось до тех пор, пока Веспасиан не понял, что причина этого зла кроется в расстоянии, отделяющем сооружения, так как проходы между ними доставляют иудеям свободный к ним доступ, и не приказал связать между собою защитительные кровли. Создав этим самым сообщение для отрядов, он отныне положил конец дальней­шим нападениям евреев.

Вал между тем всё больше вырастал и достиг уже почти вы­соты зубцов стены Иодфата. Иосиф видел, как велика будет опасность, если он, с своей стороны, не примет мер для спасения города; он созвал мастеров и приказал им возвысить стену; когда же те за­явили о невозможности работать под постоянным градом стрел, он придумал для них следующее прикрытие. Он приказал соорудить столбы и расположить на них только что стянутые с волов шкуры: камни из метательных машин в них задерживались, стрелы скользили по их поверхности, а головни, вследствие мокроты шкур, те­ряли свою опасность. Под этой кровлей мастера беспрепятственно могла работать день и ночь, довести высоту стены до 20 локтей, построить на ней многочисленные башни и соорудить ещё крепкий бруствер. Всё это удручающим образом подействовало на римлян, мнивших уже себя столь близкими к победе.

Сам Веспасиан был страшно разозлён этой хитрой выдумкой и смелостью евреев. Последние же, ободренные новыми сооружениями, начали возобновлять свои прежние вылазки. Схватки между отдельными отрядами, всякого рода разбойничьи нападения, похищение у неприя­теля всего, что только было возможно, и сожигание осадных сооруже­ний опять сделались повседневным явлением. Веспасиан решил наконец прекратить всякую борьбу и, держа город в осаде, заморить его голодом. Он предполагал одно из двух: или жители вследствие недостатка продуктов и воды будут вынуждены просить о пощаде, или же погибнут от голода и жажды; во всяком случае он надеялся гораздо легче победить их в бою чрез некоторый промежуток времени, когда он нападёт на истощенных и обессиленных. На первых же порах он ограничился тем, что приказал охранять все входы и выходы Иодфата.

Хлеба и всех других припасов, кроме соли, осаждённые евреи имели в изобилии; зато ощущался недостаток в воде, так как в Иодфате не было никаких источников и жители его перебивались дождевой водой. Но в летнее время дождь — редкое явление; а так как осада выпала именно на лето, то при одном воспоминании об угрожающей жажде жители теряли головы и были так удручены, как будто запасы воды уже иссякли. Иосиф, снабдив город всем необходимым и заметив бодрый дух жителей и готовность их затянуть, вопреки ожиданиям римлян, осаду на продолжи­тельное время, выдавал воду в определенном размере. Вот это сбере­жение казалось им более тягостным, чем действительный недостаток; не имея возможности пить в своё удовольствие, они ещё больше желали воды. Это обстоятельство не ускользало от внимания римлян: они видели с возвышений, как жи­тели города стекались к одному определенному месту, где им вода выдавалась по мере. Туда римляне направляли свои метательные машины и многих убили.

Веспасиан надеялся, что цистерны с водой в скорости иссякнут и тогда сдача Иодфата станет неизбежной. Чтобы отнять у него эту надежду Иосиф приказал многим жителям погрузить свою одежду в воду и затем развесить ее на стенные брустверы, так что вся стена потекла водой. Это ужаснуло римлян и лишило их бодрости: они увидели вдруг, что те, которые по их мнению, нуждаются в глотке воды, расточать такую массу её для насмешки. Тогда и Веспасиан потерял надежду на по­корение города голодом и жаждой, и вновь принялся за оружие, что соответствовало желаниям евреев: отчаявшись в своём собственном спасении и спасении города, они, конечно, предпочитали смерть в бою смерти от голода и жажды.

