Женщины-воительницы в Хазарии

Богатырша из русских сказок и былин. Археология показала, что у хазар, половцев и других народов действительно были женщины-солдаты.

Античная статуэтка амазонки. Амазонки были связаны со скифами, а хазары жили на бывших землях Скифии.

Римская мозаика с амазонкой

Край хазарского блюда с изображением ритуального свадебного единоборства с девушкой-богатыршей. Серебро. Государственный Эрмитаж.

Могила женщины-воина (вверху) и мужчины-воина (внизу) из книги С.А. Плетнёвой «На славяно-хазарском пограничье (Дмитриевский археологический комплекс)».

Женщины-воительницы в Хазарии — женщины-солдаты в хазарской армии. Существование у хазар женщин-воинов стало известно по данным археологии, когда были найдены захоронения женщин с оружием. Одна из наиболее замечательных находок — сабля из могилы одной женщины, специально сделанная более лёгкой, чем сабли мужчин.

Общие сведения

Были обнаружены могильники женщин с разным оружием (топорики, накладки на лук, наконечники стрел с остатками колчана, украшенные накладками воинские пояса, сабля), как пишет Светлана Александровна Плетнёва, «многие женщины похоронены с оружием и даже с воинскими поясами».

В первую очередь наличием женских воинских захоронений известно Дмитриевское городище, но известны они и других памятниках, таких как Маяцкое городище.

На территории Маяцкого археологического комплекса лишь 81,5 % воинских захоронений принадлежало мужской части населения, а Дмитриевского – всего 60 %:

На роль женщин-воинов в салтовском войске, применительно к материалам Дмитриевского могильника, не раз обращалось внимание в научной литературе. при этом доля «воинских» захоронений от общего числа исследованных на памятниках вполне сопоставима – 32 и 24 % соответственно для Маяцкого археологического комплекса и Дмитриевского могильника.

В Среднедонечье, у с. Красная горка, самый богатый поясной набор найден в погребении женщины, похороненной с топориком и луком.

Само по себе наличие у хазар женщин-солдат неудивительно, потому что образ «воинственной девы» был характерен для многих тюркских народов и народов связанных со скифами. С одной стороны, этот образ тесно связан с наследием матриархата, а с другой привлечение женщин в армию могло быть насущной необходимостью по мере кризиса Хазарии (см. Распад Хазарского каганата).

Ритуальный свадебный поединок с «богатыркой»

На ковше VIII—IX веков из Хазарии, изображены два борца, одетые в кафтаны с осевым разрезом, перетянутые поясами, штаны и мягкие сапоги. Один из них, изображенный с усами и волосами, перетянутыми лентой, передает облик богатыря, другой персонаж без усов и с косами воспроизводит девушку-воина. По сторонам каждого из соперников сложено их оружие — колчаны, налучья и кинжалы. Рядом стоят взнузданные и оседланные кони.

В огузской песне о Бамси-Бейреке дается описание предсвадебной борьбы героя с невестой. В нём присутствуют и испытание меткостью в стрельбе, и скачки, и даже рукопашная схватка.

Мотивы борьбы девы-богатырки со своим женихом представлены также в эпических сказаниях некоторых современных тюркских народов, например, азербайджанцев, турок, киргизов и туркмен.

Исследования Плетнёвой

С.А. Плетнёва посвятила несколько работ изучению вопроса о присутствии женщин-воинов в войске населения салтово-маяцкой культуры.

Основой для выделения женщин-воинов стали наблюдения при раскопках Дмитриевского могильника (впрочем, Плетнёва отмечала, что захоронения женщин-воинов были распространены и на могильниках, близких Дмитриевскому), на котором в некоторых погребениях женщин разного возраста попадались отдельные предметы оружия или целый их ряд, сопровождавшийся ещё и деталями конской упряжи.

В статье «Средневековые «амазонки» в Европейских степях» Плетнёва изучала пережитки матриархата, в том числе существование женщин-воинов у кочевого населения. На примере Дмитриевского могильника Плетнёва проследила этапы «воскрешения» пережитков матриархата. Они скоррелированы с хронологией существования могильника. Так автор обратила внимание на то, что некоторый процент женских захоронений с оружием относится к раннему периоду, в промежуточный период они практически отсутствуют и в большом количестве присутствуют в катакомбах поздней группы. Что было объяснено Плетнёвой с точки зрения возросшей военной опасности, в результате которой некоторым женщинам приходилось становиться воинами.

