Алорк
Алорк — карфагенский военный времён Второй Пунической войны.
Когда осаждённые жители Сагунта поняли безнадёжность своего положения, некие сагунтиец Алкон и испанец Алорк сделали попытку примириться с Ганнибалом:
Алкон без ведома сагунтийцев, вообразив, что его просьбы сколько-нибудь помогут делу, ночью перешел к Ганнибалу; но, видя, что слезы никакого впечатления не производят, что Ганнибал, как и следовало ожидать от победителя, ставит ужасные условия, он, из посредника превратившись и перебежчика, остался у врага; по его мнению, тот, кто осмелился бы предлагать сагунтийцам мир на таких условиях, был бы убит ими[1].
Требования Ганнибала заключались в том, что сагунтийцы должны были дать турдетанам полное удовлетворение, затем передать всё золото и серебро Карфагену и, взяв с собою только по одной одежде на человека, покинуть город, чтобы поселиться там, где им прикажет Ганнибал[2]. Алкон утверждал, что сагунтийцы никогда не примут таких условий, но Алорк заявил, что душа человека покоряется там, где все средства к сопротивлению истощены, и взялся быть истолкователем условий предлагаемого мира. Сам Алорк служил тогда в войске Ганнибала, но считался, согласно постановлению сагунтийцев, соединенным с ними союзом дружбы и гостеприимства[3]. Алорк без оружия вошёл в Сагунт и явился к претору города[4], а затем в сагунтский сенат[5], где произнёс речь, призывая осаждённых подчиниться требованиям Ганнибала:
«Если бы ваш согражданин Алкон, отправившийся к Ганнибалу просить его о мире, исполнил свой долг и принес вам условия, которые ставит Ганнибал, то я счел бы излишним приходить к вам — не то послом Ганнибала, не то перебежчиком. Но так как он по вашей ли или по своей вине остался у врагов — по своей, если его боязнь была притворной, по вашей, если у вас действительно подвергается опасности тот, кто говорит вам правду, — то я в силу старинного союза гостеприимства с вами решился отправиться к вам, чтобы вы знали, что есть еще возможность для вас — на известных условиях — спасти себя и заключить мир. А что все мои слова подсказаны мне исключительно заботою о вас, а не какими бы то ни было посторонними расчетами, — доказательством да будет уже одно то, что я никогда не обращался к вам с предложениями о мире, пока вы или могли сопротивляться собственными силами, или надеялись на помощь со стороны римлян. Теперь же, когда надежда на римлян оказалась тщетной, ваше оружие и ваши стены уже не служат вам защитой, я явился к вам с условиями мира невыгодного, но необходимого. Но этот мир возможен только в том случае, если вы согласны выслушать его условия в сознании, что вы побеждены и что Ганнибал ставит их как победитель, если вы, памятуя, что победителю принадлежит все, согласны считать подарком то, что он оставляет вам, а не потерей то, что он у вас отнимает. Итак, он отнимает у вас город, который и без того уже в его власти, будучи в значительной части разрушен и почти весь взят им; зато он оставляет вам землю, предоставляя себе указать вам место для основания нового города. Сверх того он требует, чтобы вы передали ему все золото и серебро, находящееся как в общественной казне, так и у частных лиц; зато он обеспечивает вам жизнь, честь и свободу, как вашу собственную, так и ваших жен и детей, — если вы согласны оставить Сагунт без оружия, взяв по две одежды на человека. Таков приказ победоносного врага, таков же и совет — совет тяжкий и грустный — нашей судьбы. Я со своей стороны не теряю надежды, что Ганнибал, видя вашу покорность, несколько умерит свои требования; но и теперь я полагаю, что лучше подчиниться им, чем допустить, чтобы враг по праву войны убивал вас или же перед вашими глазами поволок в рабство ваших жен и детей»[6].
Однако лидеры осаждённого Сагунта «начали сносить на площадь все золото и серебро, как общественное, так и свое собственное, и, поспешно разведши огонь, бросили его туда, причем многие из них сами бросались в тот же огонь»[7].