Иосиф также придумал ещё другую для доставления себе жизненных припасов. Чрез одно непроходимое и поэтому менее охраняемое караулами ущелье на западной стороне долины он завязал чрез послов письменные сношения с евреями в окрестностях и таким образом получал в избытке те продукты, которых не до­ставало в городе. При этом он приказывал своим послам ползком прокрадываться мимо караулов и прикрывать спину шкурами для того, чтобы стражники, если и заметят их ночью, принимали бы их за собак. Но однажды хитрость эта была обнаружена, и охрана ущелья была уси­лена.

Иосиф тогда убедился, что его город Иодфат недолго ещё будет дер­жаться и стал беспокоится за своё личное спасение. Но осаждённые не позволили ему бежать.

Иосиф заявил своим людям: «В таком случае пора начать бой, ибо надежды на спасение больше нет! Ценой жизни мы купим добрую славу и храбрыми подвигами прославим себя перед дальними потомками». От этих слов он перешел к делу, сделал вылазку во главе отборных бойцов, обратил в бегство римские аванпосты, протеснился до самого лагеря римлян, разрушил кровли, под которыми укрывались строители шанцев, и бросил пылающие головни в их сооружения. Повторяя то же самое на второй и на третий день, Иосиф ещё несколько дней и ночей подряд провёл в безустанной борьбе.

От этих вылазок римляне терпели много вреда: отступать пред евреями они стыдились, когда же те отступали, они, вследствие тя­жести своего вооружения, не могли их преследовать; таким образом евреи, причиняя им потери без всякого урона для себя, могли каждый раз возвращаться в город.

В ответ Веспасиан приказал своим тяжеловооружённым воинам отступать пред нападениями евреев и не всту­пать больше в бой с людьми, ищущими смерти. Ввиду этого он возло­жил отражение еврейских нападений по большей части на арабских стрелков и сирийских пращников (материалом для метания служили им камни и свинцовые яйцевидные пули) и камнеметателей. При этом, ра­зумеется, оставлены были в деле также и многочисленные тяжёлые орудия. Пред этими последними евреи хотя отступали с потерями, но раз они вступали в линию полета стрел, они с яростью бросались на римлян и сражались на жизнь и смерть. Выбитые из строя с обеих сто­рон пополнялись каждый раз свежими силами.

По продолжительности времени и многочисленности вылазок Вес­пасиану могло казаться, что он сам находится в осаде. А так как валы приближались уже к стенам, то он порешил поставить стенобитное орудие таран — так называемый «баран». Это чудовищная балка, похожая на корабельную мачту и снаб­женная крепким железным наконечником наподобие бараньей головы, от которой она и получила свое название; посередине она на толстых канатах подвешивается к другой поперечной балке, покоющейся обоими своими концами на крепких столбах. Потянутый многочисленными вои­нами назад и брошенный соединенными силами вперед, он своим железным концом потрясает стену. Этим орудием начал наконец действовать римский полководец: он спешил взять город силой, так как медленная осада при большой подвижности евреев приносила ему только потери. Римляне притащили свои камено­метни и остальные метательные орудия ближе к городу, чтобы стрелять в тех, которые окажут сопротивление со стены; точно также выдви­нулись вперед густыми массами стрелки и пращники. В то время, когда никто таким образом не мог осмелиться взойти на стену, одна часть солдат притащила сюда баран, который для защиты рабочих и машин был покрыт сплошной кровлей, сплетенной из ив и обтянутой сверху кожами (для безопасности от огня, так как осажденные старались зажечь ма­шину; кровля эта называлась таранной черепахой; она под­возилась к стенам на колесах). При первом же ударе стена задрожала и внутри города раз­дался страшный вопль, точно он уже был покорён.