Главной работой Плетнёвой по этой теме (во всяком случае из доступных в Интернете) стала книга «На славяно-хазарском пограничье (Дмитриевский археологический комплекс)».

Плетнёва следующим образом формулирует само явление: ввиду частых войн, мужчины в Дмитриевском городище постоянно гибли, и приходилось женщинам вступать в ряды войска для обороны крепости. Таким образом, по мнению Плетнёвой, рост числа захоронений женщин с оружием связан с возросшей военной опасностью, в результате которой некоторым женщинам приходилось становиться воинами:

Военизация населения касалась, как мы видели, не только мужчин, но и женщин, многие из которых похоронены с оружием, воинскими поясами, сбруей и конями. Последние встречаются при женских погребениях так же часто, как и при мужских. Однако следует отметить, что захоронения вооруженных женщин, как правило, относятся к позднему периоду существования могильника. Видимо, активизация венгров, походы русского князя Олега на северян и радимичей в 884 г., ранее плативших дань хазарам появление печенегов в степях способствовали этому. Во всяком случае в семье первого участка женщины фактически начали заменять мужчин, вероятно, убитых в стычках с врагами. Такие проявления «амазонства» характерны для любого общества и у любого народа в особо опасные периоды жизни, когда мужское население заметно убывало и женщины вынуждены были брать на себя и исполнять их обязанности.

В этой книге Плетнёва пишет, что выявлена более лёгкая сабля, специально сделанная для женщин:

Явным своеобразием двух первых сабель являются прямые (параллельные клинкам) рукояти и очень небольшая длина клинков. Одна из них была положена в могилу девушки-воина. Очевидно, это был облегченный тип оружия, сделанный специально для более слабой руки.

Имеются в книге Плетнёвой примеры захоронений женщин-воинов:

В катакомбе 5 погребена девушка 18 лет вытянуто на спине с полным набором оружия, поясом, сбруей, ножом... Здесь же сосредоточены погребения других богатых женщин (второй категории) и женщин-воинов, вооруженных топориками.

Плетнёва отмечала, что чаще воинами становились молодые девушки и именно они сопровождались полным набором оружия (из этого она делает вывод, что женщина переставала выполнять обязанности воина после замужества), — полным набором оружия (топориками, луками со стрелами, ножами-кинжалами и даже саблями) нередко сопровождались юные воительницы:

Воинскую повинность несли, судя по данным могильника, женщины всех возрастов: нередко это были юные девушки (до 20 лет), однако основная тяжесть ложилась на плечи возмужалых женщин.

Предположение о связи со скифской традицией

У скифов, с которыми хазар отождествляла ещё Повесть временных лет, существовали, как известно, «амазонки» — женщины-воины. Аналогичная картина была и у близких к ним народах.

Так, Геродот писал: «Сарматские женщины соблюдают древние обычаи: вместе мужьями, а то и без них, они верхом на конях едут на охоту, выступают в поход и носят такую же одежду, что и мужья. Савроматы говорят на скифском языке, но плохо. Девушка у них не может выйти замуж, пока не убьёт врага». (Лев Гумилев утверждал, что «хазары — потомки хуннских воинов и сарматских женщин»).

И вот, в Дмитриевском хазарском городище мы встречаем нечто схожее:

Около трети женщин, похороненных в Дмитриевском могильнике, взяли с собой в загробный мир оружие, преимущественно боевые топорики... Возраст молодых воительниц из Дмитриевского могильника (18–25 лет) совпадает с возрастом воительниц из скифских погребений на той же территории. В отличие от пожилых женщин, юные «амазонки», кроме топориков, часто имели при себе и полный набор оружия: луки, стрелы, ножи-кинжалы и даже сабли.

Географические совпадение велико: так, в 2019 году было признано найденное на Среднем Дону погребение четырёх скифских «амазонок», в их могилах наконечники стрел и нож. Позднее в этом регионе жили хазары, и как видим и у них были подобные захоронения.

См. также Скифы и хазары.

