Хагаризм
Хагаризм (Агаризм, англ. Hagarism, Judeo-Hagarism, ивр. הגריזם, араб. هاجرية) — теория, которую выдвинули в 1977 году Патрисия Крон и Майкл Кук в одноимённой книге, сводящаяся к тому, что ислам возник как ветвь мессианского иудаизма, прежде чем стать отдельной религией[1].
Общие сведения[править]
Патрисия Кроун, американский историк, специалист по ранней истории ислама, соавторстве с Майклом Куком написала книгу «Агаризм: создание исламского мира» (Hagarism: The Making of the Islamic World; Cambridge University Press, 1977).
По мнению авторов, «агаритяне» (от Агарь) — это термин, который в источниках того времени использовался для обозначения арабского движения VII века, чьи завоевания и последовавший за ними халифат были вдохновлены еврейским мессианством. Кроун и Кук утверждают, что союз арабов и евреев стремился отвоевать Землю обетованную у Византийской империи, что Коран состоит из отредактированных в VIII веке различных иудео-христианских и других ближневосточных источников и что Мухаммед был предвестником Умара «искупителя», иудейского мессии.
Кук и Кроун утверждают, что «хагаризм» зародился как «еврейское мессианское движение» с целью «восстановления иудаизма» на Святой земле евреев (в Эрец-Исраэль), что его приверженцы сначала назывались мухаджирами (переселенцами), а не мусульманами, и что их хиджра (переселение) была в Иерусалим, а не в Медину. Изначально хагаризмы исповедовали как евреи, так и арабы, но растущий успех арабов вынудил их отделиться от евреев примерно во времена Абд аль-Малика ибн Марвана в конце VII века. Они заигрывали с христианством, проникнувшись уважением к Иисусу как к пророку и Марии как к Деве, прежде чем утвердить независимую авраамическую монотеистическую идентичность. Эта идентичность позаимствовала ключевые концепции у еврейской отколовшейся секты самаритянства: "идея священного Писания, ограниченного Пятикнижием, пророком, подобным Моисею (Мухаммеду), священной книгой, открытой подобно Торе (Корану), священным городом (Мекке) с близлежащей горой (Джабаль ан-Нур) и святилищем (Каабе) соответствующего патриарха (Аврааму), плюс халифат, созданный по образцу жречества Ааронидов."
По мнению автором этой гипотезы термины «мусульмане» и «ислам» появились позже. Нет никаких веских доказательств существования Корана в какой-либо форме до последнего десятилетия VII века.
Авторы, интерпретируя сирийские, армянские и еврейские источники VII века, выдвигают гипотезу о том, что Мухаммед был жив во время завоевания Палестины (примерно на два года дольше, чем традиционно считается; следовательно, халифат Абу Бакра был более поздним изобретением). Мухаммед объединил иудеев и агаритян (арабов) под знаменем веры, которую можно условно назвать иудео-хагаризмом. Он был пророком, предвещавшим приход иудейского мессии, который освободит Землю обетованную от христиан византийцев. Этот освободитель явился в лице Умара, о чём свидетельствует арамейское происхождение его эпитета Аль-Фарук (т. е. «различающий [между правильным и неправильным]»).
Таким образом, хиджра, определяющая идея и религиозный долг агаритян, относилась к переселению из северной Аравии в Палестину (позже — на завоёванные территории), а не к единичному исходу из Мекки в Медину (в частности, «ни один источник VII века не называет арабскую эру эпохой хиджры»). Мекка была лишь второстепенным святилищем; первоначальное собрание агаритян и иудеев проходило скорее где-то на северо-западе Аравии, к северу от Медины.
После успешного завоевания Земли Израиля агаритяне опасались, что чрезмерное влияние иудаизма может привести к полному обращению в иудаизм и ассимиляции. Чтобы порвать с еврейским мессианизмом, они признали Иисуса мессией (хотя и отвергали его распятие), что также помогло смягчить изначально враждебное отношение к растущему числу христианских подданных. Однако, чтобы сформировать собственную идентичность, не связанную ни с иудаизмом, ни с христианством, древние обычаи были переосмыслены как отдельная монотеистическая авраамическая религия. Что касается Священного Писания, то движение заняло самаритянскую позицию, которая заключалась в принятии Пятикнижия и отвержении пророков. Это также подрывало легитимность монархии Давида, которую отвергали самаритяне, а также святость Иерусалима. Вместо этого у самаритян был свой священный город в Шхеме и храм на близлежащей горе Гризим; Мекка и её близлежащая гора были придуманы как параллель к ним.
Тем самым, ислам был внеаравийским развитием религиозных воззрений самаритян.
Чтобы объединить авраамические, христианские и самаритянские элементы, роль Мухаммеда была переосмыслена как роль пророка, подобного Моисею, принесшего новое священное откровение. Коран был оперативно собран из разрозненных хагаринских текстов и, возможно, подвергся серьёзной редактуре, прежде чем приобрёл свою окончательную форму при аль-Хаджадже (то есть в последнее десятилетие VII века, а не в середине, при Усмане (халифе с 644 по 656 год), как традиционно считается).
Политическая теория раннего ислама имела два источника. Во-первых, самаритянское первосвященство, которое объединяло политическую и религиозную власть и легитимизировало её на основе религиозных знаний и генеалогии. Во-вторых, возрождение иудейских традиций в Вавилонском Ираке, которое привело к возрождению мессианства в форме махдизма, особенно в шиитском исламе. Идентичность агаритян была заменена самаритянским понятием «ислам» (понимаемым как «подчинение» или «завет мира»), а его приверженцы стали мусульманами.
Переход к уверенной, узнаваемой исламской идентичности с ассимилированными заимствованиями произошёл в конце VII века, во время правления Абд аль-Малика (халифа с 685 по 705 год). Однако его эволюция продолжалась. Когда власть перешла от Сирии к Ираку, ислам впитал в себя раввинскую культуру вавилонского иудаизма: религиозное право, которое практиковалось образованными мирянами и основывалось на устных традициях.
Во второй половине VIII века ранние мутазилиты одновременно с караимским иудаизмом отвергли все устные традиции, что привело к неудачной попытке основать право на греческом рационализме. В ответ на это исламские учёные вслед за шафиитским мазхабом стали собирать цепочки авторитетных источников (иснады) для исторической поддержки традиций. Это оригинальное решение окончательно отделило ислам от иудаизма.