Когда Иосиф увидел, что римляне всегда ударяют в одно и то же место стены и последняя была уже близка к обрушению, он придумал средство, чем парализовать силу машины. Он приказал своим людям набить мешки мякиной и опускать их каждый раз на то место, к которому прицеливался баран для того, чтобы изменять его направление и мягкостью мешков ослаблять силу ударов. Это в зна­чительной степени тормозило успех римлян, так как стоявшие на стене каждый раз направляли туда, куда метила машина, мешки, которые на столько противодействовали ударам, что тяжесть их не причиняла стене никакого вреда. В ответ римляне привязали впереди к длинным столбам серпы, которые отрезывали мешки.

Так как таран вследствие этого вновь приобрел свою силу, а стена, хотя и ново­построенная, начала уже колебаться, то Иосиф со своими людьми при­бегли отныне к другому защитительному средству — к огню. Они со­брали сколько только могли сухих дров, сделали вылазку тремя отдель­ными партиями и подожгли машины, защитные кровли и шанцы римлян. Последние оказали лишь слабое сопротивление, отчасти потому, что смелость осажденных лишила их самообладания, отчасти и потому, что вспыхнув­шее пламя предупредило возможность защиты: сухие дрова в связи с асфальтом, смолой и серой распространили огонь с невообразимой бы­стротой. В один час все постройки, с таким трудом сооружённые римлянами, были превращены в пепел.

При этом случае достопамятным образом отличился один еврей по имени Элеазар бен Самай, родом из Саавы в Га­лилее. Он поднял чудовищной величины камень и с такой ужасающей силой бросил им с высоты стены в таран, что отрубил машине голову; тогда он соскочил вниз, поднял ее чуть ли не из под рук неприятеля и с замечательным спокойствием понёс её на стену. Но римляне все разом направили на него свои оружия и так как он ничем не был вооружен, то в его тело вонзилось пять стрел. Ни­сколько, однако, об этом не печалясь, он стал на стену, куда, вследствие его геройского подвига, были обращены все взоры, но вскоре после этого, скривившись от смертельной боли, упал со стены с ба­раньей головой в руках.

Ближайшими после него по храбрости пока­зали себя и другие еврейские воины — два брата Нетир и Филипп из деревни Румы, тоже гали­леяне. Они налетели на солдат X легиона и с такой неудержи­мой яростью бросились на римлян, что разорвали их сомкнутые ряды и всех встретившихся им на пути обратили в бегство.

Вслед за ними бросился Иосиф во главе остального войска с целой массой пылающих головень, поджог машины, равно как и плетеные кровли и свайные постройки бежавших пятого и десятого легионов, в то время, когда другие быстро уничтожали инструменты и всякие строительные материалы. К вечеру однако римляне снова установили таран и направили его опять против того же места стены, которое прежде подвергалось ударам.

В это время один из защитников стены выстрелил в Веспасиана и ранил его в стопу; рана хотя была легкая, так как выстрел вследствие отдаленности пространства потерял свою силу, тем не менее римляне пришли от неё в ужас.

К этой ране относится, вероятно, следующее место из Светония: «Как только Веспасиан вторгся в Иудею, сопровождаемый своим сыном, кото­рый находился в числе его легатов, он обратил на себя взоры всех соседних стран, так как он возродил дисциплину в войсках и вел себя с таким мужеством, что при осаде одной сильной крепости был ранен в колено; несколько стрел внедрилось также и в его щит»[2].

Ближайшие к Веспасиану римляне встревожились при виде его крови и их тревога сообщилась всему войску, по которому быстро разнеслась весть о ранении полководца. Большинство солдат, отстав от осады, в страхе и отчаянии столпились вокруг него. Тит, озабоченный участью отца, первый прибыл на место. Страшное уныние, вызванное как пре­данностью войска к своему полководцу, так и душевным потрясением его сына, воцарилось в лагере. Скоро однако успокоил отец глубоко опечаленного сына и взволнованных солдат. Подавив физическую боль и стараясь показаться всем перепуганным солдатам, он этим ещё больше воспламенил их рвение на борьбу с евреями. Каждый хотел теперь, как мститель полководца, быть первым в бою, и, воодушев­ляя друг друга боевыми кликами, они все вместе с неукротимой яростью ринулись против стены.