Этнический аспект

Так как городища находятся за пределами хазарской метрополии уместно усомниться, что эти женщины — хазарки:

На Дону, Донце, Осколе как раз с середины IX в. начинают строиться хазарские крепости... Выявлено, что службу в этих замках несли не только мужчины, но и какие-то женщины-воительницы. Их хоронили с оружием, конями, сбруей. Вооружены были эти «амазонки» саблями, кистенями, копьями очень высокого качества. Иногда встречаются захоронения молодых девушек европеоидного типа.. Все они носили воинские пояса, украшенные особыми бляшками. Очевидно, они служили наградами или соответствовали количеству убитых врагов. К какому народу они принадлежали? Возможно, это были остатки какого-то сарматского племени, привлеченные на службу хазарами.

С.А. Плетнёва полагает, что женщины Дмитриевском городище были рабынями (или пленницами) хазарских воинов, так как ритуально похороненные с мужьями женщины были сильно моложе мужей:

В парных захоронениях рядом с мужчиной-воином хоронили молодую или юную женщину, часто почти девочку. Равноправной она вряд ли могла быть для возмужалого или зрелого воина (25—50 лет). По-видимому, это были челядинки-рабыни, убитые на похоронах и получавшие статус посмертных жен. Обычно под такими захоронениями насыпался слой угля, игравший, видимо, связующую роль в обряде посмертного венчания. Совсем невероятными кажутся и открытые на могильнике «тройные» погребения: мужчины, молоденькой женщины и ребенка не старше 2—4 лет. Как и в парных захоронениях, они уложены на слой угля. Очевидно, ребенок-челядинец вместе с женщиной сопровождал мужчину на тот свет, входя в посмертную семью воина.

Плетнёва также пишет, что женщины Дмитриевском городище были вероятно славянками.

Действительно, хазары гипотетически могли брать со славян дань женщинами, но трудно понять, как в этом случае хазары могли доверять таким пленницам или рабыням оружие.

Сама по себе разница в возрасте также вряд ли обязательно означает, что жёнами хазар были рабыни. На самом деле мы просто не знаем брачные традиции региона в те времена, заметим, что браки с разницей в возрасте имеют место и в наше время без всякого рабства.

Поэтому, не исключено, что эти женщины-воительницы стали жёнами хазар на добровольных началах. Во всяком случае, сложно поверить в боевую эффективность и лояльность вооружённых рабынь.

Да и сама Плетнёва понимала, что рабыню не стали бы хоронить с оружием и воинскими почестями:

В семье весьма видную роль играли женщины: судя по сооруженным для них отдельным могилам, а также но погребению девушки-воительницы (катакомба 5), женщины пользовались в ней равными с мужчиной правами и даже выполняли их воинский долг.

Исходя из этого, скорее всего «хазарские» женщины-воительницы вряд ли были рабынями или пленницами.

Резюмируя можно заключить, что в Дмитриевском городище воительницами вряд ли были этнические хазарки. Хазарские колонисты скорее всего брали в жёны местных славянских девушек. Вряд ли они брались силой, так как им хазары доверили оружие и явно полагались на их помощь в бою. Обладая знаниями о славянских племенах эти женщины закономерно использовались хазарами для военных действий в регионе. Но то, что им давалось оружие говорит о том, что эти женщины вполне могли воевать против своих соплеменников славян, так как собственно Дмитриевская крепость была местом сбора дани со славян:

Дмитриевское городище располагалось на северо-западной границе Хазарии с Русью, оно служило форпостом для хазар при сборе дани со славян в первой половине IX в.

Впрочем, совершенно не обязательно полагать, что женщины-воины Дмитриевского городища были «предательницами славян» и помогали хазарам в войне со славянами, так как на городище нападали и печенеги, так что возможно, что дмтриевские женщины воевали с печенегами, а не со славянами. На самом деле, мы просто не знаем с кем именно они воевали, но в принципе, конечно, они могли воевать и со славянами. В конце концов, если они стали жёнами хазар (или родились в семье хазарина и славянки), то им уже было неважно от кого защищать свою крепость, от соплеменников-славян или от печенегов.

