Поход Гимилькона на Сиракузы
Поход Гимилькона на Сиракузы
- Конфликт
- Поход Гимилькона на Сиракузы
- Дата
- 5 век до н. э.
- Место
- Сицилия
- Итог
- Ничья
Поход Гимилькона на Сиракузы — война, которую вёл Карфаген в Сицилии.
Ход событий[править]
Спорная война, так как из текста неясно, о каком Гимильконе речь. Если принимать Юстина буквально, имеется ввиду Гимилькон I. Однако многие историки считают почему-то, что Юстин имел ввиду другого Гимилькона, об Гимилькона, сына Ганнона; но оснований для этого Юстин не даёт, кроме того, непонятно, как Гимилькон, сын Ганнона мог стать приемником Гамилькара I[Прим. 1]:
Место Гамилькара в качестве главнокомандующего в Сицилии занял Гимилькон. Он дал ряд удачных сражений на суше и на море, захватил много городов, но неожиданно потерял своё войско от мора, вызванного влиянием вредоносного светила. Когда в Карфаген пришла весть об этом, город охватила такая скорбь, словно сам город был захвачен врагами. Всюду раздавались горестные вопли, частные жилища и храмы богов были заперты, все общественные жертвоприношения прекращены, все частные дела запрещены. Затем все столпились в гавани и, когда с вернувшихся кораблей сошли те немногие, кто спасся от страшной гибели, все стали их расспрашивать о своих родных. И если раньше была ещё какая-то слабая надежда, неопределенные опасения и трепет в ожидании сиротства, то теперь гибель родных стала для несчастных несомненной, и по всему берегу раздались стоны убитых горем, вопли несчастных матерей и горестные жалобы[1].
Далее остатки войска с Гимильконом вернулись в Карфаген:
В это время сошел со своего корабля и сам главнокомандующий, одетый в грязную рабью тунику, и, увидев его, толпы рыдающих людей его окружают. А он, воздев руки к небу, оплакивает то свой собственный жребий, то горе, постигшее весь народ; он обвиняет богов, отнявших столь великую военную славу, блеск побед, которые они же даровали, богов, которые мором, а не военным оружием погубили победоносное войско, взявшее столько городов, победившее столько врагов на суше и на море. Однако он может доставить согражданам своим немалое утешение тем, что враги их могут лишь радоваться их несчастью, но не гордиться им. Ибо не могут они сказать, что те, которые умерли, убиты ими, а те, которые возвратились, бежали от них. Добыча, которую забрали враги, после того как пунийцы оставили лагерь, не такова, чтобы можно было похваляться ею как трофеями, взятыми у побежденных врагов; они захватили ее, как нечто, никому после случайной смерти владельцев не принадлежащее, как имущество выморочное. Если говорить о сражении с врагами, то пунийцы отступили как победители; если-о сражении с моровой язвой, то – как побежденные. Для него самого ничто не может быть тягостнее, чём то, что он не смог умереть вместе с храбрейшими мужами, а остался в живых не для наслаждения жизнью, а для того, чтобы быть игралищем злой судьбы. И сейчас, когда он привел сюда в Карфаген хотя бы жалкие остатки своего войска, он намерен последовать за своими соратниками и показать родине, что он остался в живых до этого дня не потому, что ему хотелось жить, но чтобы, умерев, не покинуть среди вражеских войск и не предать тех в руки врагов, кого пощадила проклятая чума. С такими плачевными возгласами Гимилькон шел по городу, а дойдя до порога своего дома, он отпустил следовавшую за ним толпу, обратившись к ней как бы с прощальными словами; потом он запер двери своего дома, никого не допустил к себе, даже своих сыновей, и наложил на себя руки[2].
Может быть эта война идентична с вторжением карфагенян на Сицилию в 431 г. до н. э. о котором писал Тит Ливий.
См. также[править]
Примечания[править]
- ↑ На самом деле Гимилькон сын Ганнона сменил не Гамилькара, а его внука Ганнибала.