Хотя люди Иосифа один за другим падали, пораженные катапуль­тами и баллистами, они тем не менее не давали себя прогнать со стены, а кидали горящие головни, куски железа и камни против тех, кото­рые, укрываясь под кровлями, действовали бараном. Но терпя потери за потерями, они не достигали никакого результата или лишь самого незначительного, так как, находясь на виду у неприятеля, сами не могли его видеть. Освещенные горевшими в их собственных руках голов­нями, они ночью, как и при дневном свете, служили верной целью для врагов, между тем как сами не могли избегать стрел от машин, остававшихся для них невидимыми за дальностью расстояния.

Действие стреломётов, так называемых «скорпионов» и катапульт губило многих сразу, тя­жесть извергнутых ими массами камней срывала брустверы со стены, разбивала углы башен. Нет такого густого отряда, который не был бы разбит до последнего воина силой и величиной такого камня. О мощи боевых орудий можно судить по некоторым случаям, имевшим место в ту ночь. Одному из людей Иосифа, стоявшему на стене, камнем сорвало голову, причем череп был отброшен на расстояние трех стадий от туловища. На рассвете беременная женщина, только что покинувшая свой дом, была застигнута камнем, который вырвал у нее дитя из утробы и отбросил его на полстадии. Так велика была сила баллист. Ещё ужаснее были грохот орудий, свист и гул стрел. Беспрестанно раздавалось сотрясение земли от падавших на нее со стены трупов; внутри города подымался каждый раз душу раздирающий крик женщин, с которым смешивались доносившиеся извне стоны умирающих. На том месте, где кипела битва, вся стена текла кровью и на нее можно было взбираться по одним только человеческим трупам. Общий гул еще усиливался и делался более ужасным от эха, раздававшегося с окрестных гор, и все, что только может быть страшным для зре­ния и слуха, совершалось в ту ночь. Многие из защитников Иотапаты умерли в эту ночь геройской смертью, многие были ранены. К утру стена только еле начала поддаваться беспрерывно действовавшим орудиям. Но прежде, чем римляне установили штурмовые лестницы, один из отрядов Иосифа, который был хорошо вооружен и защищен панцирями, воздвигнул новую стену рядом с разрушенной.

Утром Веспасиан, после краткого отдыха от напряженных ночных трудов, повел свое войско на приступ. Для того, чтобы про­гнать защитников с обвалившихся частей стены, он приказал храб­рейшим своим всадникам слезать с коней и, вооруженными с ног до головы, с простертыми вперёд копьями, построиться в три линии против обвала, чтобы первыми вторгнуться, когда будут установ­лены подъемные мосты. Позади них он поставил отборную часть пехоты; остальных всадников он расставил вдоль стены на всей горе кругом для того, чтобы при штурме крепости никто не мог бы тайно бе­жать; сам в тылу он разместил в том же порядке стрелков с приказанием держать оружие наготове, точно также и пращников и тех, которые прислуживали машинам. Других, снабженных лестни­цами, он назначил для нападения на уцелевшие части стены с той целью, чтобы часть осажденных была отвлечена от защиты поврежденных мест стены и тогда другую часть защитников легче будет прогнать стрельбой.

Иосиф угадал этот план и поставил на сохранившиеся части стены усталых воинов и стариков в том предположении, что здесь им не будет причинено никакого вреда; на разрушенные же части стены он поставил, напротив, сильнейших воинов и во главе их назначил каждый раз других 6 начальников, чередуясь и сам с ними на опаснейших местах. Он приказал им заткнуть себе уши, чтобы не испугаться боевых кликов легионов, для защиты от массы стрел — опускаться на колени, прикрываясь поднятыми вверх щитами, и даже под­даваться немного назад до тех пор, пока стрелки не опорожнят своих колчанов; но как только римляне наведут мосты, тогда сразу ударить на них и броситься навстречу врагу по его же собственному сооружению. Пусть каждый пойдет в бой не во имя спасения своего го­рода, а чтобы мстить уже теперь за его гибель; пусть они представят себе, как враг вскорости будет убивать стариков и резать женщин и детей и пусть теперь же обратят всю свою ярость против тех, которые совершат над ним все эти ужасы.