Если принять во внимание наблюдение Плетнёвой о том, что число женщин-воительниц в Дмитриевском городище увеличилось к концу его существования, к времени вторжения печенегов и норманнов, то можно сделать вывод, что дмитриевские женщины участвовали и в более ранних войнах со славянами, но в этих войнах не было ещё нужды в их широком наборе в войско. Очевидно, что военные доспехи и более передовое оружие хазар позволяло обходится малыми силами «хазарских» воительниц. Но печенеги оказались куда более сильным врагом, и, как считается, именно они и разгромили Дмитриевское поселение в начале X века.

Плетнёва обратила внимание, что на раннем этапе городища, то есть во времена завоевания славян, численность женщин-воительниц была велика, так что они так или иначе помогали хазарам не только усмирять мятежи но и в самом завоевании славянских земель.

В русских былинах

Повесть временных лет пишет, что Киев основали Кий, Щек, Хорив и Лыбедь, последняя носит вероятно славянское (или венгерское) имя и может быть была такой женщиной-воительницей.

В русских сказках и былинах сохранился образ богатырки, причём нередко враждебный:

Образ степной женщины-воительницы в русских былинах, "перекочевал" в них прямо из степного эпоса. Одна из трактовок образа былинных поляниц, с которой мы согласимся, принадлежит Д.М. Балашову. «Поляницы преудалые русского эпоса,– замечает он, – чрезвычайно оригинальны. Это – степные наездницы и вместе с тем, после сражения с героем,– жены богатырей. Допустить их корневое славянское происхождение едва ли возможно, этому противоречит факт упорной, постоянной борьбы с ними русских героев, хотя нарицательное имя этих наездниц – «поляницы» – славянское. По-видимому, надо признать женщин-поляниц сарматскими конными воительницами, а наличие славянского названия их означает, что представление о поляницах утвердилось в эпическом творчестве до появления в русском языке тюркского слова «богатырь».

Аналогично:

Рассказ о смерти Настасьи Королевичной, чья кровь, согласно былине, родила реку Днепр, в то время разделявшую степь и русские земли. Современная историография же говорит, что образы поляниц, описанные в русских былинах, имеют общий корень с тюркским эпосом.

Пример:

Догнал Добрыня поляницу, богатыршу удалую, Ударил поляницу булатной палицей, Да ударил её в буйну голову. Поляница тут назад приоглянется, Говорит поляница таковы слова: — Я думала, меня комарики покусывают, А это русский богатырь пощёлкивает.

Борис Александрович Рыбаков связывал обилие женских воинственных персонажей в сказках и несколько былинных сюжетов, в которых действует поленица, с дотатарским степным миром скифо-сарматского происхождения, но как видим, прототипом могли быть и хазарские воительницы.

То, что имена богатырок славянские (Василиса Микулишна, Настасья Микулишна, Настасья-королевишна, Марья Моревна) указывает, что они могли быть и славянками (присутствие славянок в Дмитриевском городище отмечается Плетневой). Тем не менее, эти богатырки были связаны со степными миром, очевидно попав в него из-за замужества или по каким-то другим причинам.

То, что эти женщины, в отличие от богатырей (тюркское слово) были славянками говорит и их славянское название «поляницы», которое Лев Гумилёв связывает с полянами и со словом «исполин» в женском роде.

Фольклорный образ богатырок, с которыми сражаются древнерусские богатыри, может быть исторической памятью о схватках с этими женщинами-воительницами.

Таким образом, в период хазарской гегемонии хазары брали славянок в жёны и обучали их военному ремеслу, свойственному степнякам. Причём этим женщинам приходилось воевать и соплеменниками, что и отразилось в былинах.

В былинах отразилась и сила этих богатырок, с которыми нелегко было справиться (выше отмечается, почему: вооружение хазарской армии было намного эффективней, чем то, которыми обладали славяне до образования Киевского государства). Лев Диакон, живший в X веке, рассказывает, что славяне идут в бой пешими. Понятно, что пешему воину было объективно очень трудно нанести серьёзный урон всаднице.

Поэтому, то что согласно былинам, поленица могла выйти победительницей в столкновении — выглядит правдоподобно. Так или иначе, не будь это эффективно, хазары бы не отвлекали молодых женщин на военное дело.