Таким образом Иосиф разделил своих людей на две части. Но когда незанятая масса жителей, женщины и дети, увидели город, как тройным поясом, обтянутым воинами, между тем как передовые стражи все еще удерживали свои прежние позиции; когда они дальше за­метили, что враги с обнаженными мечами стоят уже у стенных люков, что возвышающиеся над городом горы засверкали блеском оружия, а стрелы арабских стрелков готовы каждую минуту слететь с луков—тогда они подняли вопль, напоминавший последний надгробный плач над павшим городом, точно несчастье уже пришло и совершилось, а не только угрожало. Иосиф велел запереть их в домах и с угро­зами приказал их замолчать. После этого он появился на выпавший ему по жребию пост стенного люка, не обращая больше внимания на тех, которые по лестницам взбирались на другие места стены, и с напряженным нетерпением стал выжидать открытия стрельбы.

В то же время загремели трубы всех легионов, войско подняло потрясающий боевой клич и по данному сигналу раздался со всех сторон залп орудий. Евреи защитили свои уши от крика и тела от выстрелов; когда же наброшены были наступательные мосты, они ри­нулись по ним навстречу воинам, прежде чем последние успели ступить ногой на эти мосты. В завязавшемся здесь рукопашном бою с римлянами они совершали чудеса силы и мужества, стремясь в своем безнадежном положении не уступать в храбрости менее угрожаемому про­тивнику. Они не отступали от римлян до тех пор, пока или сами не падали, или не поражали врага. Но так как евреи, уставая от непре­рывной борьбы, не могли пополняться свежими силами, в то время, когда ослабевавшие римляне каждый раз сменялись новыми отрядами и на место отбитых сейчас же выступали другие, то последним удалось, ободряя друг друга боевыми кликами, сплачиваясь в сомкнутые ряды, прикрываясь сверху своими щитами, образовать одну непроницаемую массу. Всей фа­лангой, точно они срослись в одно тело, они оттеснили евреев назад и были уже близки к тому, чтобы взобраться на стену.

В эту страшную минуту Иосифа надоумила нужда лить на прикрытых щитами солдат кипящее масло. Многие из его людей имели этот материал под руками в большом количестве, словно они запаслись им ещё заранее, и со всех сторон полили его на римлян, швыряя в них также и горячо накаленную посуду. Это обожгло римлян и привело их в смятение; под ужасными мучениями они падали вниз со стены, ибо масло и под вооружением легко протекало по всему телу от головы до пяток и обжигало кожу, как пламя, так как масло по природе своей быстро нагревается и благодаря содержимому в нем жиру медленно остывает. Обтянутые своими панцирями и шлемами, римляне не могли освободиться от жгучего масла; прыгая и корчась от боли, они падали с мостов; те, которые бежали назад, сталкиваясь с напиравшими вперед товарищами, были легко побеждены поражавшими их с тылу евреями.

Видя пред собой страдания облитых, римляне тем не менее теснились вперёд против обливавших их евреев, и каждый проклинал предшествовавшего ему в строю, мешавшего ему развернуть свои силы.

Евреи, с своей стороны, чтобы удержать этот новый натиск, прибегли к другой хитрости: они высыпали на доски сваренное греческое сено (греческая сочевица или верблюжья трава; оно обладает скользкостью, вследствие содержания масла в его семенах), по которому римляне, скользя, скаты­вались вниз. Ни те, которые отступали назад, ни другие, которые стре­мились вперёд, не могли удержаться на ногах, но одни, отброшенные назад на мосты, были растоптаны, а другие в большом числе падали вниз на вал и здесь были расстреляны иудеями, так как последние при падении римлян освободились от рукопашного боя и могли теперь сде­лать употребление из своих стрел. К вечеру Веспасиан приказал солдатам, сильно пострадавшим во время штурма, прекратить битву. Не мало погибло в этой битве и ещё больше было ранено; из евреев погибло 6 человек, а ранено свыше 300 человек. Это сра­жение произошло 20 Сивана (конец июня).

Когда Веспасиан, ввиду понесённого поражения, хотел уте­шить своё войско, он нашел его страшно озлобленным и нуждающимся не в ободрении, но в новой битве. Он приказал поэтому ещё выше поднять валы и воздвигнуть 3 башни, вышиной в 50 футов каждая, и обить их со всех сторон железом для того, чтобы они были огнеупорны и вследствие своей собственной тяжести устойчивы. Эти башни он построил на насыпи и поместил в них копьеметателей (римские метательные копья или дротики были в 6 футов длины — в 3 ф. древко и в 3 металлическая часть), стрелков и более лёгкие метательные машины, к тому ещё и сильнейших пращников.

Скрываемые от глаз евреев вышиной и брустверами башен, римляне с своей стороны могли всё-таки видеть тех, которые стояли на стене, и поражать их стрелами. Евреи же, не имея возможности спасаться от летевших сверху стрел и защищаться от невидимых врагов, видя также, что с руч­ными стрелами они с трудом достигают высоты башен и не могут сжечь их стены, обложенные железом, побросали стену и делали вы­лазки против тех, которые шли на приступ. Так держались евреи. Ежедневно многие из них погибали. Не имея возможности вредить римлянам, они должны были ограничиваться тем, что с боль­шими жертвами удерживали их подальше от себя.

Затем произошли битва при Иафы и при Гаризим.

Тем временем, валы римлян превысили, наконец, на 47-й день городскую стену Иодфата. Тогда, в тот же день, пришёл к Веспасиану перебежчик, который представил ему, как слабы и малочисленны осажденные и как они, изнуренные от постоянного бодрствования и беспрерывной борьбы, не могут противостоять энер­гичному наступлению. «Хитростью,—продолжал перебежчик,—если к ней прибегнуть, было бы легко овладеть ими, ибо после целой ночи бодрствования, когда они рассчитывают найти отдых от своих бед­ствий и утренний сон сомкнет глаза истомленных, тогда погрузятся в глубокий сон также и часовые» — вот этот час он советовал из­брать для нападения. Веспасиан собственно не доверял перебежчику, так как он знал взаимную верность евреев и видел, как равнодушно они относятся к наказаниям. Ибо раз уже был такой случай, что пойманный иотапатец выдержал все ужасы пытки, принял, улыбаясь, мученическую смерть на кресте, но не проронил пристававшим к нему с огнем врагам ни единого слова о внутреннем положении города. Однако, искрений тон его показаний внушал доверие к этому измен­нику; Веспасиан подумал, — быть может, он и в самом деле говорил правду, во всяком же случае, если в этом кроется коварство, то оно не может иметь для него особенно пагубных последствий. Ввиду этого он, отдав перебежчика под стражу, приказал войску при­готовиться к штурму.

Римляне неслышно приблизились к стене. Тит с трибуном Домицием Сабином и некоторыми воинами из V и X легионов первые взошли на неё. Убив часовых, они тихо заняли город. Вслед за ними трибун Секстий Цереал и Плацид ввели в город свои войска. Крепость была занята, враг стоял посреди го­рода и уже утро настало, а осаждаемые все еще ничего не подозревали; большая часть жителей была обессилена усталостью и сном. Густой туман, спустившийся над городом как раз в то утро, помрачал глаза тех, которые просыпались; и лишь тогда, когда все войско входило в город, они поднялись — поднялись для того, чтобы увидеть своё несчастье и уже под смертельными ударами римского меча убедиться в покорении города.