Резюмируя, получается, что хазарские воины и колонисты, сборщики дани брали в жёны славянских девушек, некоторых из которых приобщали к военному искусству. Так как сбор дани почти наверняка сопровождался конфликтными ситуациями, эти женщины помогали хазарам подавлять выступления славян, причём явно успешно так как славянские племена платили хазарам дань несколько веков (и сбросили это иго не сами славяне, а норманны-русы, которые просто стали забирать дань себе). Былины и сказки отразили столкновения с этими степными богатырками:

Едет поляничища удалая, Ай уда́ла поляничища великая,

Конь под нёю как сильня́ гора, Поляница на кони будто́ сенна́ копна...

А й приеду я тогда во славной стольний Киев-град, Розорю-то славный стольний Киев-град,

А я чернедь мужичков-тых всих повырублю

А божьи церквы я все на дым спущу,

Самому князю Владымиру я голову́ срублю...

На добро́м кони она да ведь подъезживат,

Ай одною ру́кой палицу подхватыват,

Как пером-то лебединыим поигрыват,

Ай так эту палицу булатнюю покидыват.

Поселившиеся на Руси хазары поддерживали традицию амазонства, но образ женщин-богатырей в русских былинах и сказках относится лишь к доордынскому хазарскому времени. В целом же и у русских и украинцев не было обычая привлекать женщин к войнам (во всяком случае до XX века). Были лишь очень редкие случаи. Очевидно, женщины-воительницы нехарактерны для славян.

Почему именно степняки так стремились к амазонству? Со времён любовных романов амазонок и скифов, описанных Геродотом, степняки привлекали к военному делу женщин. Может быть дело в том, что степняки в силу вероятно сильного полового темперамента, не хотели надолго оставаться без женщин, часто брали их в свои походы, на военную подготовку и прочую свою деятельность, чтобы всегда иметь доступ к ним для сексуальной разрядки. В итоге, женщины степняков волей неволей вели их образ жизни, и проводя с ними много времени, перенимали навыки боя, стрельбы из лука и т. д. Если предположить, что в силу желания иметь постоянно под рукой женщин, даже во время военных походов, степняки брали с собой женщин для удовлетворения своих надобностей, то это неизбежно приводило к тому, что женщины вынуждены были выполнять и те или иные военные поручения, обучаясь военную делу и постепенно превращаясь сами в солдат.

То, что хазары отличались сильным либидо известно по ряду разных источников, в том числе отразилось и на предании о том, что в качестве дани хазары требовали по девице с дома (семьи). Опять-таки по данным могильников видно, что у хазар было многожёнство, и что даже пожилые хазарские мужчины брали новых юных девушек в жёны или наложницы и имели от них детей. Поэтому, довольно легко представить, что хазары проводили со своими женщинами столь много времени вместе, что те перенимали мужской образ жизни, жестокость и воинские навыки.

Так или иначе, образ степной воительницы попал в славянский русский фольклор, так как славянам приходилось сталкиваться с этими богатырками в бою, и лёгким бой с ними не был. Судя по всему бой один на один богатырки (в конном положении) выигрывали легко и могли действовать даже в одиночку. Конечно, вряд ли такая богатырка делала это для развлечения, — но чтобы держать покорённое население в страхе перед хазарами, заставлять выполнять работу, которую приказывали делать хазары, и платить им дань, — эти женщины даже в одиночку могли нападать на селения и убить либо избить попавшихся на встречу мужчин (то есть терроризировали подвластное население с целью его подавления и запугивания, — обычная тактика у завоевателей, ср. Криптия).

Более того, вызывая соперников на бой, богатырки тем самым выявляли потенциальных мятежников, наиболее сильных и смелых, чтобы попытаться убить их.

Если это так, то это говорит об нетривиальной тактике хазар, и вообще об их находчивости и хитрости. Впрочем, судить о тактике хазарских воительниц по русским былинам довольно сложно. Важен сам факт того, что русские былины зафиксировали существование степных женщин-воительниц со славянскими именами, но с которыми приходилось вступать в схватки, часто безуспешные.