Римляне не знали теперь ни жалости, ни пощады: они убивала народ, оттесняя его с крутой крепости вниз. Неблагоприятные условия местности отняли у тех, которые ещё были способны к бою, всякую возможность самообороны: стиснутые в узких улицах, скользя на отлогих местах, они была задавлены бросившимися на них с крепости воинами. Это побуждало многих, даже самых отборных солдат Иосифа, на самоубийство. Не будучи в состоянии убить хотя бы одного римля­нина, они, чтобы по меньшей мере не быть убитыми неприятелем, со­бирались на краю города и сами себя закалывали.

Те из боевой стражи евреев, которые при первом открытии римлян в стенах города, успели спастись в одну из северных башен, некоторое время сопротивлялись, но, окружённые наконец со всех сторон, они добровольно отдали себя на заклание ворвавшимся солдатам. Римляне могли бы похвастать, что конец осады не стоил им ни одной капли крови, если бы при взятии города не пал один центурион по имени Антоний. Он погиб благодаря измене: один из скрывавшихся в пещере — таких было много — просил Антония протянуть ему руку, как залог дарования ему жизни и чтобы вместе с тем помочь ему вылезть наверх. Антоний подал ему свою руку, а тот в это время снизу вонзил ему в подбрюшную по­лость копьё и убил его.

Итоги[править]

Таким образом, 1 Тамуза (20 июля) 67 года, на 13 году царствования Нерона, город Иодфат пал. Римляне устроили в нём резню. Иосиф пишет:

В тот день римляне уничтожали только те массы людей, ко­торые попадались им на глаза; в следующие же дни они осматривали все норы и лазейки и преследовали скрывавшихся в пещерах и подземных ходах, не щадя при этом никакого возраста и оставляя в живых одних только женщин и младенцев; они собрали всего 1200 пленных. Общее же число убитых при взятии города и в предшествовавших сражениях составляло 40 000[3].

Таким образом, погибло 40 тысяч жителей города (а также беженцы, которые в нём укрывались), 1 200 человек было обращено в рабство. В числе пленников оказался и Иосиф Флавий, командир гарнизона.

Источники[править]

 
Осада Йодфата относится к Первой Иудейской войне
Битвы на суше

Масада (1)АнтонияДворец ИродаКесарияМесть язычникамДельтаЗавулонИоппияАсамонИерусалим (1)СкопБет-ХоронДамаскАскалонГамала (1)СепфорисИодфат (1)Иодфат (2)ИафаГаризимТарихеяГамала (2)ИтавирионГисхалаГражданская войнаБетеннабринИорданГеразаХевронПсефинаИерусалим (2)Женские башниМасада (2)ЕгипетКирена

Битвы на море

Морские сраженияТивериадаИоппия (2)Тивериадское озероМёртвое море

Еврейские полководцы

Иуда ГалилеянинШимон Бар-ГиораИоханан ГискальскийХизкияЭлазар бен ЯирМенахем бен-ИехудаЭлазар бен ХананияМонобазКенедайНигерСилаИосиф бен-ГорионЭлеазар бен ШимонИосиф ФлавийИоанн (ессей)Ханан бен-ХананИисус бен СапфийИошуа бен СафатИосиф из ГамлыХаресАнан бен-АнанПравительство и командование евреев в Иудейской войне

Римские полководцы

Нерон • (Нерон и евреи) • Гессий ФлорМетилийГай Цестий ГаллТиранний ПрискАнтонийВеспасианТитПлацидТраянСекстий ЦереалЭбуцийМарк Антоний ЮлианЛуций АннийТит Фригий

Коллаборационисты

Агриппа IIДарийФилипп, сын ИакимаШимон бен СаулТиберий Юлий АлександрАнан бен ИонафанИуда, сын ИудыКлит ТивериадскийВооружённые силы Иудеи