Письменные источники

В принципе у нас нет письменных сведений о женщинах в хазарском войске, если не учитывать пожалуй двух случаев:

• в 527 году савирами (народом, тесно связанным с хазарами) правила женщина по имени Боарикс. Она заключила союз с Византией, а когда два вождя других гуннских племен решили присоединиться к войску персидского царя Кавада (врага Византии), Боарикс захватила обоих в плен, одного убила сама, а другого отправила в Константинополь, где его и казнили.
• в VIII веке хазарами правила Парсбит.

Впрочем, еврейский путешественник Ибрагим ибн Якуб упоменает некий город воинственных женщин к «западу от Руси», говоря, что «они ездят верхом на лошадях, сами ведут войны, обладают храбростью и смелостью». Нельзя исключать, что это известие связано с действием женщин-воинов хазарской армии.

Действительно, женщины служили воинами и у скифов, и у половцев и у ряда других народов региона. К примеру, в каракалпакском эпосе «Кирк киз» («Сорок девушек») рассказывается о богатырше Гулайим и ее подругах победивших врагов в кровавой сечи. В одном из вариантов эпического сказания об Алпамыше «дева небес» вооружена луком со стрелами и копьем.По мнению некоторых исследователей, хазарские и кыргызские девушки имели при себе клинковое оружие для защиты своей невинности. Сабля и пика, лук со стрелой и «свинцовая колотушка» описаны у алтайцев в качестве оружия дочери злого духа Эрлик-бия. Абульгази записал в «Родословной туркмен» легенду о семи девушках, которые, «подчинив себе весь огузский иль, много лет были беками». Хазары, соприкасавшиеся с этими культурами, и смешавшиеся с ними, закономерно могли заимствовать обычаи «амазонства».

Общие выводы

Скорее всего, женщины не привлекались широко в хазарскую армию,и в крупных войнах не участвовали, в противном случае, о них сообщали бы средневековые историки, писавшие о войнах Хазарии (вообще из письменных источников складывается впечатление, что поздние хазары в военном деле предпочитали быть командирами, а не солдатами. В их армии в основном служили разные наёмники. В данном случае, в качестве солдат они использовали собственных жён).

Очевидно, что женщины привлекались к службе лишь в маленьких гарнизонах, разбросанных по окраинам каганата. Это были жёны, дочери и сёстры хазарских солдат. Женщины были по своему происхождению местными, что делало их удобными с военной точки зрения: они хорошо знали местность и текущую обстановку.

По сути, эти женщины были усилением гарнизонов, ополчением. Они помогали своим мужьям на поле брани в трудную минуту, придавая небольшому гарнизону дополнительную численность.

Учитывая, что Дмитриевское городище просуществовало около 2 веков, нужно признать, что система была эффективной с военной точки зрения, во всяком случае в отношении окрестных племён, которых Дмитриевское городище контролировало, и с которых взимала дань.

Рассуждая о том, как могла женщина быть в данном случае эффективным воином следует указать, что эти женщины-воины имели лошадь, лук и стрелы, сабли и прочее хазарское оружие, куда более эффективное, чем оружие славян и даже норманнов-русов. КПД хазарской сабли было намного выше, чем КПД славяно-русских мечей. Сабля была лёгкой и в отличие от меча позволяла биться в конном положении. Понятно, что всадник имеет большое преимущество над пехотинцем.

Мы предполагаем следующие варианты, где и как могли использоваться женщины в бою:

• Зная местность, эти женщины-всадницы в небольшом числе могли незаметно приблизиться к селению, поднявшему мятеж и не доставшему дань, убить (или серьёзно покалечить) несколько человек, встреченных без оружия, поджечь его окраину и безнаказанно ускакать. То, что урон от такого набега был бы не таким большим, как если бы в карательную экспедицию отправились бы мужчины, скорее было плюсом: гибель мятежных сёл лишила бы Дмитриевское городище дани и провианта и рабочих (хазары, как сообщают летописи, помимо дани, сильно изнуряли славян разными работами), а небольшой урон, который мог быть нанесён маленьким отрядом женщин-всадниц, с одной стороны приводил к покорности, а с другой стороны, не разрушал экономическую базу самих хазарских колонистов.
• Охрана пленных и угнанных на работы славян, подавление их бунтов при помощи ножей и топориков.
• Усиление гарнизона в бою в качестве лучниц.
• Совместная с мужчинами защита стен крепости при помощи сабель и лука.

Так как уход молодых женщин к хазарам наверняка приводил к негативному к ним отношению со стороны соплеменников, вражда, возникающая на этой почве очевидно мотивировала женщин-воительниц к жестокости по отношению к соплеменникам. Недаром, частым атрибутом оружия женщин были топорики и ножи — почти бесполезное на поле брани, это оружие могло применяться для экзекуций.

Однако, когда Дмитриевское городище столкнулось с сильным противником — печенегами — эффективность женщин на поле боя стала падать, и пришлось увеличивать их численность. Но и это помогало лишь до поры до времени.

Гибель молодых женщин на поле боя, которая наверняка имела место, негативно повлияла на демографию хазарских поселений. Ещё больший урон демографии приносил обычай убийства жены (часто ещё молодой) после смерти мужа (они очевидно верили, что воссоединяться с мужьями в загробном мире). Попытка удержать свою огромную империю стоила хазарам собственного существования.

Скифо-израильские аналогии

Любопытно, что в современном Израиле сразу стали призывать женщин в армию (в древнем Израиле такого не бывало). Сторонники скифо-хазарской гипотезы происхождения ашкеназов упустили этот интересный феномен. Сложно найти аналогию всеобщей службы женщин в израильской армии, — пожалуй только у скифов и хазар такое амазонство и было.

В античной Иудее, где существовал Скифополь, были некоторые воинственные женщины, такие как Юдифь и Йегудит, сестра Маккавеев. Сказалось ли скифское влияние неясно, тем более что тексты об этих женщинах подверглись сильной цензуре.

На самом деле привлечение женщин в израильскую армию является данью идеям социализма и феминизма, а не пробудившимся «голосом хазарской крови», хотя бы потому что хазары имеют много отличий от современных евреев, в частности у них доминировало желание иметь крупную империю, хазарам не могло бы прийти в голову запрещать многожёнство, и т. д., — одним словом у хазар был совсем иной менталитет.

Кроме того, хазары, похоже, привлекали к военной службе не соплеменниц, а иноплеменниц. Если бы собственно хазарские женщины служили бы в войске об этом не преминули бы сообщить средневековые историки. В описаниях крупных хазарских городов и их столицы нет нечего о службе женщин в армии. В хазарско-еврейской переписке нет никаких сведений о службе женщин в армии. Очевидно, что хазары привлекали к военной службе женщин на периферии своей империи в качестве ополчения, и эти женщины были местными, а не хазарскими (завоеватели не так уж и редко используют местных женщин, например дочери индейских вождей помогали Писарро и Кортесу, см. также Любовный джихад).

Таким образом, между скифо-хазарским амазонством и службой женщин в АОИ на первый взгляд нет видимо прямой гомологии и преемственности. С другой стороны, горячий нрав ашкеназских евреек вполне проявился в царской России, где они были активными революционерками и активистками, да и на Западе они часто участвовали в радикальных движениях. Да и до создания Израиля немало евреек служило в британской армии, Хагане, Лехи, Иргуне и прочих военизированных формированиях, да и в РККА (например, Мирра Филипповна Сахновская). Так что некое подобие амазонства некоторым современным еврейкам было свойственно (недаром именно израильтянку Галь Гадот выбрали играть роль амазонки).

Высокий статус воина, который давался подобным женщинам в Хазарии, объясняет почему хазарин, про которого сообщает еврейско-хазарская переписка (царь Иосиф называет его тюркским именем Булан) послушал свою жену Серах (еврейское имя, встречающееся у горских евреев, судя по контексту дочь еврейского правителя какого-то еврейского поселения) и принял иудаизм:

Его жена по имени Серах повлияла на него и учила его успешно; и он также согласился, будучи подвергнут обрезанию.

Хотя нет данных, что Серах сама стала воительницей, но её хазарский муж проявил к ней уважение очевидно потому, что у хазар женщина играла даже военную роль. Впрочем, принятие иудаизма позволило Булану стать сначала командующим войском, а затем и правителем дагестанских евреев. Тем не менее, хазарский документ подчёркивает решающую роль Серах в его гиюре, который стал прологом к переходу и остальных хазар в иудейство.

См. также

• Амазонки
• Женщины в Хазарии
• Женщины в израильской армии